– Действительно, – сказала леди Истерли. – Мы почувствовали то же самое.

Ее муж что–то проворчал, соглашаясь.

– Э–э, Истерли, – сказал Питер, прерывая неловкую светскую беседу двух леди, – я должен кое о чем вас предупредить.

Лорд Истерли вопросительно наклонил голову.

– Леди Нили публично обвинила вас в воровстве.

– Что? – возмутилась леди Истерли.

– Публично? – прервал дальнейшие восклицания своей жены лорд Истерли.

Питер коротко кивнул.

– Боюсь, что весьма недвусмысленно.

– Мистер Томпсон встал на вашу защиту, – вмешалась Тилли. Ее глаза сверкали. – Он был великолепен.

– Тилли, – пробормотал Питер, пытаясь заставить ее замолчать.

– Спасибо, что вступились за меня, – поблагодарил лорд Истерли после вежливого поклона Тилли. – Я знал, что она меня подозревает. Леди Нили довольно явно это демонстрировала. Но никогда еще она не заходила столь далеко, осмелившись обвинить меня публично.

– Теперь она это сделала, – мрачно произнес Питер.

Стоявшая рядом с ним Тилли, кивнула.

– Я сожалею, – произнесла девушка и, повернувшись к леди Истерли, добавила: – Она довольно неприятная дама.

Леди Истерли кивнула в ответ.

– Я бы никогда не приняла ее приглашение, если бы не была столь наслышана о ее поваре.

Но ее муж явно был не заинтересован в обсуждении славы повара леди Нили.

– Спасибо за предупреждение, – сказал он Питеру.

Питер ответил на эти слова благодарности вежливым поклоном, а затем произнес:

– Я должен проводить леди Матильду обратно в зал.

– Возможно моя жена будет лучшей сопровождающей, – сказал лорд Истерли, и Питер понял, что ему оказывают ответную любезность. Истерли никому не скажет, что они застали Питера и Тилли совершенно одних, и кроме того, безупречная репутация леди Истерли поможет Тилли не стать объектом оскорбительных сплетен.

– Вы совершенно правы, милорд, – сказал Питер, мягко потянув Тилли за руку, чтобы подвести ее к леди Истерли. – Увидимся завтра, – сказал он Тилли.

– Вы придете? – спросила девушка, отбросив показную скромность.

– Да, – ответил Питер, и к своему удивлению понял, что именно так он и намерен поступить.

Действительно, бедный мистер Томпсон.

Питер провел всю прошедшую неделю, попеременно испытывая то страдание, то блаженство. Его настроение всецело зависело от того, получалось ли у него забыть, что Тилли – одна из богатейших невест Британии.

Ее родители конечно же знали о его увлеченности Тилли. Питер наносил визиты в дом Кенби почти каждый день, начиная с бала у Харгривов, и ни один из родителей Тилли не пытался отговорить его, видимо, в память о его дружбе с Гарри. Кенби никогда бы не отказали от дома другу их сына, в особенности, леди Кенби. Она получала явное удовольствие от визитов Питера, их бесед о Гарри, особенно от рассказов Питера о последних днях сына и про умение Гарри рассмешить любого, даже в самые тяжелые времена.

Питер не сомневался, что леди Кенби настолько нравится слушать его рассказы о Гарри, что она позволила бы ему безнадежно увиваться за Тилли, несмотря на то, что он был самым неподходящим из потенциальных женихов.

Но однажды наступит время, когда Кенби усадят Питера и проведут с ним краткую беседу, недвусмысленно разъяснив, что, хотя он замечательный и честный малый и был прекрасным другом их сыну, но совсем другое дело, когда речь идет о руке их дочери.

Но это время еще не пришло, и потому Питер решил воспользоваться сложившейся ситуацией и наслаждаться ею столько, сколько ему будет позволено. Они с Тилли договорились встретиться этим утром в Гайд–парке. Оба были заядлыми наездниками, и поскольку впервые за последнюю неделю наконец–то выдался солнечный денек, Питер и Тилли не смогли отказать себе в прогулке.

Оказалось, что сходные чувства испытывает и все остальное светское общество. В парке царило настоящее столпотворение: всадники были вынуждены перейти на самую спокойную рысь, чтобы избежать столкновений. И терпеливо ожидая Тилли возле Серпантина[9], Питер лениво наблюдал за толпой, спрашивая себя, а имеются ли еще среди всей этой публики другие столь же томящиеся от любви глупцы.

Возможно. Но, скорее всего, ни один из них не был влюблен столь же сильно, или не был столь же безрассуден, как Питер.

– Мистер Томпсон! Мистер Томпсон!

Заслышав голос Тилли, Питер улыбнулся. Девушка была очень осторожна, избегая обращаться к нему по имени публично, но наедине, и особенно, когда ему удавалось украсть у нее поцелуй, он всегда был Питером.

Прежде он никогда особо не задумывался над именем, данным ему родителями. Но, услышав, как Тилли шепчет его имя в порыве страсти, Питер пришел к выводу, что обожает звучание своего имени, и что его родители действительно сделали великолепный выбор.

Он был удивлен, увидев, что Тилли пришла пешком, сопровождаемая двумя слугами, – мужчиной и женщиной.

Питер немедленно спешился.

– Леди Матильда, – сказал он, отвесив официальный поклон. Поблизости находилось так много людей, что было трудно сказать, кто из них прогуливается в пределах слышимости. Кроме того, он осознавал, что сама презренная леди Уислдаун могла скрываться за каким–нибудь деревом.

Тилли состроила гримаску.

– Моя кобыла повредила ногу, – пояснила она. – Я решила поберечь ее. Не возражаете, если мы пройдемся пешком? Я прикажу груму заняться вашей лошадью.

Питер передал груму поводья, поскольку Тилли заверила его:

– Джон очень хорошо управляется с лошадьми. Ваш Роско будет с ним в полной безопасности. И, кроме того, – шепотом добавила она, как только они оказались на расстоянии в несколько ярдов от слуг, – он и моя горничная весьма симпатизируют друг другу. Надеюсь, что они легко переключат свое внимание с нас на более интересные темы.

Питер повернулся к ней с веселой улыбкой.

– Матильда Ховард, вы что же спланировали это?

Она отодвинулась, делая вид, что обижена таким обвинением, но ее губы слегка подрагивали.

– Я ни за что бы не стала выдумывать ложь о ране моей кобылы.

Питер тихонько хмыкнул.

– Она действительно повредила ногу, – сказала Тилли.

– Конечно, – скептически отозвался он.

– Она хромает! – возразила девушка. – На самом деле. Просто я решила использовать это обстоятельство в своих интересах. Вы же не хотели бы, чтобы я отменила нашу прогулку, не так ли? – Она оглянулась через плечо на горничную и грума, которые со счастливым видом болтали, стоя рядышком возле небольшой группы деревьев.