— А, если б мимо? — успела возмутиться дочь Желанной, приподнявшись на локтях, но моментально оказалась прижата достаточно массивным по сравнению с ней самцом.
— Не волнуйся, я меткий, — насмешливо рыкнул Сумрак и, словно бы в подтверждение этого двусмысленного выражения, пристроился к обильно увлажненной клоаке. Греза коротко вскрикнула и подалась ему навстречу, ощущая уверенное и достаточно быстрое проникновение вместе с зарождающейся в подбрюшье волной пульсирующего тепла.
— Ты как будто стал больше… — шепнула самка, зарываясь в усеянную новыми кольцами гриву супруга. Уже начавший плавно двигаться, тот на мгновение остановился, оценивая собственные ощущения. Внутри у Грезы по-прежнему было очень узко. Тело помнило с прошлого Сезона, как с ней было хорошо… Хотя, разум, если честно, помнил мало.
— Вроде бы, не изменился, — с сомнением произнес Сумрак, поднимаясь на руках и уточнил подозрительно: — Ты меня ни с кем не путаешь?
— Дурак! — она легонько стукнула его по лбу раскрытой ладонью и нетерпеливо двинула тазом, побуждая продолжать толчки. Самец отозвался рокотом с намеренно добавленной нотой недоверия, и навалился вновь. В этот момент его рука наткнулась на что-то продолговатое, запрятанное между подушками…
— Значит, тренировалась? — уже насмешливо осведомился сын Грозы, вновь привставая и демонстративно вытягивая из тайника ярко-розовый фаллоимитатор (Солнышко, являющаяся автором данного шедевра, так и не смогла объяснить, какая сила ее дернула плеснуть в жидкий силикон этого ядреного красителя, но Греза игрушку заценила и, в итоге, приватизировала).
— Нашел к чему ревновать, — фыркнула самка, отводя взгляд.
— Нисколько я не ревную, — возразил Сумрак, с презрением вышвыривая пикантную вещицу подальше, — просто сейчас буду проверять наработанный навык…
Греза была единственной, с кем воин практиковал разговоры непосредственно во время спаривания. Это, порой, очень отвлекало, а при сильном возбуждении вообще становилось практически нереальным, но самец замечал, что любимой так нравится, причем, чем более отвлеченной была беседа, тем больше заводилась партнерша.
Правда, иногда, рот был немножко занят, вот тогда оказывалось проблематично…
Он специально начал с оральных ласк — так быстрее пробуждалось желание. Не сказать, что проведенного с Прорвой времени изголодавшемуся самцу хватило, однако, увы, реакции всего организма пока шли вразрез с позывами репродуктивной системы: Сумрак все еще утомлялся слишком быстро. Тем не менее, показывать свою слабость перед женами не хватало духа, да и самому себе признаться в том, что вместо пары часов жаркого секса со своей долгожданной, он охотнее сейчас провел бы пару часов сна с ней в обнимку, совершенно не хотелось, а потому приходилось думать, как изворачиваться.
Впрочем, игра в «воительницу» уже немало привела самца в нужный тонус, а любовный нектар вожделеющей самки завершил дело. Греза, кстати, действительно нравилась ему на вкус, причем, вся. В отличие, например, от Осени, насквозь пропитанной дымом благовоний и отменно горчащей из-за противозачаточных препаратов. Если младшая супруга была благосклонна, Сумрак во время прелюдии мог подолгу играть языком с нежными складками на ее шее, ласкать подтянутый живот и даже украдкой забираться подмышки, но тут все зависело от настроения любимой: иногда она откликалась на подобного рода нежности, а иногда могла заверещать, чтобы он «немедленно прекратил ее слюнявить». А как-то раз, когда он под конец Сезона слишком затянул предварительные нежности, вообще призналась, что вот тогда, когда он на гормональном скачке двинулся и целое утро преследовал ее в лесу и у реки, кроя при каждом удобном случае без всякой подготовки, ей понравилось больше… Он-то все мучился угрызениями совести за тот момент… Короче говоря, даже Прорву иной раз было понять легче, чем своенравную дочку Великой Матери.
К счастью, сегодня соскучившаяся по своему воину Греза позволяла ему делать, все, что он хочет, лишь бы чувствовать, что самец наконец-то рядом. Сумрак, пользуясь случаем, спарился с ней в весьма неспешно, предоставив во время процесса полную свободу своему проворному языку…
Пара содрогнулась в последний раз, крепко переплетясь в единое целое, и ощущение реальности на мгновение потонуло для обоих в общем протяжном стоне удовольствия. Затем самка медленно обмякла, став в руках супруга совсем податливой. Не торопясь ее отпускать, Сумрак остался сверху и вновь полез с нежностями, опьяненно тычась жвалами в шею и грудь любимой, а та начала слегка поглаживать его голову и спину.
— Тебе крепко досталось из-за моей матери, — огорченно посетовала Греза, натыкаясь на шрамы там, где их год назад еще не было.
— Не в первый и не в последний раз, — философски отозвался Сумрак. — В клане постоянно за что-нибудь влетит, это почти норма. Не думай об этом.
— Ты… Не держишь зла?
— И в мыслях нет. Она не обязана любить меня. А ради тебя пойдет на все. И это правильно…
Греза лишь печально усмехнулась. У ее охотника иногда проскальзывали достаточно странные суждения о правильных вещах… Но… Теперь она была спокойна.
— А ты никогда не жалел, что стал воином? — опять с бухты-барахты последовал совершенно неожиданный и неуместный в постели вопрос, заставивший Сумрака сесть на ложе и обескураженно уставиться на самку.
— Я никогда и не помышлял об ином, — практически честно признался он. — Мой отец — почтенный Вожак. Насколько мне известно, никто из его сыновей не попал в низшие касты. Кроме того… В противном случае мы не встретились бы с тобой, и думать об этом просто выше моих сил.
— Так, ты действительно готов сделать ради меня, что угодно? — зачем-то уточнила Греза, возникая сбоку от супруга и настойчиво укладывая его на спину.
— Это звучит даже обидно, учитывая привезённые мною трофеи, — заметил Сумрак, тем не менее, поддаваясь.
— Все охотники гонятся за статусом, — решив его немного подразнить, парировала Греза, подбираясь ближе и начиная массировать половую складку самца через слой мышц.
— Но по разным причинам… — Сумрак собирался дальше пояснить по каким именно, но вместо этого беззвучно вскрикнул, изогнувшись мучительно и блаженно: от нескольких выверенных движений его пенис буквально выскочил наружу и тут же оказался в руке самки.
— И ты утверждаешь, что твоя причина — я? — пальцы мягко сомкнулись на быстро восстающем органе и скользнули по всей его длине, от чего самец застонал почти жалобно. — Не волнуйся, я помню: не дергать, — нахально стрекотнула развратница. — Так, что?
— Т-ты-ы… — задыхаясь провыл Сумрак сквозь зубы, вцепляясь когтями в покрывало и запрокидывая голову. То, что Греза умела делать руками… Как она вообще это делала???
Довольная самка замурлыкала и ускорила темп…
На этот раз воин приходил в себя довольно долго. Он, кажется, вообще отключился на какое-то время… Слишком сильная последовала разрядка. Открыв глаз, Сумрак обнаружил, что Греза с удобством разместилась на его животе, видимо, ни капли не смущенная скользкостью и липкостью данной поверхности, и перебирает отростки его гривы, любовно поглядывая на супруга.
— Мне нравится наблюдать, как ты отдыхаешь, — заметив со стороны самца возобновление признаков активности, поделилась она.
— И где ты только такому научилась…
— Из руководства по медицинским исследованиям репродукции, — неожиданно честно ответила самка. — Не знаю, где его братья нарыли, а я как-то заметила и отобрала.
— Бо-оги, это же был риторический вопрос, — скривился сын Грозы.
— Ты не конкретизировал, — хмыкнула дочь Желанной в ответ и прильнула к груди партнера, дабы закрыть тему.
Некоторое время супруги лежали, обнявшись, и поглаживая друг друга. Сумрак при этом удовлетворенно урчал, а Греза молчала, завороженно вслушиваясь в такой теплый и родной звук. Она все еще не была столь же ненасытна как старшие самки, потому не требовала сеансов близости, идущих сразу друг за другом. В их паре инициатором повторных актов почти всегда выступал Сумрак, однако сегодня он не спешил…
