— Побоялся, что мы его же этими мечами и зарубим, — сказал Мэглин. — Он странный, но Митрандир говорил, что у сего малого будет великая роль в великой истории…

Владыка не слушал, смотрел на голубой огонь сапфира.

— Берем? — и сам себе ответил:

— Берем…

========== Глава 37. Венец ==========

Торин теперь был постоянно страшно занят. Его вороной жеребец, вечно в мыле, скакал вдоль Мглистых гор до хранилища злата, которое спешно вывозилось. Стрелометы стояли напротив входа в Морию. Кили и Фили получали массу инструкций на тот случай, если из истории с Аркенстоном и балрогом узбад не выйдет живым.

Галадриэль предоставляла гномам все, что они требовали, безропотно и щедро. Свой лагерь наугрим временно огородили и поставили стражу — в общем-то не препятствующую проходу, но обозначающую суверенность. Определенно, эльфы видели суету и приготовления — гномы просили коней, столы, провизию, мешки, кожи, да мало ли что еще; и, не останавливаясь, работали.

С теми, кто был в пещере, трудились также и галадрим, и люди Дейла — Бард решительно не хотел никаких древних артефактов, для своего города он желал попросту золотые слитки, из которых можно было начеканить набирающую силу монету. Элронд и Келеборн, напротив, придирчиво разыскивали в первую очередь древние вещи народа эльфов и вели целые научные дискуссии возле каждого уникального сокровища.

Ольва отнеслась к разделу без души; что останется, то останется. И не принимала в процессе никакого участия. Разве что проследила, чем набили два сундука, которые под конвоем эльфов Лориена отправили в Рохан и в Гондор, снабдив соответствующими письмами, написанными рукой Торина Дубощита.

Из одного рейса Торин вернулся с грубым холщовым мешком. Он подскакал к Ольве, Галадриэль и Синувирстивиэль, сидящих перед шелковым шатром, и сбросил мешок на траву. Сверкнул улыбкой:

— Вот вам, дамы. В подарок! — и умчался снова.

Мешок открыли — там было два десятка корон, диадем и венцов на все вкусы и все случаи жизни.

— Он умеет быть жестоким, — сказала Ветка.

— Торин Дубощит никогда не был добрым и мягким.

Ветка чуть было не сказала — «нет, был», но удержалась и спорить не стала и к подарку не прикоснулась.

— Что там происходит у наугрим?

— Они стали скрытными, — ответила Галадриэль. — Знаю лишь, что большие планы принца Кили на завоевание Мордора ограничены невеликим числом сторонников Дубощита, которыми он может располагать в данный момент. Судьба Тауриэль также сложна. Выйдя замуж на наугрим, она вроде бы передоверила свою судьбу именно этому народу. Но если не они, то заступиться за нее и попробовать выручить должно Сумеречье. А Эрин Гален, понятное дело, помогут все эльфы Средиземья. Также гномы послали гонцов за своими мифриловыми обозами. Их хотят вернуть обратно.

— Торин раздумал ехать в Эребор?.. — прошептала Ветка.

— В свое время он все сообщит, — мелодично выговорила Синувирстивиэль. — С пятью десятками подданных и богатством, сравнимым с богатством самого Эребора, у него появился выбор, но выбор этот не так уж прост.

— Что можно еще сделать, чтобы отыскать Трандуила? — задумчиво спросила Ольва.

— Четыре отряда и пятый под предводительством Даэмара ушли в Ирисную низину.

— А если он не в низине? Если допустим они поплыли по Андуину и их снесло ниже? Если их захватил морн?..

— Отряды будут искать Владыку пять дней, и еще два дня на то, чтобы все снова собрались тут, — сказала Галадриэль. — Далее мы постараемся обдумать ситуацию и решить, что делать. Но и Владыка Трандуил не малый ребенок. Если он и его оруженосец, тайли твоего сына, не были искалечены, они и сами заботятся о своем спасении.

Поддавшись приступу малодушия, обиженная мешком корон, небрежно брошенным первым леди Севера узбадом, Ветка прошлась берегом реки. Вот замшелый валун. Здесь ее обнял Торин. Дальше по берегу, вот здесь, она дождалась Даню.

Но диадемы не было.

«Оставь прошлое — в прошлом».

Прошлое…

Ветка потрогала черную бляху на шее. Черную бляху Эребора, которая была так драгоценна для нее…

Сняла и размахнулась было, выкинуть в реку, но все же не смогла… убрала в кошель у пояса.

***

Ожидание всегда было самым слабым местом Ольвы Льюэнь. Сидеть, терпеть, выдерживать время…

Поэтому в один из означенных дней ожидания, когда весь лагерь еще спал, она сама потихоньку поймала Геста. Орочьи седла, подогнанные Арагорном, уже давно канули в прошлое. Для полуганновера подобрали роскошное седло с бархатным чепраком почти до земли. Так как рассвет еще не занялся как следует, стоял сырой туман, Ветка, одетая в одно из струящихся платьев Галадриэль, накинула широкий плащ. И, нежно погладив нос жеребца, скормила ему половинку гончего листа.

В ее планах не было уезжать слишком далеко и надолго — Ольва хотела всего лишь прокатиться, пользуясь отсутствием телохранителя. Постоянное зримое и незримое присутствие в ее жизни Эйтара и согревало ее, и радовало, и одновременно немного смешило и тяготило. Так отчего бы не использовать утро для такой редкости в последнее время, как прогулка в одиночестве?

Морны, орки ее не беспокоили — окрестности наводнили эльфы, и каждый их них желал выиграть приз, равного которому еще не было. Ощущение, что Трандуил совсем рядом, не покидало никого из эльдар, сменяясь тревогой, а она снова сменялась надеждой.

Гест, который, как и его легендарный отец, отлично переносил лист, понес всадницу краем долины Азанулбизар в сторону Андуина, к западной оконечности Ирисной низины. Здесь уже прошли конные, и не раз, в обе стороны — Ольва уверенно скакала по явственно видимой тропе, которая, конечно, не превратилась в дорогу, но и не пряталась от обычных глаз.

Когда сладковатый запах ирисов стал явственно ощутим, а ночной туман постепенно отступал, укладывясь седыми косами в низинах, Ветка выехала на небольшой холм, с которого были видны бескрайние заросли прекрасных, опасных и очень странных цветов, целая цветочная страна со своими законами и тайнами.

Гест отфыркался. Шея и плечи его блестели от пота, крутая шея выгибалась, грива стекала волнами. Ольва Льюэнь сидела в плаще, ниспадавшем со спины на круп лошади и дальше, закрывая задние ноги скакуна. Она вглядывалась в Ирисную низину.

Вдруг…

Ей померещилось?

Но нет…

Ольва тронула Геста ногами — и жеребец поплыл в высокой траве, раздвигая ее грудью.

На пригорке, окутанный последними туманными покрывалами, которые таяли, пронизанные лучами восходящего солнца, совершенно нагой, выпрямившись во весь рост, стоял витязь.

Витязь опирался на длинный двуручный меч из непроглядно черного металла, на вид подобного металлу Темной страны. Рукоять искрилась россыпью бесценных бриллиантов, каждый из которых, казалось, горел ярче звезды; венчал меч огромный синий сапфир, но и его блеск не мог затмить свет голубых, опаловых глаз. Коротко и очень небрежно обрезанные волосы лежали, подобно шлему.

Трандуил, так и не решивший вопрос со штанами, услышал жену душой, фэа — и вышел к ней.

Мэглин далеко за его спиной с облегчением свалился под куст, раскинул руки и закрыл глаза. Он был уверен, что их вот-вот отыщут, так как уже пару раз обнаруживал заломленную секретным образом траву — и заломил ее в ответ, указывая, что он тут был, что они покинули Ирисную низину и двигались на запад, в сторону Азанулбизара. «Ступай к ней… потом вернетесь за мной, если я не доберусь в лагерь сам».

Ветка замерла, вглядываясь.

Время остановилось; казалось, даже стрекозы зависли в воздухе, и их хрустальные крылья оставались на месте. И в этой тишине, в неподвижности утра возле Ирисной низины медленно раскрывались цветы, которые росли тут — ромашки, колокольчики, дикие пионы, люпины, дикие герани.

Зная, что ее Владыка ни за что не побежит вперед, Ветка отмерла, снова тронула Геста ногами. Подъехала вплотную. Спрыгнула.