На ослепительной коже Трандуила, несмотря на целительные усилия Мэглина, была сейчас видна вся летопись его похода. Каждая жилка, каждая мышца прочертилась, подобралась и обрела чеканный рельеф, а лицо выглядело совсем юным, таким, каким Орофериона помнили лишь знавшие его в молодости. Владыка внимательно смотрел в лицо жены.

Ольва сбросила с плеч плащ и окутала плечи Владыки… одновременно прижимаясь к нему, прячась под бархатными крыльями вот так — вместе.

Трандуил обнял ее одной рукой, прижал к себе. Зажмурился.

Ветка продышалась, отслонилась, заглянула в лицо, улыбаясь:

— Ну и у кого в Средиземье проблемы с одеждой?..

Трандуил не мог больше сдерживаться — обнял Ольву, закопался лицом в ее седые с русым волосы, прижался поцелуем ко лбу, к губам…

Потом…

— Мэглин?

Трандуил обернулся — на растоянии полета стрелы Мэглина поднимал с земли и обнимал Даэмар. Следопыты и Леголас нашли пропажу почти одновременно с Ольвой. Ее вела интуиция, случай и любовь, их — навыки, рассуждения… и любовь также, потому что нет силы, более путеводной.

Ветка прикусила губу, глаза ее улыбались. Она выхватила кинжал и в мгновение ока обкорнала свою пушистую шевелюру почти под корень; Трандуил не успел даже выкрикнуть «Нет!», только сдавленно охнул.

Рассмеялась; они рассмеялись оба.

— Ольва…

— Давай скорее в лагерь. Там Анари. А потом… скорее разобраться с твоим балрогом и домой к Йульке.

— Ольва?

— Да, Торин там. И Аркенстон. Очень не хватало только одного великого Владыки.

— Ольва! Ты…

— Я люблю тебя!

— И я тебя… всем сердцем… прости…

— И ты меня прости, — серьезно сказала Ветка. — Давай поговорим уже там? Я так счастлива, что ты жив. Я не могу передать тебе это словами. Не знать, где ты, это как будто умирать каждую минуту. И да, я думала про тот год. Каждый день думала. Я люблю тебя.

— Я люблю тебя…

Поцелуй затянулся. Где-то краем поляны деликатно мелькнул Леголас, затем Даэмар. Затем эта компания, решив не мешать Владыке и его Повелительнице, загрузили Мэглина на Крошку, которая приняла участие в их походе, поскольку за целую лошадь не сошла, и потихоньку двинули в сторону стана.

— Так, — сказала Ветка, выдыхая. — Негоже нам возвращаться к эльдар без корон. Погоди.

Она отдала Трандуилу витой поясок своего платья, чтобы он смог приторочить к седлу обретенный меч. А сама, пока муж возился с оружием, быстро сплела два пышных венка. И по роскоши и цене венки эти много раз превосходили те короны из серебра и злата, которые подарил девам Севера Торин Дубощит.

Трандуил увенчался цветочной диадемой, Ольва тоже. Владыка вскочил в седло, поднял жену перед собой, запахнул длинный плащ, скрывший его фигуру. Прижал Ветку к себе; и только лишь длинно выдохнули оба от этого прикосновения.

Ветка зажмурилась на миг. Вот он — запах леса, ирисов и меда, цветов и мужчины… запах отца ее детей, запах счастья.

Ольва потянулась и отдала Гесту последнюю половинку гончего листа; гнедой поднялся в ровный размеренный галоп, без труда обогнав следопытов, Мэглина и Крошку, которая состроила вслед глупому жеребцу отличную «крысу».

***

Но в лагерь Ольва и Трандуил въехали шагом. Неспешным шагом лошади, идущей во главе целой армии на параде.

Эльдар приветствовали Владыку криками в голос: это выглядело так, что даже и сравнить было не с чем. Абсолютно нагой Трандуил, в плаще, откинутом назад, на круп лошади; он и Ольва в цветочных коронах; неведомый черный меч, достойный вала… Так могли въезжать в захваченный город великие древние короли. Так мог въезжать в стан друзей истинный Владыка Леса.

Лантир даже прихватил Даниила за пояс, не дав тому броситься вперед и испортить торжественность момента; каждая секунда была неповторимой и насыщенной невероятной силой, исходящей от этих двоих.

С другой стороны в стан эльфов галопом ворвался Торин Дубощит на своем вороном. Загарцевал.

— Приветствую, побратим. Ты многое пропустил, надо бы тебе послушать, что тут у нас делается.

— Приветствую, брат, — низким, чарующим голосом отозвался Трандуил, и эльдар замерли. — Я немного задержался на прогулке.

— Ну ты и щеголь нынче, — ухмыльнулся Торин. — Благо, спереди все ценное у тебя прикрыто юбкой жены, а сзади плащом.

— Ничего. Лето жаркое. Могу себе позволить.

— Добро пожаловать в Лориен еще раз, Владыка Трандуил, — сказала Галадриэль. — Весь Север счастлив твоему возвращению. Шатер и Синувирстивиэль ожидают тебя. Милости прошу.

========== Глава 38. Страх и ревность ==========

Виэль церемонно поклонилась Владыке, подставила лоб для поцелуя, осмотрела короля — и, не найдя ничего достойного ее внимания, пообещала прислать лечебные мази для подживших ожогов и мелких ссадин. И гордо уплыла к Мэглину.

Трандуил едва сел после осмотра — на нем повис Даня. Ветка обнимала обоих. Трандуил был на диво свеж и сыт после своих скитаний, и, как только Владыке доставили одежду, облачился и немедля принял в шатре всех, кто желал его видеть — Элронда, Торина, Фили, Кили, Галадриэль, Келеборна, Барда, Леголаса и недовольного суетой Сарумана. Элронд пригласил также Арагорна, который оторопел за одним столом с такими великими и мудрыми, но осанку держал гордую. Халдир, Иргиль и часть других лаиквенди и галадрим были пока что в Ирисной низине, так как до конца условленного поиска еще оставалось время.

На Владыке Сумеречья благоухал цветочный венок, который и не думал вянуть. Ему подобрали обувь, одежду по росту — роскошного синего цвета, шитый каменьями кафтан и тонкую золотистую сорочку и штаны. Трандуил без малейшего труда занял положенное ему место — в высоком кресле во главе стола. Его заострившееся, благородное лицо словно светилось изнутри, подбородок был гордо поднят.

Ветку живо интересовал вопрос, касающийся балрога, мифрила и Аркенстона. А еще вопрос Тауриэль, сокровищ и когда все это закончится и можно будет сперва остаться наедине с мужем, а потом рвануть домой к дочке. Послушав сводку планов Гротмора по клонированию и захвату власти в Средиземье, Ольва решила быстренько добежать до Мэглина, глянуть, как он там.

Вокруг Мэглина также собралась толпа, но совсем другая. В шатре все чинно сидели за накрытом столом и неспешно рассуждали о важном. Тут — хохотали, обнимались и пели. Синувирстивиэль пыталась распихать лишних помощников и заниматься ногой эльфа, но к ней тянулось слишком много рук — с тазиками, полотном, целебными травами и проверенными семейными бальзамами. Лаириэль рядышком стояла тихо, с непроницаемым личиком и маминой корзиной со снадобьями. Даня тоже уже был здесь и тискал тайли. Лантир ошивался за спиной своего давнишнего напарника. Эйтар, Тиллинель, оставшиеся в лагере лаиквенди и те из галадрим и эльфов Ривенделла, которые знали Мэглина и не удостоились пребывания в шатре — все, все были здесь и образовали шумную и бурлящую толпу.

Голый Мэглин смеялся в голос и просил для начала штаны. Но! Именно этого ему пока что и не досталось — лаиквенди накрыли плащом, сломанная нога была выложена на пенек для манипуляций Синувирстивиэль. По волосам лесного эльфа пробегали крошечные огоньки, и было понятно, что адресованы они никому конкретному — а всем тем, кого он так сильно, всем сердцем любил. Может быть, именно поэтому к Мэглину все хотели обязательно притронуться — его тискал Даэмар, пыталась причесать Тиллинель и даже синеглазый нолдо, теряющий в данный момент важную должность при принце, нагнулся и мельком обнял Мэглина за плечи…

Виэль и Лаириэль обменивались птичьими, чирикающими и страшно таинственными наименованиями. Ветка умилилась на такое зрелище, однако растолкала группу поклонников и тоже от души обняла Мэглина.

— Ольва…

Мэглин улыбался. Он был счастлив.

Ветка прижалась к виску эльфа губами и отошла — очередь по праву нарушал только Анариндил.

Однако Ветка пришла сюда по делу. Как она предполагала, позже на нужные слова у нее может не оказаться времени или не будет подходящей ситуации.