— И тем не менее он был самым крутым хреном из всех вас, — усмехнулся Сандор.

— Был, — не стал отрицать Сангвин. — А теперь он — лишь Принц в изгнании, лишенный подпитки от своего плана и большей части сил. Чтобы воссоздать план Порядка с нуля, ему понадобятся тысячелетия! А этого времени у него нет.

— Потому что очень скоро он превратится обратно в Шеогората, — кивнул Пес.

— Уже через пару сотен лет, — усмехнулся Вечно Юный. — А на это время я, так уж и быть, “погрею” ему местечко.

Клиган фыркнул: вся эта гребанная политика Даэдрических Принцев дурно попахивала. И слава Обливиону, его сюзерен не заставлял его участвовать в этом дерьме — хватало того, что он носится по всем планам Мироздания, спасая их от гибели!

Вот уж точно, Герой. Седьмое Пекло!

— Ты так и не договорил — какая выгода лично тебе от того, что я проникну обратно на Вестерос? — вспомнил, о чем они говорили в начале, Сандор.

— Я думал, это очевидно, — пожал плечами Сангвин. — Как и всем, кхм… божествам, — при этом он иронично хмыкнул, — мне нужны не только новые территории и ресурсы самого Обливиона. Мне нужны последователи среди смертных! И твой мир представляется мне отличным местом для их набора.

— Ну да, — чуть задумался Пес. — Церковь Семерых сдулась и перестала играть сколько-нибудь значимую роль, со времен… — будто давным-давно зазубренные строки, процитировал он, но сбился. — Со времен… какого-то там Таргариена, — фыркнул он. — А, в Пекло этот мейстерский бред!

— Со времен Мейгора Таргариена, если память не изменяет, — улыбнулся Сангвин. — В общем, ты уловил суть. Учение Семерых для очень и очень многих стала формальностью, данью традиции. И если среди черни до сих пор сохраняется искренняя вера, то знать и некоторые горожане уже не особенно всерьез воспринимают кривляния септонов. Именно поэтому многие среди людей того же Станниса Баратеона так легко принимали веру в Рглора. Позиции Семерых весьма шатки.

— А вера в Старых Богов, по сути своей, просто пафосные танцы вокруг белых пеньков, — ухмыльнулся Пес. — И тут появляешься ты: весь такой охренительный, в золоте и блестящих камешках, с кучей чудес и обещаний наперевес. Никаких особых требований, лишь вечный праздник и бесконечные попойки. Толпы народа клюнут на это!

— Хорошо, когда тебя понимают правильно, — ухмыльнулся Сангвин.

— Ты нехило развернулся, Твое Высочество, — покачал головой Пес. — Отхватил чужой план, а теперь и на иные миры замахиваешься!

— Бизнес должен развиваться и расширяться, иначе он начинает хиреть, — самодовольно вскинул голову Вечно Юный. — И желательно его расширять не так топорно, как это делает мой бестолковый братец Мерунес. Чувствуешь разницу? — развел он руками. — Здесь, на Дрожащих Островах, которые мы считай захватили, нас с тобой чествуют как героев и освободителей! А в Нирне, который пытается поработить Мерунес Дагон, он сам и его мясницкое войско готовы встретить все армии мира — и драться с ним до последнего! Единственное, что еще мешает смертным дать отпор — это смута и безвластие в Империи. Но стоит им прийти в себя…

— ...И лезущим из Врат Обливиона тварям не поздоровится, — кивнул Пес.

Какое-то время они молчали, попивая вино и любуясь всполохами салютов за окнами. А потом Сандор проговорил:

— Когда ты отправишь меня в Вестерос?

— Когда захочешь, — пожал плечами Сангвин. — Собери все, что тебе понадобится и мы вместе найдем подходящий момент твоей жизни. Я правильно понимаю, что это будет Битва у Черноводной?

— Да, — коротко ответил Пес. Немного задумался и усмехнулся: — Но мне нужны пара дней. Обрадовать Зои новым титулом, да и обещание выполнить…

— Ха-ха-ха! — весело рассмеялся Вечно Юный, сверкнув глазами. — Ты невероятно популярен у женщин-даэдра, Пес! Настолько, что даже одна из этих скромниц-мазкен буквально напросилась к тебе в наложницы.

Сандор лишь криво ухмыльнулся, не став ничего говорить. И той же ночью получил наглядное подтверждение тому, что понятие “скромница” совершенно неприменимо к мазкен! По крайней мере, обещание Зои было выполнено: они на пару с Улфри так и не дали ему уснуть до утра.

А Сангвин допил свое вино и двинулся обратно в зал. Лишь на входе поморщился, увидев свисающее с потолка несуразное знамя: на черном фоне было изображены то ли взрывающиейся Врата Обливиона, то ли чья-то промежность. Но Клиган назвал эту картину “кошка вид сзади” и настоял на том, чтобы её повесили, как выполнение последней воли Шеогората.

Иногда Вечно Юному начинало казаться, что его вассал слишком долго находился на Дрожащих Островах и успел подцепить местное безумие.

Планетос. Континент Вестерос. Королевская Гавань. 299 г. после З.Э.

— Это приказ Десницы Короля! — хмуро проговорил человек в белом плаще и белых же латах — сир Мендон Мур. — А ты, Пес, по прежнему рыцарь Королевской Гвардии.

— В Пекло Десницу, — прорычал ему в ответ стоящий перед ним здоровяк добрых шести футов ростом, с лицом, обезображенным жутким ожогом — Сандор Клиган. — В Пекло короля! Да и вашу гребанную Гвардию — тоже в Пекло!

С этими словами он швырнул к ногам стоящего тут же карлика в дорогой кольчуге — Тириона Ланнистера — искусно сделанный собакоголовый шлем. А потом рванул фибулу на шее — и к шлему прибавился такой же, как на плечах сира Мендона, белый плащ.

— Я не полезу в огонь, маленький Ланнистер, — перевел он полубезумный взгляд на карлика. — Я готов встретить ублюдков здесь, в честном бою, но в это сраное Пекло, которое ты же и устроил, я лезть на подряжался!

Тирион вглядывался в глаза Клигана и с изумлением видел там страх. Нет, не так: ужас! Бешеный Пес Ланнистеров, Сандор Клиган, был напуган! И карлик все отчетливей понимал, что сейчас никакие силы не смогут заставить этого человека преодолеть этот страх и пойти в бой.

— Пекло! — выругался Ланнистер и отвернулся. Были дела и поважнее бунтующего вассала — нужно было организовать вылазку и отбить нападение.

Клиган же, почти не разбирая дороги, двинулся прочь. Он планировал найти вино — плевать, что город штурмуют, что кроме оголтело мечущихся туда-сюда защитников никого на улицах не было. Он найдет вино. И напьется вусмерть!

А потом уйдет. Улизнет из города и двинется на север. Подальше от гребанного Станниса, мать его, Баратеона, подальше от ублюдка Джоффри и всех сраных Ланнистеров! Подальше от огня…

Мысль о пташке Старк возникла, когда он приканчивал уже второй мех с вином. Действительно: если уж бежать на север, то нужно было решить, куда именно бежать. Желательно таким образом, чтобы его не прикончили на месте первые же патрули северян или речников. Так что идея прихватить с собой Сансу Старк и отвезти её брату показалась помутневшему от вина сознанию Клигана вполне здравой.

К тому же, с самого начала всей этой мерзкой истории с “предательством” Эддарда Старка и его скоропостижной казни, Сандора не покидало чувство какой-то иррациональной жалости к несчастной мечтательной девочке. Девочке, что искренне верила во всю эту героическую лабуду про рыцарей и леди, храбрых героев и прекрасных принцев! И которую так жестоко шваркнули с небес на землю, отдав во власть маленького чудовища Джоффри и его чокнутой мамаши.

Именно поэтому, когда Санса Старк явилась в свои покои, Клиган уже ждал её там.

— Спой мне, пташка, — жутко проскрипел он, схватив девушку за руку.

— Пустите, мне больно! — вскрикнула она. — Вы пьяны, сир!

— Я не сир! — рявкнул в ответ Клиган, рывком кидая вскрикнувшую от боли Сансу на кровать. — Я не сир… — уже тише повторил он, а потом…

Потом его скрутило приступом невыносимой боли!

— А… Пекло!... — проскрипел он, припав на колени и хрипя.

— Что с вами, сир? — вскочила с постели Старк, с ужасом наблюдая за корчами человека, что одновременно пугал её до дрожи, но при этом странным образом успокаивал самим фактом своего присутствия. Странный, сложный, непонятный человек! Такой же двойственный, как и его жуткое лицо.