— Это еще не все, мой воин, — перекидывая ногу через его бедра, пророкотала Глава гарема.
— Так забирай остальное, — выдохнул сын Грозы, привлекая супругу ближе к себе и невольно любуясь бликами на ее влажной чешуе. Самка повелительно рыкнула и, сгорбившись над обмякшим, внезапно перешедшим в ее полное распоряжение самцом, укрыла его тяжелой мокрой гривой, начав перебирать жвалами по шее и иссеченной шрамами груди.
Они спарились еще несколько раз — сколько именно, точно сказать было нельзя, так как Сумрак позволил себе полностью расслабиться, и занявшая руководящую позицию Прорва овладевала им в устраивающем ее темпе. Наконец, самка мерно застрекотала, давая понять, что на сегодня насытилась. Тогда партнер поднялся вместе с ней и проводил к греющей каменной плите, на которой Глава гарема изъявила желание отдохнуть после любовной игры. Постепенно переходя в дремотное состояние, Прорва вяло попыталась разместить супруга рядом с собой, но он ограничился несколькими ласковыми прикосновениями к ее телу.
Лишь, когда партнерша окончательно успокоилась, блаженно растекшись по теплой поверхности, закрыв глаза и в остаточном возбуждении медленно растирая ладонями свой живот, сын Грозы потихоньку ее оставил и с чувством исполненного долга покинул купальни, прихватив на ходу полотенце.
Комментарий к Прорва. Привилегии Главы гарема
Кто там порнушки-то хотел? Теперь не жалуйтесь… Впереди примерно неделя беспросветного хищевого порева… Разумеется, с элементами психологии и философии.
Про Сумрака и Прорву навело: «THE GREGORIANS» – «Desert»
Я катастрофически не успеваю с комиксом, видимо, он будет намного позже, но пока ловите один из набросков к подводной любви: https://gvatya.tumblr.com/image/176302290463
========== Греза. Сокровенное ==========
Слегка обтеревшись по пути, Сумрак в приподнятом настроении проследовал к покоям младшей и любимой супруги. Одеваться он не стал, не видя в том особого смысла.
Греза стояла у окна, выполнив его просьбу и не сняв доспехов, однако, судя по ее напряженной позе, негодовала в результате затянувшегося ожидания. Ну, а что было делать? Самец торопился, как мог. Тем не менее оставить Главу своего гарема неудовлетворенной он не имел права. Да Прорва и сама бы его ни за что не выпустила раньше времени…
— Я здесь, любимая, — возвестил Сумрак с порога, но не удостоился и поворота головы. Он помедлил и все-таки вошел в комнату. — Греза?
Тихо приблизившись сзади, он заглянул самке через плечо, приготовившись ее обнять и немедля начать оправдываться, но в изумлении осекся, увидев, что Греза играет с ножом. Задумчиво вглядываясь в умиротворяющую картину цветущего сада, дочь Великой Матери поворачивала узкое лезвие в руках, то пробуя его остроту подушечками пальцев, то вдруг начиная поглаживать и ласкать его, словно дорогое ей живое существо. Самец не успел даже коснуться ее — как только он оказался рядом, Греза стремительно развернулась, и нож предупредительно уткнулся в грудь Сумрака.
— Значит, воительницу захотелось? — злорадно уточнила она, чуть надавив на рукоять. Самец не шелохнулся, лишь медленно перевел взгляд с нахальной самочьей физиономии на ощутимо покалывающее шкуру острие. Вот ведь фантазерка… Ну, поглядим.
Одарив партнера торжествующим взглядом, Греза приглушенно застрекотала и, уменьшив нажим, повела лезвие вниз, повторяя рельеф мышц и кожных складок. Достигнув клоакальной щели, баловница с садистской неторопливостью обвела кончиком ножа ее передний край и вновь прочертила незримую линию вверх, на этот раз остановившись на горле.
От этого касания грудь и шея самца на пределе слышимости завибрировали; пара застыла, сверля друг друга глазами. Странная сцена продолжалась несколько секунд. Издаваемый Сумраком звук все это время постепенно набрал силу, заставляя руку, держащую нож подрагивать в том же частом ритме. Наконец, ворчание достигло предельной громкости и внезапно выплеснулось из глотки самца клокочущей брачной трелью, переходящей в грозный рык. И одновременно последовал сильный рывок. А в следующий момент Греза каким-то непостижимым образом оказалась обезоружена — она даже не успела уловить, какое именно движение совершил воин. Нож перекочевал в его правую руку и был немедленно убран из зоны досягаемости самки, левая же рука самца проворно перехватила друг за другом оба тонких запястья, резко вздернув их вверх.
— Да, — пророкотал сын Грозы над самым ухом юной супруги, зарываясь в растрепавшуюся гриву жвалами и с наслаждением вдыхая восхитительный зовущий аромат. — Захотелось. И, как видишь, я ее получил.
С этими словами, охотник с силой вогнал оружие в край оконной рамы точнехонько возле Грезиной головы. Самка невольно вздрогнула и с опаской покосилась на нож, ушедший в конструкцию почти по самую рукоять, Сумрак же состроил совершенно невозмутимое выражение и принялся расстегивать на возлюбленной хулиганке доспехи, бережно снимая элемент за элементом и явно смакуя данный неспешный процесс.
Греза затрещала притворно-рассерженно и попробовала высвободиться, но безрезультатно. Тогда она затихла, не без удовольствия наблюдая за действиями супруга. А самец, медленно и аккуратно, растягивая необычное удовольствие, отстегнул все, что мог, сверху и перешел к броне, прикрывающей бедра. С ней он справился уже довольно быстро, мимоходом слегка цапнув партнершу за ягодицу когтями, а дальше ему уже пришлось отпустить руки самки, иначе бы нагрудник снять просто не удалось. Более не сопротивляясь, Греза позволила освободить себя от остатков защитного одеяния, оставшись в узкой набедренной повязке из алой ткани. «В прошлом году она все время ходила в белом», — спонтанно подумалось Сумраку.
— И как впечатление? — осведомилась дочь Желанной, иронично подняв одну бровь.
— Неплохо, — проурчал в ответ самец, притягивая ее к себе за талию и планомерно завершая ритуал разоблачения снятием последней детали гардероба. — Под доспехами воительницы меня ожидал крайне приятный сюрприз.
Самка тихо рассмеялась, но смех отчего-то получился грустный. Тесно прильнув к своему воину всем телом, она обхватила самца за шею и, наконец, приблизилась к его лицу. Игра была закончена, теперь Греза могла продолжать дальше не верить своему счастью… Не верить, что сын Грозы все-таки к ней вернулся… И не верить, что он вернулся таким.
— Этот год дался тебе нелегко, — проговорила самка, осторожно притрагиваясь к левому виску Сумрака и скорбно вглядываясь в пустой стеклянный глаз рубинового оттенка — нелепое подражание цвету ее собственных очей.
— Последний легкий год у меня был, когда я бегал мальком в материнском саду, — потираясь изуродованной ротовой перепонкой о ласкающую его руку, ответил охотник. — Это было давно. Для воина естественно преодоление трудностей. Правда, цена… Она всегда разная.
— Главное, ты теперь здесь, со мной… И меньше я тебя любить не стану.
— А больше? — тут оставшийся глаз самца блеснул, хитро сощурившись.
— Ты хочешь больше?
— Конечно — мне всегда мало.
Внезапно самец решительно отцепил от себя самку и соскользнул вдоль ее тела вниз.
— Ты что делаешь?! — пошатнувшись и схватившись за подоконник, воскликнула та, когда Сумрак нырнул ей между ног и потянулся жвалами к манящему холмику с благоухающей, чуть раскрытой щелкой посередине.
— Не теряю времени даром, — пояснил самец, хватаясь за колени супруги и принимаясь старательно вылизывать всю ее интимную область.
— Щекотно! Предупреждать же надо! — взвизгнула Греза, но тут же издала протяжный стон и выгнулась, ибо язык Сумрака проник глубже и опять без всякого предупреждения.
Потребовалось совсем немного подобных ласк, чтоб самка забилась в первом экстазе. Заметив, что любимая уже едва стоит на ногах, сын Грозы прервал свое приятное занятие, быстро подхватил партнершу под бедра, с легкостью перебросил ее на ложе и тут же сам кинулся следом, радостно и возбужденно рыча.
