— Рано сдаёшься, — подбодрил его я. — Сегодня никто не свихнулся. И завтра не свихнёмся.

— У меня уже в голове туман. Ни хренашеньки у нас не выйдет. Хоть всю ночь тут просидим.

— Я же не сошёл с ума.

— Ага! Только забыл всё к такой-то матери. К тому же ты — светлейший. У вас это, может, и не так быстро происходит.

— Может, вам на помощь кого отправят?

— Кого? — Йозеф скептически скривился и посмотрел на меня, как на дурака. — Кому мы нужны? Дней десять осталось до обновления. Сейчас сюда вообще никто не ходит. Это мы, бараны, попёрлись. Старую каргу послушали на свою голову. По башке бы ей дать, шоб людям мозги не пудрила.

— Обновление?

— Ну. И это не помнишь? Стефанианцы считают это пробуждением — будто бы их святая просыпается. Почему думаешь, следующий месяц месяцем пробуждения называют? Сон исчезнет на несколько дней. Он уже исчезает. Видишь, края? Раньше он был больше. Да и постоянства теперь нет: кварталы меняются местами.

— И потом он опять появится?

— Ясен пень! Кончено, — хмыкнул Йозеф. — Куда ж он денется-то?

Вести были нерадостные. Не то, чтобы я верил, что лишусь рассудка. Три ночи пережил — и ничего подобного за собой не наблюдал. Воспоминания же у меня по иным причинам отсутствовали. Но вот перспектива исчезнуть вместе со всем Сном как-то не впечатляла. Кажется, об этом и предупреждала моя спасительница: «Сон утрачивает постоянство», — сказала она. Значит, и правда, надо торопиться. Время у меня, конечно, ещё есть. Даже если все мои спутники свихнутся, я-то теперь знаю, что делать. Глядишь, и найду верную комбинацию, чтобы открыть брешь. А если нет? Если не успею?

Из зарослей выскочили Томаш и Вторак и побежали к нам, за ними ковылял, постоянно оглядываясь, Прошка.

— Мы видели жнеца, — проговорил Томаш, подбегая. — Нельзя тут больше оставаться.

— Уходим, пожалуйста! — заскулил Прошка. — Мне страшно.

— Чо? Где? — Йозеф вскочил, вглядываясь во тьму.

— Там! — указал Томаш. — Красные глаза в кустах. Мы собирали кристаллы, когда увидели их.

— Не померещилось?

— Всем сразу? Ну иди проверь.

— Дерьмо, — процедил Йозеф. — Всё пошли.

Он спрятал порт в сумку, я — тоже, и мы пошли. А точнее, побежали трусцой прочь от этого места. Густая трава и заросли мешали нам, но Йозеф и остальные были столь напуганы, что почти не обращали внимания на хлеставшие по лицу ветки.

Судя по описанию, спутники мои видели то же существо, что и я возле особняка, когда на меня напали мёртвые солдаты.

Удалившись на достаточное расстояние от того места, мы перешли на шаг. Мы двигались в полном мраке, и я слышал лишь тяжёлое дыхание идущих впереди и позади меня людей.

— Что там было? — спросил я у Томаша.

— Жнец, — ответил старик. — Близко к нему лучше не подходить. Как видишь красные глаза — улепётывай со всех ног. Иначе кожа слезет с костей. Слава Диевасу, они только по ночам вылезают. Днём-то их не встретишь. Поэтому ночами и не стоит по Сну бродить.

— Я уже встречал существо с красными глазам, — сказал я. — Еле ноги унёс.

— И правильно сделал!

— Да ты, я смотрю, везунчик, — проговорил Йозеф, который шёл впереди. — Со жнецом повстречался — живой, с кирасиром повстречался — живой. Кто ты такой вообще?

— Колдун он, — ответил за меня Прошка и завёл старую шарманку. — Я сам видел: его кирасир зарубил. А он жив.

— А может, это из-за тебя все беды? — спросил Йозеф. — Может, это ты нас запутать тут хочешь, чтобы сгубить?

Я не знал, что ответить, рука моя легла на рукоять пистолета. Не нравилось мне, к чему клонит путеводчик. Но Томаш опереди меня:

— Не пори чушь, Йозеф, — осадил он своего приятеля.

— А что? Мало ли? Может он — мора?

— У моры тьма в глазах — все это прекрасно знают, — повторил старик тоном, не терпящим возражений. — Если бы не Сашка, нас бы уже порубили всех в капусту. Ты лучше за дорогой следи, куда идём. И думай, как нам выбраться.

— Сам знаю, — огрызнулся Йозеф. — Почти пришли уже.

Эти странные перемены в Йозефе насторожили меня. Может, он уже с ума начал сходить? Сам же говорит: пелена в голове. А если так, то следовало держать ухо востро.

На ночь мы, как и собирались, остановились в большом доме на горе. Нам повезло: дверь оказалась открыта, и в окно лезть не пришлось. Я зажёг фонарь, и мы обследовали комнаты. А затем я разложил вокруг места нашего ночлега кристаллы от замков, и мы стали готовиться ко сну.

— Ну что, мужики, — сказал Йозеф. — Прощаться будем? Не поминайте лихом, если что. Завтра уже всякое может случиться. И это… Если кто дольше остальных продержится, пусть сделает, что должно. Ты же сделаешь, Томаш? Тебе не впервой, ведь.

— Сделаю, — угрюмо пробурчал старик. — Будьте спокойны.

Первыми дежурили я и Томаш. Мне дико хотелось спать. Прошлую ночь не поспал, как следует, да ещё и весь день — на ногах. Всё тело ломило, гудели ноги. Желудок снова заурчал. Только есть нечего было. Я украдкой пожевал кусок вяленого мяса, найденного в доме охотника, но этого оказалось мало. А больше нельзя: надо экономить. Неизвестно, сколько мне тут торчать и как скоро отыщется другая пища.

Я спустился на первый этаж, решив заняться упражнениями — всё равно делать нечего, кроме как сидеть и таращиться в ночь. Но когда я заглянул в спальню, то заметил на туалетном столике овальное зеркало, закрытое тряпкой. Я подумал, подумал, да и решился…

Пододвинул к столику стул, положил рядом порт, чтобы кристалл освещал тьму, и пистолет. Уселся.

— Ну. Была не была, — я сдёрнул тряпку.

На меня смотрел белокурый юноша. Отражение вело себя, как полагается, повторяя за мной все движения.

— Короче, — сказал я, — хватит в игры играть. Говоришь, я тело твоё украл? Не крал я твоё тело. Я в нём случайно оказался. Сам не знаю, как так вышло. Да и причём тут я? Тебя, вообще-то, убили, если ты не заметил. Может, потолкуем? Расскажешь, что произошло?

Я замолчал. Чувствовал себя сейчас идиотом: дошёл, называется, со своим отражением разговариваю. Увидел бы меня кто со стороны, решил бы: у парня совсем крыша поехала.

Хотел уже накрыть зеркало и заняться, чем собирался, но вдруг понял, что изображение не двигается. Юноша в отражении пристально смотрел на меня своими ясными голубыми глазами, полными гнева.

Из зеркала на меня смотрело отражение, которое, как бы это абсурдно не звучало, им не являлось. Похоже, в этом куске стекла была заключена душа погибшего юноши. Но как? Как это работало? Об этом даже задумываться не имело смысла: тут действовали свои законы, бесконечно далёкие от законов той реальности, к которой я привык в своём мире. Да и на уме у меня было сейчас совсем другое: я хотел узнать, кто пытался убить Даниила и, главное, как вернуться в Явь. Вот только вывести бы его на разговор. Последняя наша встреча закончилась не лучшим образом.

— Не смотри на меня так, — сказал я. — Я сам не рад здесь находиться.

— Ты — вор, — процедило изображение. — Ты отнял мою жизнь.

— Нет, приятель, твою жизнь отняли другие, — возразил я, — те, кто прирезали тебя. Может, расскажешь, хотя бы, кто это был?

— Почему ты в моём теле?

— Думаешь, я знаю? — усмехнулся я. — Спроси что полегче. Я брожу по этому треклятому Сну уже четыре дня и нихрена понять не могу. Кто я, где я, что это за место такое? Мой мир был совсем другим.

— Твой мир… — повторил задумчиво юноша в зеркале. — Кто ты такой? О каком мире ты ведёшь речь? Отдай мне моё тело.

Отражение сверлило меня взглядом. У меня аж пот выступил на лбу.

— Послушай… — попытался я продолжить диалог.

— Верни моё тело! — вскричал юноша, его взор пылал яростью. — Или я сам заберу его! Я буду ждать тебя в каждом зеркале, я достану тебя рано или поздно. Ты вернёшь мне тело, жалкий вор!