— Ах, да, Гарри Поттер. Наша новая… знаменитость, — покривился он, но все же продолжил перекличку дальше.

Наконец, захлопнув классный журнал, Снейп оглядел зал и негромким, но каким-то пронизывающим голосом начал говорить:

— Вы здесь для того, чтобы изучить точную науку и тонкое искусство приготовления зелий, — начал он. Он говорил почти шёпотом, но все отчетливо слышали каждое его слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без малейших усилий сохранять в классе тишину. — Поскольку на моих занятиях не будет этих глупых размахиваний палочкой, то многие из вас могут усомниться в том, что это вообще магия. Я не ожидаю, что вы будете в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла с его мерцающими парами, изысканную силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая чувства… Я могу научить вас, как разлить по сосудам известность, приготовить славу и даже заткнуть пробкой смерть — если вы, конечно же, отличаетесь от того стада твердолобых тупиц, которых мне обычно приходится обучать!

Последнюю фразу профессор произнес чуть громче, отчего казалось, будто голос его лязгнул сталью! И так загипнотизированные его речью ученики от этого явственно вздрогнули — а бедняга Лонгботтом и вовсе начал еле слышно икать от волнения и испуга.

Выдержав паузу в пару мгновений, Снейп обвел взглядом аудиторию и остановил его на Гарри.

— Поттер, — почти не меняя выражения лица, произнес профессор. — Что я получу, если добавлю измельчённый корень златоцветника в настойку полыни?

Чуть левее него вскинула руку Гермиона Грейнджер, но Гарри не особо обратил на это внимание. Немного не ожидая такого внезапного вопроса, он непонимающе моргал, пытаясь вспомнить: читал ли он что-то подобное или нет? Конечно, Гарри пролистал “Тысяча растений и грибов”, что рекомендовалось для изучения на курсе зельеварения первого года, но это не значит, что он вызубрил его наизусть…

— Я… — поправил он очки. — Я не знаю, сэр, — наконец, выдавил он.

— Что ж, — чуть скривил губы Снейп. Но в остальном лицо у него по прежнему оставалось бесстрастным. — Видимо, слава — это далеко не все… Попробуем еще раз, — сложил он пальцы домиком. — Поттер, где бы вы стали искать, если бы я попросил вас принести мне безоар?

— Эээ… — еще напряженней задумался Гарри. — Это же универсальное противоядие, так? — чуть втянул он голову в плечи.

— О, видимо, вы все же способны хотя бы пролистать учебник, Поттер — уже не так безнадежно, как я думал, — саркастично произнес профессор. — Но вопрос был не о том, что такое безоар, а о том, где вы его будете брать!

Рука Грейнджер, казалось, сейчас вывернется из сустава, с таким усердием она тянула её вверх. Но Снейп, казалось, напрочь игнорировал всех остальных, сосредоточившись на Гарри.

— Видимо, этого вы тоже не знаете, — снова скривил рот профессор. — Думаю, спрашивать вас о том, в чем разница между «клобуком монаха» и «волчьей отравой», также бесполезно? Ясно. Мисс Грейнджер, — наконец, повернулся он к Гермионе. — Те же вопросы.

Девочка начала тараторить ответы так быстро, будто боялась, что её прервут — но Снейп при этом продолжал пристально смотреть в глаза Гарри, подняв бровь. Будто всем видом показывал: вот, Поттер, правильный ответ, вот как надо отвечать!

Наконец, Грейнджер закончила и профессор оторвал взгляд от лица Гарри, заставив того облегченно вздохнуть.

— Один балл Гриффиндору за тщательное изучение предварительной литературы, — равнодушно произнес он, отворачиваясь к доске и поворачивая её другой стороной — на ней уже был написан какой-то рецепт. — А теперь проверим на практике ваши навыки. Рецепт на доске, ингредиенты на столах — приступайте!

Спустя полтора часа пыхтения, приглушенных ругательств, кучи испорченных ингредиентов и одного расплавленного котла (снова отличился Лонгботтом) урок был окончен. Гарри хотел уже было прошмыгнуть к выходу одним из первых, но его остановил холодный голос преподавателя:

— Поттер, задержитесь, — не отрываясь от классного журнала, произнес Снейп.

Гарри, горестно вздохнув и оглянувшись на мнущегося у входа Рона Уизли, вернул сумку на стол, ожидая, когда остальные ученики выйдут из класса.

— Уизли, вы можете быть свободны, — опять же, не глядя, произнес профессор, и Рон вынужден был ретироваться в коридор, оставляя Гарри один-на-один с жутковатым преподавателем.

Снейп, наконец, оторвался от журнала и, вновь сложив пальцы домиком, молча уставился на Гарри. Но молчание продолжалось лишь десяток секунд.

— Поттер, — наконец, произнес Снейп. — Мальчик-Который-Выжил, Избранный волшебного мира… Весьма громкие титулы для мальчишки. Который, к тому же, не знает самых элементарных вещей по программе первого курса!

— Простите, сэр, — набычился на явную насмешку Гарри, хмуро глядя на профессора. — Я не стремился к этим дурацким титулам. И про волшебный мир узнал какой-то месяц назад!

— Вот как? — бесстрастно переспросил Снейп, будто и так все это знал. Впрочем, в его глазах Гарри на какой-то момент почудился… интерес? — Что ж, я вполне это допускаю, — чуть приподнял уголок рта преподаватель. — Но, если честно, ожидал чуть больше интереса к своему предмету от сына Лили Поттер!

— Вы знали мою маму? — тут же забыв про свою неприязнь к мрачному профессору, вскинулся Гарри. — Правда?!

— Знал, — бесстрастно отрезал Снейп. — Как и вашего отца тоже. Вот уж кто был совершенно неспособен к моему предмету от слова “совсем”! — фыркнул он. — И я надеюсь, что на зельях вы проявите больше усидчивости и учтивости, нежели когда-либо проявлял ваш отец, Поттер!

Гарри не знал, что на это ответить, но снова набычился. С одной стороны, профессор Снейп не сказал ничего такого, но…

Но у него явно были какие-то претензии к его отцу, а также к нему лично. Только Гарри не мог понять — какие. И это мальчику не нравилось!

Но дядя Вернон хорошо воспитал юного Поттера, а потому тот не стал говорить резкости, что так и рвались с языка.

— Я постараюсь, сэр, — только и буркнул он в ответ. — Я могу идти?

— Можете, Поттер, — произнес спустя пару мгновений Снейп, все это время буравя мальчика пристальным взглядом. — Но перед этим вы возьмете вот это.

Под удивленным взглядом Гарри Снейп вынул откуда-то из ящиков стола тонкую брошюрку в серой обложке.

— “Яды и противоядия от Борджиа до наших дней”, — прочитал вслух Снейп, вновь складывая пальцы домиком. — К следующему занятию вы подготовите мне эссе на три фута по ядам, которые безоар не может полностью нейтрализовать — с описанием причин и последствий. Брошюра штучная и очень редкая, а потому постарайтесь воздержаться от её порчи или потери — вам предстоит вернуть её мне на следующем занятии. Вам все ясно? — поднял бровь Снейп. Как уже понял Гарри, это был один из фирменных жестов профессора зельеварения.

— Э… Да!… То есть, да, сэр, — кисло скривился мальчик. Перспектива дополнительной домашки его не очень обрадовала.

— Вот и славно. Я вас больше не задерживаю, мистер Поттер, — махнул рукой Снейп и вернулся к лежащим на столе бумагам.

1991 год. Кабинет директора Хогвартса.

— Я все же не понимаю! — яростно потер переносицу Северус, сидя напротив директорского стола. — Подставить ребенка под Аваду одного из сильнейших — и безумнейших! — магов Британии, это по-твоему “выход”, Альбус?!

Сам директор стоял у окна и глядел поверх видневшихся в нем макушек деревьев Запретного Леса. Выражение его лица было хмурым и сосредоточенным.

— Я знаю своего бывшего ученика, Северус, — наконец, вздохнул он, поворачиваясь к собеседнику. — Он суеверен, помешан на символизме, пророчествах и приметах — особенно на тех, что касаются его мнимого “бессмертия”, — скривился директор. — А потому он будет стремиться уничтожить своего “главного врага”, — еще одна гримаса, — лично. Чего мы и добиваемся.

— Авада Кедавра — это абсолютное убивающее заклятье! — прошипел в ответ Снейп. — Его ничто не может отразить!