— А теперь расскажи, как у тебя дела.

Упрямый старик. Но если он хочет отвлечься, то я не могу винить его за это. И, возможно, ему станет легче, когда он услышит о нашей удаче. Я натягиваю свой кардиган на плечи, так как кондиционер здесь всегда настроен на охлаждение, и наклоняюсь ближе к отцу.

— Я еще не до конца разобралась с цифрами… — до того, как все пошло наперекосяк, я планировала закончить с этим к обеду, — но думаю, что мы на верном пути. Мои прогнозы выглядят лучше, чем когда-либо. Так что я бы сказала, что все в порядке.

Заседание совета директоров должно состояться не раньше, чем через несколько дней, поэтому их решение еще предстоит узнать, но, если не случится никаких катастроф, то «Тейт и Кейн» почти наверняка будет в безопасности от их Дамоклова меча.

Папа прерывает ход моих мыслей хриплым смешком.

— Я не об этом спрашивал, детка. Я хотел узнать, как ты.

Ох. Мне нужно немного времени, чтобы обдумать вопрос.

— Я в порядке, — наконец, говорю я, смущенно пожимая плечами. Измученная двумя неделями сумасшедших сверхурочных и обессиленная из-за переживаний по поводу здоровья отца, конечно… но хороший ночной сон с легкостью решит эти проблемы. Ну, или первую из них, по крайней мере. — Почему ты спрашиваешь? — Уверена, у него есть более важные причины для беспокойства.

— Потому что ты моя дочь, и, что бы ни случилось, ты всегда будешь моей маленькой девочкой. Ну и потому, что ты говоришь не так уверенно, как хочешь казаться. Ты счастлива? Как дела с Ноем?

О, черт. Я понятия не имею. С чего же начать?

— Я полагаю… Не знаю, — признаюсь я.

— До сих пор? — выгибает бровь отец.

— Из-за твоего здоровья и всей этой суматохи на работе у меня не было времени, чтобы сосредоточиться на собственной жизни, — говорю я, оправдываясь. А последний случай с отцом вытеснил все остальное из моей головы.

— Это не повод ставить себя на последнее место, дорогая. Когда-нибудь меня не станет, успех приходит и уходит, но ты единственная, кто у тебя есть. И любовь… если ты правильно взрастишь ее, любовь всегда будет рядом, чтобы поддерживать тебя, сделать сильной. Поэтому важно найти время, чтобы привести в порядок собственные дела.

Его слова попадают прямо в сердце.

— Ладно, пап, — не в силах не согласиться киваю я. — Обещаю, что поработаю над этим.

И это, не говоря уже о том, что он, конечно же, прав. Я больше не могу этого избегать. Эта неуверенность в наших с Ноем отношениях съедает меня изнутри. И броситься в работу, как в омут с головой, не помогает.

— Вот это моя умница. А теперь уходи и продолжай свой день. Со мной все будет в порядке и без того, чтобы ты будешь стоять над моей душой. — Он подмигивает мне, и я невольно улыбаюсь.

Сжав его руку, я еще раз целую отца в щеку и качаю головой.

— Если не возражаешь, пап, я останусь на пару часов. Работа подождет.

Потребность быть с ним, слышать его мягкое дыхание, чувствовать мускусный запах мыла — причиняет почти физическую боль. Даже думать не хочется о том, что придет время, когда у меня не будет всего этого.

— Я не против, милая, — кивает он.

***

Позже, на обратном пути из больницы в офис, дорогу, по которой я обычно езжу, блокируют оранжевые строительные знаки. Я с рычанием выворачиваю руль, чтобы найти другой маршрут. Именно сегодня, из всех возможных дней, городские работники, наконец, подняли свои задницы, чтобы залатать выбоины на дороге? Господи Иисусе, у меня нет времени на эту хрень…

Ну, на самом деле, у меня полно времени. Просто терпение — не моя добродетель. Хотя если случится еще какая фигня, то мои волосы буквально воспламенятся от стресса.

Манхэттенский лабиринт улиц с односторонним движением заставляет меня сделать большой крюк. Пока жду на светофоре, секунды на котором ползут так, что клянусь, создается ощущение, будто он сломан, барабаню пальцами по рулю и оглядываю улицу, просто чтобы скоротать время. Я не часто бываю в этой части города. Несмотря на то…

Эй, эта чайная выглядит такой знакомой.

На моих губах медленно расплывается улыбка. Это место, где я купила Ною наш японский чайник в подарок на новоселье. До сих пор помню ту ночь, первую в нашем новом пентхаусе. Чайник был предложением мира. Подтверждением того, что мы еще не достигли гармонии, но могли бы, если бы попытались — и что я была готова попытаться.

Боже, и я так нервничала. Переезд в блестящий новый пентхаус с мужчиной, таким великолепным, сексуальным и смелым, как Ной. Я вспоминаю, каким внимательным он был, когда согласился не торопиться и лелеял наш нежный поцелуй, и теперь это кажется почти комичным.

Тепло наполняет мою грудь, и я громко смеюсь. Я все время упускала из виду главное, так что судьбе пришлось ткнуть меня этим в лицо. Почти иронично, что такая простая случайность подсказала мне, что я должна была понять так давно.

Я люблю Ноя.

Где-то между нашим общим детством и первым разом, когда мы переспали, я сильно влюбилась в этого замечательного, сводящего с ума, страстного мужчину, без надежды когда-либо вернуть себе свое сердце обратно. И даже когда чертовски сильно злилась на Ноя, я продолжала любить его. Думаю, папа был прав насчет того, что любовь всегда рядом… хотя, возможно, он не это имел в виду.

Но эйфория скоро проходит. Неважно, что я чувствую, мне все еще неизвестно на каком этапе отношений мы находимся. Неважно, сколько раз я пытаюсь смотреть на ситуацию с его точки зрения, неважно, сколько раз он повторяет, что совершил ужасную ошибку и что никогда не сделает этого снова, ничто не может стереть тот факт, что он лгал мне. Ной скрыл от меня жизненно важную информацию, чтобы управлять моими чувствами к нему.

«Я не сказал, потому что боялся потерять тебя» — понятная человеческая слабость, но это все равно остается манипуляцией. И от воспоминаний о том, как я увидела его в нашей ванной с иглой в руке, у меня до сих пор бегут мурашки по коже.

Поэтому, даже несмотря на то, что действительно люблю его, я понятия не имею, что с этим делать. Или даже, что я хочу сделать. Мое сердце все еще так сильно разрывается между ненавистью к Ною и тоской по нему, что кажется, будто часть сердца вырвали из моей груди.

Я фыркаю от разочарования. Всякий раз, когда мы вместе, чувствую, что меня тянет к нему, как будто между нами не произошло ничего плохого. Наше влечение — будто сила природы. Противоположные магнитные полюса, которые всегда были, и всегда будут притягиваться друг к другу.

И дело не только в моем теле — хотя, видит Бог, я не могу перестать прикасаться к нему, как ни стараюсь. Наши умы и личности приноравливаются друг к другу. Наших бизнес-стратегий по отдельности было недостаточно, но, объединив их, мы вывели компанию из кризиса. И когда мне внезапно понадобилось уйти с вечеринки, я, не задумываясь, доверила Ною все уладить. Я, помешанная на контроле, которая целую вечность училась отпускать вожжи и делегировать полномочия своей лучшей подруге.

Мы дополняем друг друга. Так идеально, что я не могу не удивляться…

Может, все-таки есть какой-то способ сделать так, чтобы это сработало.

Последние несколько недель я занимаюсь тем, что делаю всегда в сложных жизненных ситуациях — подавляю свои эмоции, погружаясь в работу, как страус, зарывшийся головой в песок. Я надеялась, что, имея достаточно времени и пространства, мои чувства естественным образом успокоятся, и это позволит мне разобраться в них.

Но эта тактика явно не сработала. Блокировка эмоций — всего лишь слабое оправдание для промедления, по-настоящему это не решает проблем. Я просто уклоняюсь от этой проблемы. Боже, брак — такая тяжелая штука.

И другие мои любимые стратегии ухода от проблем тоже не сработают. Я могу быть сколько угодно гиперлогичной и организованной, могу перечислять плюсы и минусы весь день, и это все равно не поможет мне добраться до сути проблемы. В конечном счете все сводится к выбору. Сложному, пугающему, без права на ошибку выбору.