- Ей не в тиянтир, ей замуж хочется, - заметила мать.

- Чем не тиянтир? - возразил отец.

- Вам можно, а мне нельзя, - утвердительно сказала Валя. - Небось, из меня получше бы жена вышла. Про мать уж и не говорю...

- Что это вы имеете в виду? - вскинулась мать.

- Она уже была замужем, - сказал отец. - Успокойся.

- Не из-за меня же у неё нет детей! - продолжила, тем не менее, мать.

- Из-за таких, как вы, - радостно сказала Валя. - Потому что мой немец уже и продукты стал в дом приносить, и деньги...

- И стаж, - вставил Ю. - В моей школе было это их гестапо.

- Это и моя школа, забыл? - ухмыльнулся отец.

- И в доме чисто было, - не дала себя сбить Валя, - и спала я в нормальной кровати. Там, где сейчас вы.

Ба, которой посылалось это сообщение, промолчала.

- Особенно чисто было, когда мы вернулись, - сказал Ю. - Всю библиотеку к нашему приезду подчистили.

- А вы знаете, что я тут не причём, - возразила Валя. - При мне всё было на месте, а немец мой ни одной струны на вашей пьянине не порвал. Играл аккуратно, не то, что некоторые... Добро ваше в те два дня подчистили, когда нас уже не было, а вас ещё не было.

- Вот картина лучшего из миров, - воскликнул отец, - и лучшее из его описаний! Учись, братец.

- А что, - спросил Ди, - факт ограбления именно в эти два дня установлен всеми международными организациями?

- Нет, - многозначительно сверкнула глазами Валя. - Это установлено только одной организацией, но в которой мне верят, а вам, слава Богу, уже нет.

- Это та организация, которая была в твоей школе? - спросила мать.

- Для её теперешней организации сейчас построили новый дом в соседнем квартале, - опроверг Ю. - С гранитным цоколем, как в Москве. А что ты спрашиваешь, разве твоя собственная организация не напротив этого дома?

- Валя, а как вам удаётся справляться с обязанностями в вашей организации? Писать-то вы, по слухам, не умеете? - спросил отец.

- Что надо - сумею, - пообещала Валя.

- А она знает, что надо, - сказала мать. - Кроме того, и на этот случай есть телефон, душу с него вон.

- Подумаешь, - поморщилась Изабелла, - теперь многие знают, что надо. Кто не знает? И зачем им телефоны, когда всего-то два квартала пройтись.

- Да уж, - подтвердила Валя, - вашего брата теперь знают все, во всех кварталах, не только в вашем.

- У меня сестра, - напомнила Изабелла.

- Это одно и то же, - сказала Валя, - даже ещё хуже.

- Валя, на что вы намекаете? - спросил Ди. - Кроме того, как прикажете квалифицировать ваше заявление: как протест? Как шантаж? Или, уже, как репетицию доноса?

- И это всё одно и то же, - заметила Изабелла.

- Вот, - с большим удовлетворением сказала Валя. - Уже все в городе знают, что со мной здесь обращаются, как со скотиной. А почему? А потому что такие, как вы, не считают людьми таких, как я.

- Надо было ехать с немцем до упора, - посоветовал отец. - Там бы вас посчитали. Хефтлинги, на первый-второй, рассчитайсь!

- Почему она вернулась? - спросил Ю. - Я тоже не понимаю. Хотя, благодаря именно этой загадке, я и нашёл домработницу.

- Она сама тебя нашла, - сказала Изабелла. - Вопрос, не почему она вернулась, а почему она вернулась именно сюда, где все знают про неё всё?

- А она и немцу устраивала тиянтир, он её и турнул, - ответила мать.

- Да нет, - возразил отец. - Почему бы ей не вернуться? Вот взяли же её мы, несмотря на то, что знали всё... И организация взяла.

- Да, да, а почему вы меня взяли? - встрепенулась Валя. - Я скажу, зачем: чтобы на мне ездить. Вы про меня знали, и думали, что ездить будет легко, что я смолчу. Но нашлись и другие люди, которые поверили мне, а не вам. Потому что вы не одну меня - а и их, всех нас за людей не считаете, и я это слышу каждый день. Что ж, теперь я ещё лучше знаю вашего брата.

- Мой брат - вот он, слева от меня, - сказал отец. - Ну, и что вы про него знаете?

- А я и про вас знаю, - заулыбалась Валя. Кажется, она начинала улыбаться всегда, обращаясь к отцу. - И про вашего сыночка. От меня не скроешь.

- А дети-то тут причём? - поправил очки Ди.

- Притом, - погрозила пальцем Валя.

- Валя, - проговорила Ба, ещё чуточку поворачиваясь к столу, - я обещаю выполнить ваши просьбы. Но пожалуйста, изложите их конкретно.

- Конкретно? - возликовала Валя. - Да ведь я только этого и добиваюсь! Пожалуйста, конкретно: мой Рихард был артиллерийский лейтенант, а не какой-нибудь ваш эсэсовец.

- С ума сойти... - тихо улыбнулась мать.

- Что за дикость, какой наш эсэсовец? - спросил Ди.

- Ломброзо, - сказал отец.

- Оставим это, - решила Ба. - Я поняла: вы хотите, чтобы вам повысили жалованье.

- Не жалованье, - опровергла Валя, - зарплату.

- Что это за наше СС? - с запоздалым недоумением спросил Ю.

- Оставь и ты, - толкнула его Изабелла. - После поймёшь, про Эйхмана я тебе расскажу отдельно.

- Его вы избиваете, чтоб молчал, - сказала Валя, - и он молчит. А мне вам не заткнуть рот, бейте хоть с утра до вечера. Он думает, что он Дубровский, а я Дубровского в школе проходила, и знаю: ему есть, зачем помалкивать.

- Это как? - вскричал Ю, задетый такой интерпретацией дважды: профессионально и морально.

- Да помолчи же, - сказала мать.

- Не замолчу! - вскричала и Валя. - Разве не он сам, как этот... Троекуров, не он придумал привести сюда эту, Сандру Сандропелу? Чуть за стол, а он уже Сандра, всё Сандра - да Сандра, а что значит эта Сандра? Мы это тоже проходили: СС.

- Слушай, - шепнула на ухо отцу мать, - а обследование у психиатра она проходила?

- А я всё слыхала, - заявила Валя, - как бы вы ни старались. И что вы сейчас нашептали, и раньше, все ваши споры, кто из них настоящий герой: наш Маресьев, или ваша СС.

- Её надо уволить, - решил отец. - Нельзя же так дальше жить, чёрт знает, что из этого может выйти. Если она всё это брешет и на базаре...

- Уволить её нельзя, - возразила Ба. - И это ещё не беда. Беда в том, что она это отлично знает.

- Она пойдёт в суд, - пояснила Изабелла, - а в такие времена суд решит в её пользу.

- Нет, - сказала Ба, - она знает, что не допущу её ухода я. А не суд.

- Зачем же она, в который раз, затевает эту... травлю! - не успокаивался Ю.

- А ты до сих пор не понял, филолог, - ответил отец. - Она и впрямь лучше тебя знает школьную программу.

- И вы бы помалкивали, - с улыбкой повернулась к нему Валя. - Думаете, если инвалид, то вам всё можно? А я вот слыхала, от людей, что вы сами себя инвалидом сделали. Мне сказали, что если бы вы вовремя стали ногу свою разрабатывать, то и не нужно было бы протеза. А к протезу - пенсии.

- Люди тебе это сказали? - взревел отец. - Где, опять на базаре, или в организации?

- Витя, - строго сказал Ди, - самую острую мысль можно высказать в вежливой форме.

- От кого вы такое слыхали, укажите нам, - послушался его отец.

- Вот от них, - с удовольствием сообщила Валя, указывая. - Вы не сомневайтесь, у меня уши имеются.

- От меня! - вскочила Изабелла, поправляя дрожащими руками сползающие с переносицы очки. - Боже ты мой!

- А ты по-ангельски к твоему Богу, по-ангельски, - железным голосом посоветовал отец. - Может, он нормального языка уже не понимает, отучила. Что, и у тебя теперь отшибло?

- Ты же видишь, она нарочно, - голос Изабеллы дрожал тоже.

- Не нарочно, - торжественно возгласила Валя, вздымая руки, - а специально. Потому что есть ещё в этом...

Она постучала по своему темени кулаком.

- ... что-то. И потому я помню точно, что вы сказали, и что они вон - не возражали.

И она снова указала: кто не возражал.

- Продолжайте, продолжайте, - свирепо посоветовала мать, смиренно опустив длинные ресницы.

- Сколько вам нужно прибавки? - спросила Ба, повернувшись к нам окончательно.