«Побратим».

Протолкавшись к другому концу компании, Ветка подошла сзади и обняла Эйтара, прижалась к нему. Прислонилась щекой к широкому плечу. Ухо, щеку телохранителя защекотали чудесные цветы венка.

Эйтар как-то провернулся внутри ее обьятий и тоже мягко, заботливо обнял Ольву.

— Повелительница? Что-то необходимо?

— Ты у меня такой молодец, — сердечно сказала Ветка, глядя в глаза лаиквенди. — Я так благодарна тебе. Ты все сделал правильно. Вот вообще все. Поверь мне. Не думай о том, кому и почему было больно. Так было надо. Я в долгу перед тобой.

Эйтар помешкал секунду, потом нагнулся и мягко, медленно поцеловал Ольву в губы — как на Зимнем празднике. Ветка благодарно опустила веки, потом выговорила:

— Пойду обратно в шатер. Мэглин, смотрю, в дополнительном внимании не нуждается.

Мэглин меж тем смотрел на Ольву с Эйтаром и затаенно улыбался.

***

Ветка вошла в шатер…

— Ага. То есть когда все почти закончилось, тут-то ты и появился.

— Приветствую тебя, Ольва, Повелительница Лихолесья, — заговорил, поворачиваясь к ней, Гэндальф. — Рад видеть тебя в добром здравии!

В руках волшебник держал черный клинок с сапфиром. Когда Ольва прошла на свое место возле Трандуила, маг продолжил речь, начатую до ее прихода.

— Вне всякого сомнения, это галворн, родственный тому металлу, из которого мы делали черные стрелы. Меч этот был создан Темным Эльфом в незапамятные времена, но, к великому счастью, это не Англахель. Этот клинок не был перекован и не пил крови своего витязя, а потому может и далее служить светлым силам. Я полагаю, это Ангуирэл, который проделал длинный путь сюда после падения Гондолина, быть может, даже в лапах орков. Глорфиндейл скажет точнее. Я не вижу на мече темных заклятий, и, коль скоро он сам позвал Владыку Средиземья, то пусть ему и служит отныне и впредь. Меч Мэглина я посмотрю позже.

Старый маг пристроился к столу и тут же налил себе вина.

— Я принял все меры к тому, чтобы оберечь лагерь, — заговорил Келеборн. — У Лориена достаточно сил. Ривенделл и Лихолесье представлены здесь совсем небольшими отрядами. Опыт показывает, что такие сокровища, как то, которое только что было открыто наугрим, не остаются незамеченными. Изнутри лорд Гротмор, который пребывает в неведении относительно своего ока. Снаружи Некромант с его потугами создать армию. Могут подоспеть и другие грабители. Посылать за поисковыми отрядами бессмысленно, хотя было бы желательно — сроки и порядок действий оговорены.

— Не считаю нужным предпринимать какие-либо действия, — выговорил Саруман. — Владыка Трандуил счастливо спасен, причем собственными силами, кто бы сомневался. Ортханк получил свою долю сокровищ и уже отправил ее. Торин Дубощит жив и может продолжать совершать свои неосмотрительные путешествия. Чего мы ждем? Самое время ускорить работы по спасению сокровища, и, как только пещера опустеет, мирно разойтись.

— У меня есть план, — сказал Торин. — Я хочу еще пожить, но мифрил в моих жилах может остыть в любой момент и превратить меня в серебряную статую.

— Что же. И ты, узбад, считаешь, что за твое право пожить должно полечь еще несколько сотен эльдар и наугрим? — холодно выговорил Саруман.

— Балроги майар, — вмешался Гэндальф. — Данное ими слово исполняется всегда… даже вероломнейший из них, если уж обещал что-либо, исполнял. Так или иначе, но исполнял. Надо следить за формулировками. Таким образом, я считаю…

Ольва потихоньку подсунула руку под ладонь Трандуила. Тот горячо сжал ее пальцы. Ветка спрятала вздох; по спине от копчика вверх пробежала сладкая волна.

Торин часто поглядывал на Трандуила, но ни разу не встретился взглядом с Ольвой.

— Кто и когда имел какое-либо дело с балрогом? Может, наш уважаемый Глорфиндейл смог бы просветить нас на сей счет, но, к сожалению, в данный момент он отсутствует, а значит…

— Я решил, — Трандуил заговорил негромко, но все за столом услышали его. — Мы отложим этот вопрос до завтра. Кроме того, я считаю, что все эльдар, которые выехали в Ирисную низину, должны вернуться. Я и мой ору… я и тайли моего сына, мы должны выспаться и привести себя в порядок. Я охотно побеседую со всеми вами, наедине и вместе, но уже завтра. Прошу меня понять. Тянуть с решениями никто не станет. Пока ожидаем поисковые отряды, ускорим работу по опустошению пещеры. В этот раз драгоценный блеск не замутил разума уважаемого узбада, и он поступил благородно и в конечном итоге выгодно.

— Отлично, завтра, — Саруман начал подниматься.

— Но я согласен и с Келеборном. Пусть дозорные все время будут начеку. Эстель… Арагорн. Ты сумеешь проявить те знания, которые обрел в Лихолесье, и взять под свое начало следопытов? Даэмар поможет тебе, если ты растеряешься. Но если ты рожден возглавить дунэдайн, такой опыт будет для тебя бесценным, — церемонно выговорил Трандуил. — Буду рад услышать успешный отчет.

— Почту за честь, Владыка.

— Мы ожидаем любую угрозу. Какую угодно, от морнов и до орков, — сказал Владыка. — Разве что, пожалуй, кроме варгов. Варги нам теперь… подвластны.

***

Ночь опустилась бархатным покрывалом.

Даниил долго валялся на ложе между отцом и матерью, рассказывая о своих похождениях, до тех пор, пока не заснул крепко; тогда Лантир беззвучно вошел в шатер и забрал мальчика в свой плащ, церемонно поклонившись Владыкам.

— Слишком много народа, — прошептала Ветка. — Так много, что снова нет времени друг на друга…

— Вот оно, наше время, — Трандуил растянулся во весь рост и сладко, но устало вздохнул. Ольва присела рядом и начала расстегивать его кафтан. Владыка смотрел на нее, не отрываясь.

— Скажи честно, я так тебя достала?

— Ольва…

— Тебе надо было, чтобы я была похожей на эллет?

— Мне нужна только ты. А тебе становилось плохо в Сумеречном дворце. Я полностью прощен?

— Конечно… я даже не уверена, что обижалась, просто напугалась. Очень сильно.

— Ольва, я…

— Погоди, Ри. Страх… это большое зло. Эти твои капли… они уже выветрились. Они не имеют ни малейшего значения. Я же точно так же виновата перед тобой, мой король. Мы ошиблись. Даже спаянные воедино Даней и Йул, мы умудрились ошибиться… оба. Я только здесь разобралась, что же с нами было, — сказала Ветка. — Послушай… узбад, конечно, много значил… и значит для меня. В прежней жизни я и понятия не имела, что такое счастье и надежность. Как так можно — доверять. И на случай, если ты прогонишь меня, если я не удержусь у дивного народа, мне нужно было знать, куда я пойду. Знать точно, где меня примут и дадут приют. Я нашла этот приют не в Эреборе, нет. Я видела его в сердце Торина Дубощита. Выходит, я действительно не сумела довериться тебе полностью. И это причиняло боль. Я только здесь, только после этого… приключения… я поняла, какую боль. Тебе. Себе. Торину. Всем.

Ветка вздохнула.

Трандуил смотрел очень внимательно.

— Я говорила имя Торина в страшных снах. И потом пыталась свести все к шутке. Но ты знал, что это не шутка. И когда мне страшно, я зову не тебя, а его.

Ветка замолчала, сжимая руки. Глаза ее были мокрыми. И продолжила:

— Тебя ранило не то, что мне может нравился Торин, и не то, что я человек и могла бы кого-то когда-то полюбить, нет. Зачем страшиться и страдать от того, что еще не произошло… а именно вот это… ты чувствовал, что у меня уже есть такое убежище, что я словно боюсь и собираюсь бежать. Бежать от тебя, спасаться. И ты попробовал сладить с этим, когда увидел, что слова… и твоя любовь… и даже наши дети… не помогают. Дело было во мне. Я никуда не собиралась. Но выглядело это иначе.

— Ольва, — сказал Трандуил серьезно, — ты изменилась. Ты плачешь, потому что тебе и сейчас страшно. Страшно обрубить все мосты. Ты обрубила их сейчас, своими словами… и ты в ужасе. Ты… все же боишься меня?

— Ты самый лучший, самый любимый, самый сказочный мой Владыка. Я отдаю тебе всю себя, сколько есть, поистине и от всей моей души, и обещаю любить тебя вечно, столько, сколько лет даст мне сила дракона, — прошептала Ольва. — Пожалуйста, помни только, что ты маг и витязь… а я всего лишь человек, и не все мои собственные мысли мне подвластны. Играй в меня… осторожно…