Потом Греза проснулась и посмотрела на него долгим влюбленным взглядом. Она придвинулась и приникла горячим животом к его животу, а ее глаза оказались напротив его глаз. Они поняли друг друга без слов. Сумрак обнял самку и медленно слился с ней, и мир тут же словно бы растворился среди сладостных движений любви, покачивающей соединившуюся пару на своих ласковых волнах. Как ни странно, характерных физических ощущений не было, но Сумрак даже не обращал на это внимания. Сейчас для него было куда важнее просто чувствовать близость Грезы, быть с ней, касаться ее, наполняясь от этого благоговением и невыразимым счастьем…

…Его растолкал Кошмар, помогая подняться и прогнать остатки наваждения.

— Пошли, братан, тебе хватит, а то совсем вырубишься с непривычки-то, — прострекотал он, забавляясь над растерянным видом внезапно вырванного из мира видений сородича.

— Это что было? — с трудом приходя в себя выдавил Сумрак.

— Национальное развлечение иижааш, — пояснил Кошмар, не внеся, впрочем, ни капли ясности.

Содрали за «национальное развлечение», к слову, очень и очень немало, но Сумрака это уже не смутило, так как после всего выпитого он неожиданно начал проникаться излюбленным некоторыми вояками принципом, согласно которому гулять всегда следовало, как в последний раз. А, может, и впрямь это был последний…

Короче говоря, дальше пошло лишь по нарастающей…

Следующий бар имел труднопроизносимое название, звучащее в переводе как «Пьяный Жесткач». Во истину, необходимо было обладать изрядной фантазией, для того, чтобы представить захмелевшую особь Проклятия Вселенной. Здесь Сумраку запомнились только бесчисленные темные залы с резными стенами и гроздьями свисающие с потолка замысловатые светильники. Раззадоренные товарищи весело завалились в бар и начали искать себе удобное местечко. Надо сказать, что веселье яутжей нередко оборачивалось большими проблемами для всех других существ, поэтому народу в зале, который облюбовали, в итоге, самцы, сразу поубавилось. Тем не менее, бравые охотники без зазрения совести выгнали с понравившегося места компанию каких-то щуплых рогатых тварей и воссели за столом, громогласно требуя выпивки и мяса.

В «Жесткаче» алкоголь подавали весьма интересным образом — чтобы не путаться с кучей посуды, приспособленной под ротовые аппараты гостей со всех концов галактики, владельцы заведения упаковывали жидкость в порционные капсулы, легко принимаемые любыми челюстями. Попав в чью-либо пасть, капсула быстро растворялась, и содержимое лилось прямо в глотку довольного посетителя в объеме среднего глотка. Впрочем, для поддатых яутжей такой метод все-таки оказался не особенно эффективным…

Спустя полчаса стол, сидения и сами гуляки были уже довольно основательно залиты спиртосодержащей жидкостью. Пытаясь разжевать очередную капсулу, Сумрак слишком сильно сдавил ее челюстями, и содержимое брызнуло Кошмару аккурат в глаз. Взвыв от негодования, сын Броска врезал товарищу по лбу, после чего завязалась небольшая потасовка. Кажется, потом явились некие блюстители правопорядка, и внимание резко помирившихся товарищей переключилось уже на них. Дальше помнилось уже смутно… Была драка, в которую оказались втянуты некие мелкоголовые серые твари, сидевшие неподалеку, и пара каких-то киборгов. Поднатужившись, воины раскидали всех, поломали мебель и пошли искать, кого бы побить еще, но тут их вежливо из заведения попросили. Даже платы не взяли — только лишь бы зачинщики беспорядков куда-нибудь убрались…

А они и сами уже собирались дальше. Друзей давным-давно заждалась радушная «Старая тетка» со своими задымленными до полной непроглядности подвальными коморками. Что такое там воскуривалось, было одним богам ведомо, но очень скоро стало понятно, что в «Тетке» можно даже не пить — достаточно было всего лишь посидеть там минут десять, и голова начинала жить собственной жизнью, а тело собственной.

Получив очередную порцию забористых впечатлений, Сумрак с Кошмаром вновь снялись с места и отправились на поиски дальнейших приключений. Кошмарик вел товарища уже на «автопилоте», как ни странно, даже в своем теперешнем состоянии безошибочно отыскивая дорогу среди бесчисленных закоулков.

В одном из них захмелевших самцов окружила стайка гибких и текучих как ртуть созданий. Покрытые черной блестящей кожей, извивающиеся и льнущие к каждому прохожему, они напоминали, если честно, каких-то пиявок… У этих проституток межгалактического масштаба было такое видовое название, что черта с два выговоришь, так что все их называли просто «девочки». Хотя, по правде, никакие они были не девочки и не мальчики, а самые реальные гермафродиты. Тем не менее, представители многих народностей не то, что не брезговали с ними спариваться, а еще готовы были за это платить.

Беспрепятственно пропустить через свой участок двух фактурных охотников «девочки», разумеется, никак не могли. Подкараулив предполагаемых клиентов из-за угла, твари тот час же облепили обоих и принялись упорно карабкаться на них, цепляясь за доспехи и зазывно воркуя. Насилу отбившись, самцы даже чуть протрезвели, впрочем, данному эффекту не суждено было продержаться долго: впереди замаячил «Гараж».

Этот бар разительно отличался от остальных своим вычурным дизайном. Кругом были металл и разнообразные кристаллы; однако табуретки оказалась здесь слишком жесткие, а столы слишком хлипкие, кроме того, все вокруг светилось и мигало, а музыка грохотала слишком громко, в общем, Сумраку здесь совершенно не понравилось. Хотя, пойло было занятное, а вот еда подкачала…

В «Гараже» друзья не задержались надолго. Дальше их путь пролегал в веселое местечко под названием «Три копыта». Там, по словам Кошмара, все время была какая-то необычная движуха. И то правда: от души накатив в «Копытах», яутжи ввязались в какой-то разгоревшийся там спор и даже, кажется, его выиграли… Дальше последовали какие-то диковинные закуски… Соображалось все хуже и хуже…

Предпоследнее заведение охотники покинули под восторженные возгласы и пьяный многоголосый хохот, будучи в состоянии полнейшей некондиции. Потоптавшись у входа и с трудом сориентировавшись, они двинулись в седьмой, заключительный на сегодня бар, поддерживая друг друга по дороге.

На середине пути Кошмар оглушительно икнул и вдруг затянул хриплым голосом:

— Ты не плачь по сынам своим, мать!

— Ну помрем на войне, и насрать… — неожиданно подхватил Сумрак. И дальше они запели уже хором, припомнив вдруг старый и очень грубый мотивчик.

— У нас в общаге на десятом уровне… Ик! В сортире был текст написан… — доверительно поделился сын Броска, на секунду прервавшись. Сумрак понимающе покачал головой и продолжил:

— Вот бежит в жопу раненый враг…

Кошмар вновь ему талантливо подвыл, но потом оба забыли текст. Некоторое время поспорив и в результате с грехом пополам все-таки вспомнив часть слов, воины сразу же продолжили на два пьяных голоса:

— Вот лежит безголовый боец — он прилег отдохнуть наконец. Но надо вставать и бежать воевать, ведь Вожак просечет, и… Ик!

— А нас в училище… Ик! За это… Ик! Драли, как… Ик… Как… — Сумрак не нашел достойного сравнения и, забив на это, перешел к самому провокационному и опасному куплету:

— Вот стоит весь с достоинством Вождь…

Так, пошатываясь и горланя, самцы двигались в обнимку через пятый ярус «Всячины». Была уже глухая ночь, и редкие встречные существа шарахались от них, прижимаясь к стенам и вознося молитвы всем богам, лишь бы только охотники не удостоили их внезапно своим вниманием.

— Мы… Ик! Куда… щщща?

— В… В «Золотой жбан»!

— Ж-жбан?

— Ж. Ик! Бан.

— Пошли… Жбан… Жбан… Хххххы… хыыыы… Жбан! Умора…

Давно так не болела башка… Не просто болела — звенела, как колокол, и еще по весу казалась совершенно неподъемной…

Как ни странно, проснулись товарищи неподалеку от доков. Что было еще более странно (хотя, не могло не радовать), при них была вся их амуниция. Откровенно говоря, первая страшная мысль пробудившегося Сумрака была о том, а не растеряли ли они с напарником по пьяни свое вооружение? Лишь тщательно осмотрев себя и дрыхнущего Кошмара, сын Грозы вздохнул с облегчением. Да уж… Сходили, называется, за запчастями…