— Поверь, я уже пытался.

— Значит, ты просто сдашься? Тогда ты везунчик. Не существует ничего, что не смогла бы решить пара стриптизерш и бутылка виски, — усмехается Стерлинг.

Даже понимая, что он лишь пытается спровоцировать меня на действия, я издаю звук отвращения. Старый Ной пустился бы во все тяжкие, чтобы уйти от проблем, но в последнее время меня интересуют другие девушки так же, как поцелуи Стерлинга.

— Этого не будет, — безучастно отвечаю я.

— Да брось, приятель. — Стерлинг закатывает глаза и кладет ногу на ногу, показывая мне яркий узорчатый носок. — Ной чертов Тейт обзавелся женой! Ты хотел притвориться, что это ничего не изменит, хотел, чтобы я поверил, что все будет так же, как и прежде.

— К чему ты клонишь? — С каждой секундой мне становится все сложнее терпеть его шикарную британскую задницу в своей квартире.

— Все в этом мире меняется, включая тебя. Но, насколько я тебя знаю, ты никогда не начинаешь игру, если не уверен в победе.

Я понуро киваю. Ублюдок прав. Я готов пойти на все, когда дело касается Оливии.

— Так что же мне теперь делать?

— Ты меня спрашиваешь? Я уже и так много сказал. — Он откидывается своим долговязым телом на спинку моего дивана и ухмыляется. — Я так понимаю, ты уже проделал свой старый трюк с вытаскиванием зверя из логова.

Я потираю свое лицо. Так неловко. Смеюсь, несмотря на плохое настроение.

— Боже, не могу поверить, что мы на самом деле проделывали такое.

— Эй, этот трюк позволил нам обставить близнецов Мюрелли, — авторитетно замечает он.

— Тем не менее, не думаешь ли ты, что было несколько по-детски вытаскивать члены перед девчонками, чтобы они пускали слюни?

Мальчишеская привлекательность Стерлинга и британский акцент в сочетании с моим очарованием и остроумием помогали нам влиться в любую женскую компанию. Но когда напивались, мы становились неприятностью в квадрате, доставая из штанов свои причиндалы — а каждый из нас был внушительных размеров по этой части.

— Так ты хочешь сказать, что никогда не показывал ей своего маленького дружка? — ухмыляется он.

— Не будь кретином. Конечно, показывал. — В баре, на нашем первом свидании. Классический ход с моей стороны.

Он смеется, и в тишине звук кажется резким и громким.

— И она все равно ушла? Черт возьми, это вгоняет в депрессию.

Я сжимаю пальцами переносицу. Иногда Стерлинг ведет себя, как чертов подросток. Он никогда не был влюблен. Никогда не испытывал того, что было у меня с Оливией.

— Ее уход не имеет никакого отношения к сексуальному неудовлетворению.

Его улыбка гаснет.

— Она ушла, потому что я обманул ее. — Я опускаю голову на руки. — Я должен был рассказать ей обо всем с самого начала.

Стерлинг хлопает меня по спине.

— Выше нос. Оливия уже большая девочка. Ей следовало прочесть контракт. Но да, ты поступил как мудак, когда все ей не рассказал.

Это я и так уже знал. Спасибо, приятель, что сыпешь мне соль на рану.

— Если мы закончили, то я пойду в зал. Нужно проветрить голову.

— Мы закончили, — кивает Стерлинг и поднимается на ноги. — Просто позвони, если понадоблюсь.

— Заметано.

Стерлинг уходит, а я хватаю спортивную сумку и надеваю кроссовки. Мне нужно выпустить пар, пока я не сошел с ума.

Через некоторое время я уже нахожусь в зале. Мои ноги стучат на беговой дорожке, пот стекает по спине. Несмотря на то, что тренировка выматывает, я рад, что больше не сижу в четырех стенах пентхауса. Там слишком тихо и пусто. Оливия взяла с собой только дорожную сумку, так что остальная ее одежда и сексуальные туфли продолжают соседствовать с моими вещами в гардеробной.

Я увеличиваю скорость дорожки и борюсь с болезненной нехваткой кислорода в легких. Дыхание становится слишком частым, но мне все равно. Я отталкиваюсь сильнее. Быстрее.

Бросаю взгляд на часы на дисплее и вижу, что бегу всего примерно шесть минут. Серьезно? Шесть гребаных минут? И это тот самый парень, который в выходные с легкостью пробегал по восемь километров по Центральному парку?

Почему каждая минута без нее в моей жизни кажется вечностью?

Часть меня не хочет этого признавать, но… возможно, Стерлинг в чем-то прав. То, что я чувствую, это разочарование. Да, мое сердце продолжает биться, но оно разбито. Я никогда не испытывал ни к кому такой любви. Ни компания, ни моя карьера не стоят того, чтобы потерять Оливию. Все деньги мира ничего не значат, если в моей жизни нет любви. Моей жены.

В общем, Стерлинг прав на сто процентов. Я влюблен в нее.

Нажав на красную кнопку, я останавливаю дорожку и делаю глубокий вдох.

Знаю, что не смогу избежать этой проблемы. Быть мужчиной означает не отворачиваться от проблем. Мне нужно извиниться перед Оливией. Снова. И на этот раз заставить ее выслушать меня.

К сожалению, поскольку она не отвечает на мои звонки, мне придется вести грязную игру.

Я принимаю душ и переодеваюсь в мужской раздевалке, обдумывая свой план. Как только приведу его в действие, он быстро сработает.

По дороге из зала домой я набираю сообщение.

Ной: Снежинка, здоровье твоего отца ухудшилось. Где ты?

Не проходит и секунды, как телефон в моей руке вибрирует. Но вместо того, чтобы написать сообщения, она мне перезванивает.

— О, Боже. Что случилось? Он в порядке? — Ее голос наполнен паникой, и мне ненавистно то, что приходится делать это. Но пути назад нет. Мне нужно увидеться с ней. Вернуть обратно.

— Я знаю, что ты злишься на меня, но где ты? Позволь мне приехать за тобой.

Оливия задыхается от рыданий.

— Я у Дэвида дома, в горах. В часе езды от Нью-Йорка. Ной, пожалуйста, просто скажи мне, он в порядке?

— С ним все будет хорошо. Напиши мне адрес, и я забью его в GPS-навигатор. Я уже в пути.

— Ладно. Спасибо.

Мне следовало бы вздохнуть с облегчением, но вместо этого ревность затуманивает рассудок.

— И еще кое-что… кто такой, нахрен, Дэвид?

Вместо того чтобы ответить, она раздраженно фыркает и вешает трубку. Вот значит как.

Мой телефон издает звук — пришло сообщение с адресом, и я сразу же выезжаю. Впереди три часа, в течение которых я ничего не могу делать, кроме как томиться от неизвестности — кто, блядь, такой этот парень, к которому она побежала за утешением.

После часа в дороге, я больше не могу выносить это, поэтому звоню Камрин.

— Кто, черт возьми, такой Дэвид? — рычу я, как только она отвечает.

— И тебе здравствуй, ворчун, — раздраженно говорит Камрин.

— Ответь мне, Камрин.

Она тяжело вздыхает, и я слышу, как на заднем плане выключается телевизор.

— Так у тебя получилось расколоть ее, да?

— Я еду, чтобы забрать ее из дома какого-то парня. Я заслуживаю знать, какого хрена происходит.

— Т-т-т-точно, — невесело смеется она. — Так же, как Оливия заслуживала знать, что все это время ты планировал ее обрюхатить.

Думаю, шила в мешке не утаишь. А чего я, собственно, ожидал? Я пошел к своему лучшему другу за советом, так почему бы Оливии не поступить так же. Я глубоко вдыхаю.

— Проклятье, я не замышлял заговор. Я был подавлен, когда стало очевидно, что Оливия так и не прочитала контракт. И я пытался понять, как следует поступить правильно.

— И в каком мире «поступить правильно» означает проделать дыру в презервативе, чтобы она залетела?

— Я люблю Оливию и хотел построить с ней семью. Так или иначе, вопрос о ребенке все равно встал бы, верно?

Маленькая пухленькая малышка с ее голубыми глазами и счастливой улыбкой. Эта мысль заставляет меня улыбнуться.

— Но ты никогда не спрашивал у Оливии, чего хочет она. Ты единолично принял решение и собирался проложить дорогу в ее матку, наплевав на то, что будет дальше.

— Все было совсем не так. — Я стискиваю зубы. Но на самом деле так и было. Я самый большой мерзавец в мире.

— Ты погряз во лжи, Ной. В этот раз тебе не поможет даже твой волшебный двадцатипятисантиметровый член со вкусом клубники.