Пожалуй, сегодня он был даже не против подольше поговорить…
— А, как на счет тебя? Имей ты выбор, что бы стала в жизни делать? — решил отплатить той же монетой Сумрак. — Все равно вошла бы в чей-то гарем? Или же встала бы на Путь Воина? Или пошла бы в медицину? А, что? Вон, тебе и руководства по всякой репродукции интересны…
— В «чей-то гарем» — подразумевается чей-то абстрактный или в твой? — хитро спросила Греза.
— А есть разница? — теперь уже самец позволил себе циничный и провокационный вопрос, напустив на себя столь же равнодушный вид, какой изображала некоторое время назад дочь Желанной, спрашивая его о статусе. Как и ожидалось, Греза отнеслась к такому вопросу без должного юмора и даже возмутилась.
— Разумеется, есть, балда! — рыкнула она. — Иначе бы я сейчас не была тут с тобой, а покорно уже второй год неслась для Серого!
При упоминании имени бывшего конкурента Сумрак непроизвольно вскинулся и негодующе заклекотал, раскрыв жвала. А сам виноват.
— Ну, тихо, тихо, — тут же смягчилась Греза и добавила со смехом: — Ты такой забавный, когда сердишься!
— Что-то мои соперники этого никогда не отмечали, — слегка задетый ее словами, пробурчал воин.
— Твои соперники не знают тебя всего, — томно мурлыкнула самка, скользнув рукой по с некоторых пор заметно напряженному животу самца. Ага, вот она и началась — самочья инициатива…
Сумрак обхватил ее одной рукой и сел, опираясь на другую, после чего удобно разместил Грезу к себе лицом.
— Ну, так, что скажешь? — продолжая копировать ее недавнюю манеру, вопросил охотник вновь.
— Скажу так, — загадочно отозвалась дочь Великой Матери, — в ранней юности у меня было много странных желаний и стремлений… Но я позабыла их, когда попала сюда. И не жалею.
— Это хорошо, — теперь уже абсолютно серьезно произнес сын Грозы. — Потому что отныне ты самка воина Высшей касты, а это гораздо больше, чем самка Кровавого. Несравнимо больше. Осталась лишь самая малость для возвращения тебе прежнего ранга, а Великой Матери спокойствия.
Затем, как бы объясняя, какая именно малость имеется в виду, Сумрак приподнял возлюбленную, крепко взявшись за упругие ягодицы и решительно вторгся в ее заждавшееся лоно. Самка ахнула и, послушно обхватив партнера, склонилась к нему на плечо.
— Из-за меня ты едва не погиб, — прошептала она то, что боялась сказать все это время.
— Нет, не так, — сквозь непроизвольно вырвавшуюся из груди любовную песнь выдохнул самец. — Правильнее будет сказать, что ради тебя я выжил.
Комментарий к Греза. Сокровенное
Навеяло: «THE GREGORIANS» – «Paradize Lost»
Зарисовка: https://gvatya.tumblr.com/image/176350296463
========== Осень. Новый смысл ==========
Если покинуть Главу гарема после исполнения «супружеской повинности» Сумрак спешил как можно быстрее, то у Грезы он задержался. Закончив с обсуждением животрепещущих тем и окончательно успокоившись по поводу дальнейших планов на совместную жизнь, взгляды на которые за год могли у кого-то запросто поменяться, пара предалась любви уже более обстоятельно, не отвлекаясь, хотя и со значительными интервалами. Если честно, выглядело это странно и больше напоминало некий «отходняк», чем страстную встречу двух давно не видевшихся возлюбленных. Да, по правде говоря, это он и был, причем, с двух сторон обоюдный: Греза наконец-то рассталась со своим напряжением после долгого ожидания и череды тревожных снов, а Сумрак удостоверился в том, что любовь и верность младшей супруги отнюдь не мираж. В итоге, оба настолько успокоились, что для каких-то сильных эмоций в сознании попросту не осталось места, и лишь давление Сезона не позволило им просто проваляться эти часы рядом, наслаждаясь присутствием друг друга, как бывало прежде, когда Сумрак жаждал, но не имел права. Обнявшись и удобно устроившись среди подушек, они то и дело погружались в мирную дрему, затем пробуждались ненадолго, практически не меняя положения, соединялись, совершая очередной неторопливый акт, урчали друг другу что-то нежное и отрубались вновь — далее весь цикл повторялся.
Как долго это продолжалось, Сумрак определить не мог, да и не особенно стремился — покидать любимую слишком быстро не хотелось. Конечно, его визита давно уже ожидала Осень, но сын Грозы оправдывал свое опоздание тем, что перед столь насыщенной любовной игрой, какую предпочитала вторая дочь Свободы, ему требуется восстановить силы.
Наконец, Греза уснула особенно крепко, да так, что даже тычущийся в нее при попытке совокупления самец не смог разбудить. Тогда Сумрак аккуратно перелез через нее, потерся напоследок жвалами о мягкую расслабленную ротовую перепонку и отправился к следующей самке. Через несколько дней, когда он окончательно придет в форму, ей будет уже не поспать так безмятежно…
Осень сын Грозы обнаружил лениво перелистывающей какой-то пожелтевший религиозный трактат, выполненный в архаичной технике штамповки на сушеных листьях водохлеба. В век гибких носителей и голограмм упорство Жрецов, неизменно перепечатывающих свои тексты на недолговечных и хрупких страницах не вызывало иных чувств, кроме изумления и сострадания, по крайней мере, у Сумрака. Хотя, в этом было и некое очарование… Главным образом, потому что трактаты щедро украшались позолоченными орнаментами и инкрустировались самоцветами, подчас превращаясь из простых источников информации в настоящие произведения искусства. У матери, кстати, было несколько подобных образчиков, но она всегда держала их вдалеке от загребущих мальковых лапок, и даже любимый сын видел эти реликвии лишь издали…
Самец невольно усмехнулся, увидев, как супруга старательно делает вид, будто даже не ждет его. Что ж, ему несложно было подыграть. Не привлекая к себе внимания, Сумрак встал у стены, опершись спиной и с небрежным видом скрестив на груди руки. Из такого положения он некоторое время наблюдал за Осенью, а потом спросил подчеркнуто деликатно:
— Моя дорогая супруга, быть может, мне зайти позже?
— Еще позже? — фыркнула Жрица, лишь теперь поднимая на него голову.
— Я не смею препятствовать твоей подготовке к ритуалам, — невинно пояснил сын Грозы.
— Ты знаешь, какой праздник состоится через три дня? — самка с глухим звуком захлопнула рассохшийся том и убрала его в нишу возле ложа.
— Не во всех традициях я силен, — с почтением отозвался самец, медленно приближаясь.
— Короткая Ночь, — поворачиваясь набок и соблазнительно вытягиваясь, назвала Осень. — Ты пробегал за своей добычей до самой Короткой Ночи, охотник.
— Я был обязан принести достаток и престиж своему гарему, — возразил Сумрак. — Скоро ты поймешь, что моей задержке имеется достойное оправдание.
— Надеюсь, — поджала жвала самка. — Подойди-ка… Что это на тебе? Знак благодарности Жрецов?
— Я охотился в непростом месте, жена моя, — подтвердил сын Грозы, наклоняясь и позволяя Осени рассмотреть ближе затейливое кольцо, венчающее один из передних отростков гривы. — По давнему поверью его населяли злые духи. Служителей Храма очень впечатлила моя победа, и, в особенности, то, что я не убоялся сил Хаоса.
— Еще больше они впечатлились бы, узнай они о том, что ты проделываешь в Сезон с их сестрой, — поддразнила самца Жрица.
— Не сомневаюсь, — согласно рыкнул воин. — Возможно, даже вторую награду бы выдали.
С этими словами, он, не видя более смысла затягивать, накинулся на ведущую явно провокационные речи самку и, перегнувшись через ее тело, коварно вгрызся прямо в сочную ягодицу, одновременно срывая с пышных бедер шелковистый покров. От неожиданности Осень взвизгнула, тонко и несолидно, после чего вырвалась и в один скачок перемахнула лежанку, устремившись к двери. Сумрак немедленно прыгнул следом, успев подумать, что беготня по коридорам — это уже будет совсем перебор. Впрочем, до подобных мер все-таки не дошло: у самого выхода самец настиг свою жертву и жестко остановил, схватив за руку и для верности за гриву.
