Я расплылась в сладкой улыбке и с трудом сдержалась, чтобы не ущипнуть парня за щеку. Алёна увидела водителя, широко раскрыла глаза и густо покраснела. Парень ухмыльнулся и ответил:

— Мы перед главным зданием ОПМ. Я должен вас привести на дачу показаний, после этого, если захотите, отвезу домой. Ну или ещё куда.

Он многозначительно посмотрел на Алёну.

— А как же наше задержание и ночёвка на койках? Я думала, что следователь Лужкин-Кружкин подозревает нас в убийстве хозяйки яхты. — спросила я скрипящим голосом.

— Я вам этого не говорил, но Боброва была убита как минимум за сутки до того, как вы, девушки, её нашли. А где вы, Анжела Виолеттовна, были позавчера?

— В Мурбурге. — ответила я.

— Именно, и свидетелей вашего пребывания там хватает — ехидно ухмыльнулся ангелочек. — А вы, гражданочка Алёна Николаевна, где были?

Алёна смутилась и отвела глаза, а мурз хищно улыбнулся.

— Вот именно. — усмехнулся он. — И у вас, девушка, тоже есть надёжный свидетель.

Я посмотрела на раскрасневшуюся, просто пунцовую Алёну, и мне стало так любопытно, что я даже забыла и про труп, и про яхту, и про всё-всё-всё. Алёна, правильная, строгая Алёна!

— Алё-ё-ён, это чем ты таким занималась?

— Я… я тебе потом скажу. Не сейчас, пожалуйста. — попросила она, не сводя глаз с водителя.

Всё это было жутко интересно, но личную жизнь друзей надо уважать. Нельзя так просто совать свой нос в их дела. Сперва нужно напоить, потом подвести тему, потом рассказать похожую историю из своего опыта… Всё потом.

— Ладно, когда захочешь — расскажешь.

— Всё, девушки, на выход. — сказал мурз.

Мы безо всякого энтузиазма вылезли в холодное утро и побрели в сторону цитадели мурзов.

Ко входу в здание вела большая, широкая лестница. Наш сопровождающий легко перешагивал через две ступеньки за раз, а мы устало семенили сзади. Откуда у него столько сил, если он не спал всю ночь?

Мы прошли через тяжёлые, старые двери вовнутрь. Поднявшись по ещё одной лестнице на второй этаж, мы оказались в длинном, извилистом коридоре. Подведя нас к комнатам с названиями “Допросная № 4” и “Допросная № 6”, наш ангелочек-водитель попросил немного подождать и куда-то убежал.

Вот нас и будут допрашивать. Эх. Мне самой страсть как хотелось кое-кого допросить.

— Так, я твой хитрый взгляд знаю. — внезапно сказала Алёна непривычно твёрдым для неё голосом.

— Ты о чём вообще? - сделала я полное непонимания лицо, а у самой аж уши свело так услышать хотелось Алёнкину тайну.

— Тихо. Я тебе сейчас сама всё объясню, а то выйдет как с консервами.

Сперва Алёна шёпотом рассказала мне, что боится, как бы ангелочек её не бросил. Потом, к ещё большему моему удивлению, она сказала, что ангелочка зовут Илья. И только после этого она рассказала всё по порядку.

В общем, Алёну, как и меня, утомлял её статус, но несколько по-другому. Мне было нужно, чтобы дружили со мной, а не с дочкой моего папы, а Алёне нужно было, чтобы любили её. А не дочку её папы.

Через одну свою старшую знакомую она попала в какой-то страшно романтический, страшно анонимный и наверняка очень скучный клуб, в котором никто не говорит, кто он или она. Можно разве что своё имя сказать, а можно и умолчать. И вот, там она познакомилась с таинственным, интригующим ангелочком Ильёй.

— И вот, сегодня всё пропало! — твёрдо, но отчаянно шептала она.

— Что? Тебе не нравится, что он мурз? — никогда не замечала у подруги таких предубеждений.

— Да нет же! Мне не нравится, что он знает, кто я. Подозреваемая! В деле об убийстве прохожу!

— Так он же сказал, что всё в порядке. — начала я её успокаивать и ласково гладить руками по хрупким плечикам.

— А может, он просто так сказал! А, может, соврал, чтобы я на допросе больше рассказала! Ох и дура я, дура!

Сейчас для Алёны все варианты виделись в самом мрачном свете. Либо бросит, потому что убийство, либо бросит, потому что струсит перед отцом, либо бросит, потому что теперь в Алёне якобы нет загадки, либо останется, потому что деньги.

Выходило, что он её бросит в любом случае, а если останется, то лучше бы бросил. Во всех этих вариантах фигурировала не живая, настоящая Алёна, а какая-то высушенная функция Алёны, и я невольно задумалась, неужели моё желание свободы звучит так же глупо.

Я утешала Алёну всякой белибердой, как могла.

Говорила, что голубоглазые блондины — это и мой типаж, и что я её прекрасно понимаю, и что всё обязательно будет хорошо и зачем-то пообещала сходить вместе с Алёной в этот её клуб, если всё будет плохо.

Повторному появлению Ильи я была очень рада, хоть это и означало, что теперь допрашивать будут меня и серьёзно.

Мурз струсившим не выглядел. Выглядел он скорее, как кот, который добрался до хозяйской сметаны. Хитро улыбнувшись и приобняв Алёну рукой, он сказал, что нам пора отправляться в допросные, что надо просто ответить на вопросы следователей и мы свободны.

Алёна покраснела и расцвела. Я улыбнулась ей и подмигнула.

— Алёна, спасибо, что ты у меня есть. Ещё раз извини, что я тебя в это всё втянула. После допроса езжай домой, обо мне не беспокойся.

Алёна так на меня посмотрела, будто хотела сказать: “Надеюсь, не к Жану отправишься?”

Также молча я соврала в ответ: “Нет, конечно.”

В допросной.

Допросная под номером шесть была неожиданно большой и светлой. Под огромным окном на всю стену уютно расположились диванчик цвета слоновой кости и голубой бойлер с водой. В центре комнаты друг напротив друга стояли два стула. Их разделял стол, намекая на то, что это всё же допросная, а не отель. В левой части помещения была дверь в туалет.

Я подошла к окну и начала любоваться видом на огромный парк, который прилегал к зданию ОПМ. Мой взгляд привлекли мужчины на тренировочной площадке. Мокрая от пота одежда, зазывающе очерчивала их тела. Пуская слюнки, я прижималась к стеклу, стараясь не пропускать прекрасных мгновений.

Ох, как же я люблю подглядывать за потными, пахучими, мускулистыми спортсменами. Да и какая девушка не любит? Надеюсь, у Алёны допросная тоже с окнами в эту сторону.

Спустя полчаса удивительных подглядываний дверь в комнату открылась. Кто-то вошёл в допросную.

Я повернулась в сторону звука и так и не задала заранее заготовленный вопрос о консервах. Передо мной стоял самый настоящий охотник. Прямо как из сказок. Вот значит, как они выглядят. Он не мог оказаться тут случайно. Их назначают исключительно на самые зверские дела.

Значит, так глубоко я ещё ни разу не влипала. Круто повезёт, если я хоть раз ещё увижу свою яхточку.

Мужчина выглядел устрашающе, от него веяло силой, уверенностью и властностью. Его поджарое тело намекало на скорость, ловкость и опасность.

Охотник закатал рукава своей бежевой рубашки, открыв вид на голубую татуировку. Рисунок шёл от запястья по предплечью, а дальше нырял под рубашку и выныривал уже у самой шеи, продолжая свой бег по правой части лица аж до самых волос. Я бы многое отдала за возможность провести рукой по этой красоте. Но не уверена, что это сейчас уместно.

Как часто и долго я мечтала о первой встрече с таким представителем своего дела. Жаль, что это вышло при таких обстоятельствах.

Во внешности охотника проскальзывало что-то неуловимо хищное. Слегка вытянутый подбородок, раскосые, чёрные глаза, густые чёрные волосы, тонкие, но выразительные губы.

Протяжённость татуировки намекала на большой опыт мужчины как охотника. Когда юный ученик проходит третью аттестацию, то ему вживляют в запястья кристаллы-пульсары. При стрельбе, искажённая энергия кристалла даёт отдачу, которая понемногу поражает подкожный жир, меняя его цвет на насыщенно-голубой. То есть по телу, как изморозь по стеклу, проходит татуировка, но не на коже, а под ней.

Я слышала от других девочек, что если охотник испытывает сильные эмоции, то эта изморозь начинает светиться. Но про охотников вообще много чего говорят. И часто неприличное. И от этого их образ становится ещё жарче.