Константин впервые в жизни обратил свои мысли и чувства к Создателю. Он не понимал еще до конца, как и что нужно говорить, но его душа уже сама нащупывала верный путь. Он искренне поблагодарил Бога за возможность увидеть родителей и понял: эта возможность таит в себе надежду на то, что они все же еще встретятся. Но как, когда и где – этого он знать не мог. Он также понял, что отныне Господь – или его энергия – будут всегда пребывать внутри Константина. И он может в любое мгновение обратиться к Богу за помощью. Мир был устроен гораздо сложнее, чем Костя мог себе представить. Но проникая в любое место, в любую частицу вселенной, Господь наполнял весь мир смыслом и создавал возможность для каждой души общаться с ним напрямую. Константин увидел множество галактик и даже других вселенных, он увидел разумные духовные сущности, существующие вообще вне пределов пространства и времени. Все это пронеслось перед ним очень быстро, но в то же время он увидел и понял все ясно и четко. Бог принял его и благословил его душу. Его общение с Богом не было разговором с помощью слов и предложений, составленных на том или ином языке. Это было общение более высокого и тонкого уровня. Это были и образы, и чувства, и что-то за пределами языка, но так точно передающее ту или другую мысль, – и Бог отвечал ему так же ясно и просто.

Потом неожиданно все сразу исчезло, и он снова оказался в храме. Встреча с Богом закончилась. Точнее, закончилось непосредственное общение. Но Бог остался с ним, внутри него, потому что и был там всегда, только раньше Константин этого не чувствовал.

Он очень хотел поделиться с Ашером и Гвен пережитым в храме, хотя понимал: до поры до времени не следует говорить о том, что он видел родителей. Да и думать об этом пока не стоит.

Ашер и Гвен были счастливы, что Оони наконец обрел связь с Богом. Они так долго ждали этого!

Сам Оони теперь чувствовал в себе перемену. Теперь он всегда мог спросить Бога о чем-то, или попросить помощи и поддержки, или просто рассказать о своих переживаниях. При этом совсем не обязательно было идти в храм. Это могло происходить где угодно и когда угодно. Но с этого момента он все же стал регулярно посещать несколько ближайших храмов. Что-то там было такое, что просто изменяло окружающую реальность, и он мог ощущать Творца особенно ясно и отчетливо. В храме энергия как будто возникала ниоткуда и наполняла Оони до краев. После таких визитов он всегда чувствовал особый душевный подъем. Его знания и способности к ним, так же как и физическая сила и выносливость, резко возрастали, и он начинал с удвоенной силой и энергией постигать школу Ветты.

Так прошло довольно много времени. Жизнь Оони была очень разнообразной: во время учебы ему пришлось несколько раз путешествовать в иные миры, летать в далекие созвездия, встречаться со множеством веттанцев и жителей нескольких других планет. Он освоил около двух десятков веттанских специальностей (или, как здесь говорили, умений). Кроме того, у него даже появилось чисто веттанское хобби, – точнее сказать, открылись особенные творческие способности. Он стал создавать живые трехмерные картины.

Это было удивительное занятие. С помощью специальных приспособлений он рисовал прямо в воздухе фантастические пейзажи, уголки природы разных планет, создавал порой совсем нереальные сюжеты, которые подсказывала ему фантазия. И они были объемными и обладали всем набором того, что позволяло ощущать или переживать их. Они двигались в пространстве. Некоторые картины могли окружать человека со всех сторон, создавая впечатление, что он переместился в другой мир. Он звучали, они пахли… Их можно было даже попробовать на вкус! И что самое интересное, они были совершенно реальными и осязаемыми.

В отличие от виртуальной реальности, которая являлась пусть совершенной, но иллюзией, эти живые картины и вправду жили. Они существовали в специальном силовом поле, которое их поддерживало. Фактически можно было даже жить внутри таких картин или находиться там достаточно долго. Единственным ограничением были их размеры. Нельзя было сделать слишком большую картину, поскольку энергетические затраты на ее содержание становились очень большими. А картина размером в пять-шесть метров в поперечнике (точнее, объемный куб такого размера) вполне обходилась энергией солнца Ветты или просто брала ее из пространства.

Можно было создать не существующий в мире запах или вкус, смешать самым невероятным образом цвета и формы… И у Оони это получалось само собой, как будто он всю свою жизнь занимался именно этим. Ряд его картин даже стали за это время очень популярными на Ветте. Попадая в созданные им миры, веттанцы приходили в неописуемый восторг. У его творений была особенность. Они существовали только в одном месте: там, где были созданы. Перемещать их в другое место нужно было почти так же, как земные картины. Кроме того, они не создавались с помощью ИИС. Это было нечто совсем другое. Фактически Оони создавал для других то, что делал для него его Бии. Только он создавал все сам, опираясь исключительно на собственную фантазию.

Он закончил свое обучение гораздо раньше отведенного ему двухгодичного срока – и теперь должен был решить, чем заняться на Ветте или отправиться в другое место. Но и сам Оони, и его близкие понимали, что скорее всего он захочет по крайней мере какое-то время поработать на Земле. Он уже немного грустил по родным местам, по знакомым ему людям. И хотя он сильно изменился, человеческое в нем никуда не исчезло. Константин все равно в самой своей сердцевине оставался землянином.

И вот наконец настал день его назначения. Ему следовало предстать перед специальным аттестационным советом, который должен был определить, готов ли Оони работать на Земле, и назначить ему несколько профессий, которые станут его основным делом на ближайшие несколько лет.

Совет был просто ошеломлен познаниями и способностями Оони. Более того, сила веры в Бога оказалась в нем так сильна, что этого не могли не заметить все члены совета. В итоге его единогласно решили отправить на Землю. Ему в управление отдали земную станцию высоко в горах Памира. Место было выбрано не случайно. Он и сам хотел быть поближе к своему земному дому. Но до принятия станции под свое начало он должен был пройти специальную дополнительную подготовку и поработать под началом своего доброго друга Фрэда.

Учитывая, что Земля находилась в перекрестии интересов и забот нескольких миров, Оони предстояло еще овладеть тонкостями межзвездной и даже межгалактической «политики».

Вечером перед отправкой он решил попрощаться со своей новой Родиной. Поднявшись в воздух прямо около своего родного дома (Костя научился перемещаться над планетой безо всяких приспособлений, кроме защитного силового поля, что умели далеко не все веттанцы), он полетел к ближайшему кислородному озеру. Да-да, озеро было прекрасного голубого цвета, а жидкость, наполнявшая его, – почти чистым кислородом, которым можно было дышать (веттанцы в этом плане были похожи на землян).

Это было удивительное место. Кислород, связанный специальным сжиженным газом, имел очень высокую температуру – и при этом сам оставался в жидком состоянии и почти не испарялся. В озеро кислород поступал из нескольких подземных источников. Там газообразный О₂ связывался с подаваемым другим, неизвестным на Земле, газом и становился почти водой. Но все же это была совсем не вода. Да и газ этот не был по своим свойствам похож на водород.

Воздух вокруг озера был очень насыщен кислородом и немного пьянил. Оони с размаху опустился прямо в воду и поплыл. Это было очень необычное плавание: кислородная вода держала его гораздо сильнее не только обычной воды, но даже соленой воды Мертвого моря. И при этом благодаря силовому полю, находившемуся в долях миллиметра от его одежды, Оони не промокал, хотя ему очень хотелось этого.

Вдоволь наплававшись, он присел на берегу под раскидистым деревом местной веттанской породы и, используя специальный портативный интегратор (что-то наподобие микро-Бии), организовал себе неплохой «пикник на обочине» своего нового мира.