— Стейк на кости, греческий салат и бокал красного сухого. На ваш выбор. — Вынесла в итоге вердикт.

— Тартар из говядины, бутылку коньяка, салат весенний. Два бокала. Вина не надо. И еще яблочный сок. Литр. — Добавил Виктор, и, отложив кожаную папку, перевел взгляд на меня. Если бы я знала его до этого день или два — заикание и тремор рук были бы обеспечены до конца жизни, но со мной этот номер больше не проходил.

Нет, дорогой. У меня броня.

— Как интересно. А почему вина не надо?

— Понижать градус — дурное дело.

Моргнув пару раз, поинтересовалась:

— Откуда ты знаешь, что я пила сегодня?

— А я разве не говорил, что у меня хороший нюх?

— Говорил. Разницу между вином и более… кгхм… серьезными напитками тоже чуешь?

— Да.

— Не верю.

Он лишь пожал плечами, мол, твоя проблема.

— Что ты делал возле моего дома?

— Расскажи-ка лучше, куда собиралась сейчас?

Появилась официантка, поставила перед нами приборы бокалы и напитки. Чинно расставила всю свою ношу по соответствующим местам и удалилась. Вот это сервис! Ведь прошло буквально несколько минут после сделанного заказа.

— Рит, чего ты хочешь?

— В смысле?

— От жизни.

— Ерунду: счастья для себя и для Димки. Все.

— Я разве не давал этого?

— Красавец. — Раздраженно усмехнулась. — И претензий никаких выдвинуть нельзя. Только нет. Можно. Я не могу и не хочу жить с мумией, понимаешь? Если для тебя сказать десять слов за вечер — это предел, то для меня — ни о чем.

— Тори, ты такая… глупая…

После этих слов я даже как-то зачесалась вся. С ног до головы. Увидев мой изменившийся взгляд, он подался вперед:

— Ждешь фейерверка? Не нахлебалась еще?

Я застыла, словно получила пощечину. Ох. К щекам прилила кровь.

— Великолепно.

— Извини, говорю как есть.

— Значит, в твоем понимании я с жиру бешусь?

— Нет.

— А что тогда?

— Ты просто очень страстная девочка. И хочешь накала в отношениях, но не понимаешь, что такой праздник невозможен изо дня в день; годами.

— Как интересно.

Пришла официантка с салатами, и мы вынуждены были прерваться.

— Спасибо. — Поблагодарила я ее. Скорость обслуживания удивляла. Ах, да! Мы же тут по ходу вип-гости! Сделав еще глоток коньяка, посмотрела на Виктора. Он тоже выпил и не спешил кушать. Сощурил глаза. Ну, разве смотрят так влюбленные? От такого взгляда мороз по коже идет, а не блаженство.

— Тебе плохо со мной?

— Нет.

— Тогда что? Так уж вышло, что весь букетно-конфетный период прошел мимо. И что теперь?

— А ты вообще способен на такое? Конфэты-букэты?

— Тори… — он поднес бокал к губам. — Для тебя вся эта мишура действительно так важна?

— Нет. Просто интересно.

— Я устрою тебе такой карнавал, что ты забудешь, как дышать. Обещаю.

— Почему же тогда скрывал все время такие таланты?

— Я предпочитаю делать, а не говорить.

— Замечательно. Предпочитай и дальше. Ты так долго собираешься, что можно белой плесенью покрыться. — Поняв, что через эту броню не пробиться, сделала глоток коньяка и достала смартфон из кармана. Интересно, его удастся реанимировать?

— Не убегай. Не отпущу.

— Вик, это бред. Прости.

— Отложи телефон. Не напрягай меня, не надо.

— Ты не слышишь. Это игра в одни ворота.

А потом все произошло в доли секунды. Вот Виктор сидел, откинувшись назад, а уже через мгновение, положив свою руку на мою, выдернул смартфон и отложил в сторону:

— Остановись, пока не поздно.

— А-а-а?!!!

— Я не умею красиво говорить. Не вырывайся. Тихо.

— Прекрати!

— Сказка моя…

— Пусти!

— Нет.

— Чурбан! — и подскочив, проорала ему в лицо, наклонившись: — Ты так до сих пор и не сказал то, что мне надо услышать!

— А разве это и так не понятно?

— Женщина любит ушами! Для тебя это новость?

— А мужчина — телом. Иди сюда…

— И тебе не интересно, куда я сегодня намылилась?!

— Интересно. Но не важно. Ты моя.

— Вик!!!

Он в два шага очутился рядом и с силой притянул к себе.

— Так куда?

— К тебе! Дурак деревянный! — взяла телефон и повернула к нему экраном. Последний исходящий звонок: «Витя-андроид».

— Тори! — он выдохнул это так, что невидимая гранитная плита упала не только с его плеч, но и с моих тоже.

— Какой же ты бронелобый!

— Да. — Потянулся ко мне губами.

— И толстошкурый!

— Да…

— И железобетонный!

— Конечно… да…

— И… вообще!

— Сказка моя… — Он прижал к себе так, что сил на возмущенный вдох не осталось. Сплел руки — пальцы в пальцы, в глухой любовный замок. Его губы словно треснули в улыбке. — Не дергайся. У нас все будет хорошо…