— Ой, да оставь его в покое. Да, он мутный, но по сути человек не гнилой. А какие у него глаза голубые! Только за один его взгляд можно всё простить. — мечтательно ответила я.

— Иногда мне кажется, что цвет глаз — это единственный критерий, по которому ты выбираешь себе мужчин.

— Жан не мой мужчина, у нас с ним никогда ничего не было. Мы только общаемся.

Алёна всё равно недовольно хмыкнула и перевела тему разговора.

— Так что, тебя из-за каких-то пингвинов уволили? Ты же их вернула живыми, здоровыми и слегка выгулянными.

— Знаешь, хозяин зоопарка был даже доволен и предложил мне на него работать.

— Вот это да. Он, что, попросил животных для проверки похищать?

Вот. Мои дела все знают лучше меня самой. Сначала Жан, теперь Алёна, да что же это такое?

А ещё и моряки явно подслушивали наш разговор, уж очень они увлечённо за нами наблюдали.

— Ага, буду животинок тыбзить за деньги! — почти крикнула я, пусть слушают.

Официант недовольно на меня посмотрел, а я слегка покраснела. Жаль, у него глазки не голубенькие.

— Анжела, следи за языком, ты же девушка. Да и те парни на нас смотрят. — строго сказала подружка.

— Ой, забыла, звентиляюсь.

Алёна попыталась сделать строгое лицо, но сама же и рассмеялась.

— Слушай, Алёна, ко мне ещё эта ящерица Зиви приходила…

Моя подруга замахала руками и перебила меня:

— Насчет Зиви. Там её муж изобрел какой-то гениальный рецепт гороховых консерв. Обещали через месяц его пустить в продажу. Эдуард говорит, что это нечто совершенно особенное.

— И как они собираются делать горох особенным? — спросила я.

— Не знаю, это же бизнес, что-нибудь придумают. — Ответила подруга и брезгливо махнула рукой.

— Насчет бизнеса, я хочу свое дело на яхте организовать. И не буду у папы ничего клянчить. Стану модельером! Лучше этих Кристин и Карин. Или может морским журналистом.

— Как ты это планируешь сделать без начального капитала? — заинтересованно спросила Алёна.

Алёна — моя единственная настоящая подруга. Все остальные дружат не с Анжелой, а с единственной и горячо любимой дочкой Виолетта Филина. А вот Алёне нужны мои приключения, и я как бы беру её на буксир, и мы отправляемся в путь. Её, конечно, иногда бьёт бортами о скалы и мели, но у меня есть подозрение, что это ей даже нравится.

Вот и сейчас, спросила она не от недоверия, а потому, что ей по-настоящему интересно, как я это проверну.

— Пингвинов тырить буду, и моделей, или ещё кого! Пока консервы есть и десятка всё ещё в кармане, то не пропаду.

— А что за консервы?

— Ну, которые Жан вместе с яхтой продал. Это, кстати, из той обещанной партии, которая в магазинах только через месяц будет.

Алёна брезгливо сморщила свой курносый носик.

— Жан, Жан, Жан. Ты сама знаешь, почему он мне не нравится. В консервах знаешь, что? Не горох, а любовник твой окажется. А ты ему ещё и спасибо скажешь.

— Не драматизируй, Алён. Я, конечно, знаю, что Жан проныра, но это для него слишком сложно.

Кстати, насчёт любовника.

— Алён, а что с Артурчиком? Он мне звонил недавно и голос был у него какой-то странный. А потом как в воду канул.

— Не знаю. Видела его на прошлой неделе, бодрый был, кстати собирался ехать на консервный завод Эдуарда, чтобы взять информацию из первых рук. Они ему позвонили, обещали громкую информацию.

— Снова этот завод. Что-то много славы на одного Эдуарда. Артурчик же опыта почти не имеет, как они о нем узнали?

— Сказали, что им кто-то порекомендовал молодого специалиста. Да ладно, проехали, зато будешь ты у нас модельер с консервами! Вот тебе слава. — снова перевела тему разговора подруга.

— Ах-ах-ха. Насмешила. Ой, ты же гальюн мой ещё не видела! — У подруги заблестели глаза.

— Мода из гальюна! С кон-сер-ва-ми! — пропела Алёна и подняла руки вверх в знак чего-то там.

— Хватит издеваться. Слушай, а яхта-то двухкомнатная, с деревянной отделкой, красота! Так что если поссоришься с мачехой — переезжай ко мне!

— Не вопрос, пойду ссориться с мачехой прямо сейчас.

Мы снова рассмеялись.

Моя подруга очень красивая, стройная брюнетка, модельного роста с пышными формами, но не слишком пышными. Ее длинные, шелковистые волосы всегда становились объектом для зависти других девушек. Временами мне кажется, что именно из-за этих шикарных волос у неё совершенно нет подруг, кроме меня, конечно. Хотя мои вьющиеся рыжие волосы и похожи на фейерверк, но тоже очень красивые.

Алёнины родители развелись, когда она была ещё ребенком. Мать на папины деньги купила себе билет и улетела вместе с дочерью в крупный город Миркот. Там они потыкались по разным неприятным местам и осели на коневодческой ферме. Через год её мама снова вышла замуж за берейтора, с которым вместе работала на ферме, а Алёна поехала жить к папе.

Папа же заметил, что больше не женат только через полгода. Он всё понял и решил не скандалить, это было политически невыгодно, да и поздно. Алёна, став постарше, очень зауважала отца, за то, что он не стал мучать мать, а просто отпустил их.

Девушка даже новую жену отца терпела, которой очень тяжело было жить в роли аксессуара для светских приемов и деловых ужинов. А когда мачехе становилось совсем душно в своей роли, и она стервенела, то Алёна сбегала ко мне.

— Договорились, буду ждать тебя сегодня вечером на своей ласточке. Отпразднуем наш переезд.

Алёна допила свой чай, доела морковный пирог и стряхнула крошки с одежды.

— Тогда пойду собирать всё необходимое для переезда. Что-то купить нужно? Говори, не стесняйся.

— Возьми, пожалуйста, шторы и простыни. Яркие. Хочется принести немного цвета в янтарную однообразность салона. А ещё удочки купи, будем рыбу ловить.

— Хорошо, нищета ты моя!

Алёна засмеялась, поцеловала меня в щеку и ушла. А я осталась смотреть в окно на свою новую, прекрасную яхту, которая мирно качается на волнах. Завораживает.

На улице стало уже совсем светло. Кофе выпит, пирог съеден, пора идти домой. Ой, на борт! Я ещё раз взглянула на мою красавицу и пошла оплачивать счет.

На яхте.

Когда я снова поднялась на борт яхты и провела осмотр уже в здравом уме, то поняла, что сама её сдвинуть не смогу, вообще. Верёвочки и тросики казались такими милыми, но стоило мне дёрнуть за один, как я чуть не получила какой-то треугольной фигнёй по морде. Едва успела пригнуться.

На яхте была посеребренная панель управления, с изображением ягуара в прыжке. И большой, красивый штурвал, тоже с рисунком ягуара. Справа на панели была большая зелёная кнопка, над которой маркером было написано “жать здесь”. Когда я её нажала, то внезапно заверещал ягуар, но старый и которому что-то чем-то здорово прищемило. Я завизжала и присела, а потом засмеялась, когда поняла, что это мотор.

После осмотра стало ясно, чтобы отплыть в другой порт, мне придется нанимать людей. С одной стороны, эти сложности меня расстроили. С другой стороны, если подумать, то это возможность завести новые знакомства, может даже приятные.

Я сразу представила себе высокого, крупного, мужественного капитана. Конечно же, с голубыми глазами, черными волосами и густой бородой. Капитан ну просто не может быть блондином в моих фантазиях. Потом представила, как он берётся своими крепкими, жилистыми руками за штурвал и начинает перегонять мою яхту в волнующие дали.

Но потом оказывается, что он на самом деле капитан пиратского судна. И угоняет мою яхту на необитаемый остров, где никого, кроме нас нет. Там он, конечно же, меня целует, обнимает, а потом без лишних слов берет на абордаж. Ах!

С этими мыслями день побежал значительно быстрей и ярче.

Предаваясь мечтам о капитане, я устала и даже вздремнула. В девять часов вечера яхта заскрипела, качнулась и снаружи послышались легкие шаги. Скорее всего, это пришла Алёнка, хотя, может, и мужчина из моих фантазий.

— Алёна, это ты? — сонно спросила я и подняла голову с подушки.