Еще точно не зная, что именно она скажет, Зося решительно поднялась со стула навстречу бегущему из ванной Саше, нацепила суровое выражение лица… И в этот момент Сашка, руки которого бережно прижимали к груди охапку упаковок лекарств, флаконов и даже лейкопластыря с зеленкой, спотыкается на пороге кухни и летит прямиком на кофе-машину. Будь у него руки свободны, он может быть за что-нибудь схватился и избежал падения, но здоровье Зоси оказалось для него важнее собственного. Не выронив ни одного флакончика, он врезался прямо в кофеварку и вместе с ней рухнул на пол. Зося в ужасе закрыла глаза, а потому произошедшего потом не видела, а лишь слышала – грохот, звон бьющегося стекла, шипение вытекающего раскаленного кофе, истошный мужской вопль.

Как оказалось, Саша не напрасно захватил из аптечки вату и бинты, вот только пригодились они не Зосе. Когда краснота на месте ожогов сошла, то выяснилось, что последствия катастрофы не столь ужасны. Кофе сварилось слишком мало и ожог получился слабым. А вот осколки разбившегося кувшина от кофеварки нанесли куда больший урон, порезав грудь, живот и частично плечи. Убедившись, что все стекло извлечено, Зося усадила скулящего Сашу на стул и, уговаривая словно ребенка, принялась обрабатывать раны зеленкой, дуть на помазанные места и заклеивать пластырем. К концу процедуры они уже вовсю смеялись и балагурили над случившимся.

Зося сварила кофе по старинке в турке, и они единодушно признали, что получилось гораздо вкуснее машинного. А чтобы окончательно забыть о случившемся, решили устроить королевский завтрак, достав из недр холодильника сберегаемые для особого случая баночку икры и испанскую ветчину.

Пока Зося, исходя слюной в предвкушении пира, тончайшими ломтиками нарезала палку иберийского ломо, Саша воевал с банкой икры, причем буквально. Банка оказывала жесточайшее сопротивление, сначала отказавшись открываться с помощью предусмотренного конструкцией кольца, которое попросту отломилось, затем сломав мощную электрическую открывалку. Но стоило Зосе принять консервы в свои хрупкие женские руки, как она легко поддалась даже при помощи простого ножа. Взявшийся же резать ветчину Саша умудрился сразу же порезаться и перевернуть доску на пол вместе с деликатесом.

Саша отшучивался, старательно хохмил, но глядя на растущее в его глазах отчаяние, к Зосе вместе с ужасом приходило отчетливое понимание, что ее вчерашний визит к колдуну начал приносить плоды. Когда же Саша неловким движением травмированной руки смахнул со стола половину их завтрака, для Зоси все было ясно. Проклятие работает!

Но что же дальше? Пролитый кофе и размазанная по кухонному кафелю икра покажутся мелочью на фоне врезавшегося в окно офиса самолета, сорванной многомиллионной сделки или еще какой-нибудь пакости. Нужно во что бы то ни стало удержать Сашку дома, уложить его в кровать. Пускай весь день телевизор смотрит или в свои танки играет – унылое кино или неудача в компьютерной игре будут меньшим злом.

В корне уничтожив намек на протесты, Зося сфотографировала раны на теле любимого и отправила фотки его шефу, затем позвонила и ультимативно уведомила, чтобы сегодня Сашу на работе не ждали. Тот не возражал и даже предложил прислать личного врача.

Сашка тоже не протестовал. Он уже давно усвоил, что в таком состоянии Зосе лучше не перечить и во всем соглашаться. Тем более сегодня. Хоть он и не был суеверным, но сумасшедшие события за завтраком настойчиво намекали, что день не задался с утра. Да и появляться в офисе перебинтованным словно мумия ему самому не очень хотелось.

Затем Зося на всякий случай украдкой перекрыла газ и воду, соврав о плановой профилактике, и собрала в большой пластиковый мешок для мусора все имевшиеся в квартире мужские обувь и штаны. Ее ненаглядный принадлежал к числу аристократов с патологическим чувством стиля, которое никогда не позволит им появится на людях абы в какой одежде. Кроме того, он еще и обладал чрезмерным комплексом мужественности, чтобы опуститься до надевания женских вещей пятьдесят второго размера. А других в доме Зоси не было. Поэтому его можно было даже не запирать в квартире, он и без того был надежно изолирован от внешнего мира.

Словно подыгрывая ей, Саша охал и ахал от каждого прикосновения к травмированной руке, когда Зося укладывала его на диван, соглашался со всеми наставлениями и обещал не делать глупостей.

Напоследок велев не выпускать телефон из рук, Зося натянула первые попавшиеся джинсы, майку, кроссовки и с пузатым от мужских вещей черным пакетом выбежала «на пять минут выбросить мусор и заскочить в аптеку». На самом деле, ей предстояло реализовать дело куда сложнее, чем покупка израсходованных на Сашкины порезы и ожоги бинтов с пластырем.

Выскочив из подъезда, Зося бросилась к Сашиной «ауди», на ходу запуская двигатель через брелок и открывая багажник, куда закинула мешок с вещами, не останавливаясь захлопнула крышку, плюхнулась на раскаленную жарким утренним солнцем кожу водительского сиденья… И готова была с визгом шин сорваться с парковки, даже не дожидаясь прогрева двигателя, но все испортил звякнувший в кармане штанов телефон.

Выбитая из ритма Зося с каким-то даже недоумением вытащила смартфон и посмотрела на пришедшее сообщение. Это было напоминание о деловом обеде в одиннадцать часов, это было возвращение с небес на землю к удручающим обстоятельствам. Урок китайского языка в час, фитнес в половине третьего, йога в четыре, массаж в пять, примерка сшитого на заказ платья в полшестого – внутренний голос подсказывал Зосе, что сегодня всему этому не суждено будет состояться. Но если самоистязание в спортзале можно было отменить легко и, чего уж греха таить, с удовольствием, то об отмене долгожданной встречи с поставщиком чая даже думать не хотелось. На кону были планы закрепиться на рынке, мечты утереть нос всем злословящим недоброжелателям и желание просто получить хоть какой-нибудь результат от многомесячной переписки и непростых телефонных переговоров с Китаем в попытке доказать, почему именно ее интернет-магазин один из очень и очень немногих должен представлять в России известный бренд и торговать самыми дорогими сортами китайского и японского чая. И ведь даже перенести встречу не получится, поставщик окажется в городе всего на пару часов проездом в ожидании пересадки с пекинского авиарейса на московский. Да и не захочет он переносить – щепетильный восточный менталитет не позволит. Насколько поняла Зося, он именно из-за желания личного знакомства с ней выбрал не прямой рейс, а с пересадкой. То есть он уже сделал огромный шаг навстречу Зосе и ее отказ от встречи будет воспринят как оскорбление с очень неприятными последствиями от подмоченной репутации до полного отсутствия перспектив в этом бизнесе.

– Да гори оно все огнем! – в сердцах воскликнула Зося и решительно набрала заветный номер. Благополучие Сашки важнее всех ее чаев, интернет-магазинов и прочей ерунды.

В то время, как вся живущая по московскому времени часть огромной страны вовсю вкалывала, уже начиная задумываться о скором обеденном перерыве, представительница богемы Жанна пребывала где-то во второй стадии сна, планируя проспать еще часа три-четыре. Разбудить ее получилось минут через пятнадцать настойчивых звонков на мобильный, однако больше помог стук в дверь, ногами.

– Ты чего? – удивленно прошамкала она спросонья, одним опухшим заспанным глазом выглядывая в щель из-за двери.

– Того! – рявкнула Зося и, безжалостно толкнув дверь вместе с прячущейся за ней Жанной, ворвалась в квартиру. Но тут же остановилась посреди прихожей и строго спросила. – Ты одна?

– Ну да… – Жанна, кутаясь в короткий зеленый халатик, с утробным рыком зевнула, обдав гостью перегаром.

Зося поморщилась, махая перед лицом рукой как веером. Это мало помогло, потому что весь воздух был не менее смраден и сперт. Пришлось открыть все форточки и дверь на балкон, чтобы хотя бы в глазах перестало слезиться.