Войдя во двор, я прикрепил на пуговицу фонарь, зажёг его и отправился осматривать хлев.

Всё оказалось именно так, как и говорили крестьяне: в стойлах стояли корова, три овцы и лошадь, а в загоне лежали свиньи. Вот только животные не двигались, а просто смотрели в стену пустым взором. Они напоминали чучела. Но когда я подошёл к лошади, её голова резко дёрнулась, и зубы щёлкнули, чуть не схватив меня за руку. Я еле успел отскочить.

На фоне существа, которых я встречал во Сне, лошадь-зомби выглядела не так уж и жутко, но всё равно от вида мёртвых животных по коже бегали мурашки. Могу представить, каково было местным.

Я ухватил саблю обеими руками и вонзил лошади в глаз. В своём мире я тоже смотрел фильмы про зомби-апокалипсис и знал, что ожившего мертвеца можно убить, поразив мозг или отрубив голову. Однако на практике это не возымело эффекта. Я вытащил саблю из глазницы, а лошадь продолжала стоять, как ни в чём не бывало, и даже ещё раз попыталась меня укусить. Тогда я пошёл к овцам, заморозил одну из них и отрубил голову. Тело упало и начало вяло шевелить копытами, а оставшаяся в моих руках голова принялась разевать пасть. Нет, к такому меня фильмы не готовили. Неправильные тут были зомби.

Я отбросил голову в сторону и вышел на улицу. Самый главный вопрос, который меня мучил: кто виновник сего инцидента? И догадка имелась.

Если существо, рядом с которым умирают деревья, прошло возле хлева, подобный эффект мог распространиться и на животных внутри. К сожалению, двор находился на отшибе, за ним росли лишь трава, да репей, и сколько бы я ни светил фонариком, никаких следов не обнаружил.

Решив продолжить поиски завтра, я отправился в избу. Меня не сильно смущало присутствие поблизости мёртвых животных: после той жути, которую я повидал во Сне, дохлые лошади и овцы не могли лишить меня самообладания. Просто постарался не думать о них. А вот загадочное птицелапое существо, вторгшееся в мир людей, не могло не внушать ужас, и чем дольше я за ним следовал, тем страшнее становилось.

Я поужинал и занялся магическими тренировками: опять попытался создавать изо льда разные фигуры. А когда устал, залез на печь и уснул. Я так умотался за день, что срубило меня мгновенно, стоило голове коснуться подушки.

На рассвете меня разбудил шум за окном. Я оделся и вышел посмотреть, что стряслось. В деревне оказалось полно народу. Причём все они явно откуда-то прибыли: улицы были заполнены лошадьми и телегами. На телегах сидели женщины с орущими младенцами и старики. Все мужчины, каких я встретил, имели при себе оружие.

Моё внимание сразу привлекла толпа, сгрудившаяся в центре деревни, и я поспешил туда. Перед селянами выступал здоровый мужик с саблей на боку. Остальные слушали его, затаив дыхание, и ужас был написан на лицах.

— Уходить вам надо, — убеждал он крестьян — видимо, местных. — Смерть пришла в эти края. Мертвецы по улицам бродят. У нас треть села померло этой ночью. А потом мертвецы поднялись и стали на живых бросаться. И не пристрелишь их никак. Сама Мара явилась к нам, чтобы собрать свой урожай. А потому, коли жить хотите, собирайте пожитки, берите коней и бегите, пока поздно не стало.

— Ох, что делается-то, люди добрые, — послышался тревожный ропот в толпе. — Конец времён наступает, не иначе.

Я подходил к селу Перепутье. Именно отсюда явились беженцы. С их слов я узнал, что началось всё на южной окраине, где в одну ночь умерли несколько семей, после чего покойники восстали и принялись бродить среди изб, кидаясь на живых.

Точного масштаба трагедии никто сообщить не мог. Узнав про такое, народ похватал лошадей и пожитки, какие кто успел, и повалил прочь из проклятого места. Покойники всё же загрызли нескольких человек. Среди беженцев попался один покусанный мужик, который чудом спасся из зубов своего односельчанина. Правда мужик этот рассказать уже ничего не мог, он сидел на телеге с замотанной окровавленной рукой и что-то бормотал: встреча с ожившим мертвецом произвела на него неизгладимое впечатление.

Я был уверен, что виновник этих загадочных происшествий — птицелапое существо. Оно брело на восток, по пути заходя в деревни и сёла, и несло смерть всюду, где появлялось. Но теперь я всерьёз сомневался, стоит ли продолжать преследование или, пока не поздно, лучше повернуть назад. Кажется, к нему нельзя было приближаться. Однако я надеялся на свою пищаль и пули с кристаллическим порошком. Если удастся нагнать существо, попытаюсь подстрелить его издали. Всего одна пуля могла положить конец тем бедам, которое монстр принёс в мир людей, и как бы мне ни хотелось свалить обратно в Высокое, я пошёл вперёд, желая покончить с тварью.

Мертвецов я увидел сразу же, как только вошёл в село. По улице брели двое. Их походка напоминала движение человекоподобных мор, и я даже подумал, не они ли это. Но когда приблизился, понял, что нет. Два синюшных бородатых мужика, одетых, несмотря на холод, в рубахи и порты, брели ко мне, шмыгая ногами и раскачиваясь. Заметив меня ещё издали, они укорили шаг, а потом и вовсе на бег перешли.

В моей руке уже была сабля, и я шёл на них, думая, как обезвредить столь странного противника. Первым на меня налетел низкий с широкой бородой. Схватив саблю обеими руками, я ударил ему остриём в глаз, да с такой силой, что пробил насквозь череп.

Второй — тощий покойник — тоже накинулся на меня, но я ушёл с линии атаки, одновременно выдёргивая из глаза первого саблю, и тощий по инерции проскочил мимо. Бородач же свалился на землю и принялся дрыгать руками и ногами, пытаясь подняться. Тощий развернулся и с неожиданной прытью снова напал и вцепился зубами в мой левый рукав. Мёртвые пальцы стали хватать меня за лицо, я кожей ощутил прикосновение холодной одеревеневшей плоти. Покойник пёр бестолково и упрямо. Его натиск был столь силён и стремителен, что я не удержался и повалился на землю, а труп никак не отпускал рукав моего кафтана. Ткань был толстая, и прокусить её у него не получалось, но сдаваться он не собирался: челюсть сжалась железной хваткой.

Я двинул гардой по лицу покойнику, попытался оттолкнуть — бесполезно. С горем пополам удалось попасть остриём ему в глаз — в моём положении это оказалось проблематично. Клинок проткнул глазное яблоко, которое вытекло на меня, а потом что-то хрустнуло, и сабля вошла глубже.

Но это не помогло: мертвец не разжимал зубы.

Я отпустил саблю, схватил покойника за шею, и чёрная ледяная корка вмиг расползлась по лицу, плечу и руке трупа. Он частично оказался обездвижен, и только теперь мне удалось отодрать его от рукава и оттолкнуть. Но едва я поднялся, как на меня налетел бородач с пробитой башкой. Я выставил вперёд обе руки, лицо и грудь бородача тоже оказались скованы льдом. Но даже в таком состоянии он продолжал переть на меня, и я еле успел отскочить в сторону, чтобы не оказаться сбитым с ног. Мертвец споткнулся и шлёпнулся на дорогу.

Затем я вытащил наконец-таки саблю из глазницы тощего покойника, и когда лёд начал исчезать, обезглавил по очереди обоих.

Лежащие на дороге и щёлкающие зубами человеческие головы производили не самое приятное впечатление, да и тела продолжали дёргаться, словно пытаясь подняться. Но тут уже ничего не поделать. Пришлось оставить, как есть.

Ожившие трупы в некоторых вещах оказались хуже мор. Мертвецы не чувствовали ни боли, ни страха, они пёрли вперёд вопреки всему, и даже клинок в голове их не мог остановить. Не обладай я морозными чарами, меня разорвали бы на куски. Обычному человеку с таким не справиться.

Драка с мертвяками вымотала меня физически, морально, и, если так можно выразиться, ментально, поскольку я снова ощутил изнеможение.

Я не знал, сколько трупов бродит по селу. Беженцы говорил разное: кто-то утверждал, что половина села померла, другие считали, что — треть. В любом случае, много. А я даже с двумя кое-как справился. Но моя задача была — найти следы птицелапого существа. А значит, мой путь лежал на южную окраину села, где всё началось.