— М-м.
— Ты… потерпишь?
— Молчи.
Мэглин растер свою ногу, выдавив остатки зараженной сукровицы. Снова свел кость, разорвал на себе последние остатки одежды и заново наложил плотные шины, которые позволяли ему хоть через боль, но ходить.
Трандуил глубоко вздыхал, переворачивался то на спину, то на живот, чтобы не сказать — извивался. Полуприкрыв глаза, иногда немного постанывая, терся о траву, касался себя пальцами… Мэглин старался не смотреть на Владыку, и одновременно понимал, что в отблесках Луны и звезд, и мягком свете догорающего костра, то, что он видит — одно из самых прекрасных зрелищ в Средиземье.
Только бы уж оно скорее завершилось.
Наконец, Трандуил затих… Мэглин подсел ближе, положил руку на блестящее от бобрового жира плечо…
Убедился, что Владыка, как минимум, жив. Лег рядом, обнял, прижался сзади.
— Спи.
— М-м.
И Мэглин негромко запел. Подходящей песни на такой случай у него не было, поэтому он пел то, что первым пришло на ум.
Наутро, доев рыбу, оба всласть наплескались в озерке. Скорбящая бобриха со своим потомством была возмущена, но что поделать.
— Когда бобры строят хатки, — сказал Мэглин, — они часто прикатывают вниз камни. И для запруды тоже. Я пороюсь под илом, может, они принесли сюда что-то нужное.
Трандуил выбрался на берег и осматривал руки и ноги.
— Моя кожа больше не болит, Мэглин. И не кровоточит. Твой бобер оказался на диво целебным.
— Не только он, мой Владыка… может, и орочье зелье помогло. Гончий лист…
— Не напоминай.
— Прости. Я… я не знал, что делать. Чем помочь…
— Никогда! Не напоминай!
— Но ты…
— Я сказал же!
— Слушаюсь, мой король.
— У меня лично, — выговорил Трандуил, — очень, очень большие счеты к Саурону. И я буду делать все, чтобы Аулендил Аннатар и его дела навсегда канули в пропасть Мории, и само имя его забылось, и твердыни его были стерты с лица Средиземья.
И для убедительности Владыка Лихолесься добавил несколько слов на кхуздуле. Мэглин рассмеялся.
— Мы пойдем отсюда куда-нибудь? — спросил Трандуил позже, немного успокоившись.
— Хороший вопрос. Я не слишком быстрый ходок, мой король. Мне надо подлечить ногу. Однако мы можем выйти к руслу Ирисной и по ней плыть. Там глубина по грудь лошади, так что…
— Воображаю, если нас ищут и найдут, — Трандуил поежился. — Это будет незабываемая встреча.
— Вопрос одежды неразрешим, разве только сплетем циновки из травы. Или если мы не выйдем на окраину низины и не подстережем каких-то путников, чтобы их ограбить.
— Мы дадим отдых твоей ноге. Сегодня выспимся. Спать сытыми, у костра, напившись хорошей воды — уже недурно, — проговорил Трандуил. — По Ирисной мы быстрее доберемся до Мглистых гор и Восточных врат. Поищем ее завтра. А пока я очень, очень рассчитываю на сон без сновидений. Просто. Сон. Мне очень нужно.
***
Воздух словно очистился от тяжкого предвосхищения беды.
Ольва, Бард и все, кто были с ними, вернулись в стан Галадриэль. Леди немедля собрала еще два отряда только из своих эльфов и отослала их в Ирисную низину. От радости встречи не хотелось переходить к скорби и перечислению многих опасностей, которые могли бы подстерегать Владыку и его оруженосца. Хотелось немного выдохнуть, верить и надеяться — уже не через силу, а просто ждать, пока один из отрядов вернется со спасенными.
Фили встретился с семьей. Криков, визгов, радости и даже слез было предостаточно. Торин стоял поодаль и улыбался.
К вечеру приключилась и еще одна неожиданная радость — прибыл лорд Элронд вместе с Кили, который чуть кособоко, но вполне уверенно держался в седле. С ним же вернулся Даэмар.
Весь вечер великие и мудрые пировали в шатре Галадриэль. Откуда-то взялись яства и вина, изысканные хлеба, пироги и крепкий мед. Ольва, Галадриэль, Синувирстивиэль от души приняли вкусных напитков и разговаривали о своем, о женском так, что позже Келеборн, Элронд, Бард и прочие свидетели происходящего просто бежали, оставив поле боя дамам.
В стане гномов было потише. Там происходило что-то свое.
А возле реки у костра Эйтар, Лантир, Тиллинель и Леголас пили цветочную брагу Лориена, ели изысканнные кушания, которые прислала им Ольва Льюэнь, и беседовали. Даниил и Лаириэль тоже тихонько разговаривали, пока не улеглись спать тут же на берегу, рядом со своими тайли. За ними присматривал Арагорн. В общей беседе в юношеской компании Леголаса он принять участие постеснялся, но с Даниилом был знаком хорошо и остался на ночь с детьми с большим удовольствием.
К утру Даэмар немного отоспался после длинной дороги через Мглистые горы и пришел к костру. Забрать Тиллинель и Лантира он сейчас не мог. Что до Эйтара, то телохранитель испросил дозволение у Повелительницы (настроенной в данный момент чрезвычайно благодушно) — и вместе с Даэмаром, Арагорном и Леголасом отправился в путь. Надежд на то, чтобы отыскать Трандуила, стало больше — и Леголас собирался пройти с непревзойденным следопытом Лихолесья Ирисную Низину и лишь затем отправляться к Йуллийель. Если, конечно, Трандуил не найдется.
— Иногда то, что потеряно, не сыщещь с лошади, — лукаво сказал Даэмар. — Если Владыка бродит в Ирисной низине, она будет колдовать, водить его кругами. Его — и тех, кто его ищет. И только того, кто тих и невысок, спокоен, как вода, уверен, как камень, она пропустит. Мы не будем брать лошадей и доспехи. Простую лесную одежду, по паре запасных плащей в свертки, и в путь, друзья мои. Затянулась эта история. Надо уже отыскать нашего Короля.
========== Глава 36. Ожидание ==========
Когда уехали два отряда эльфов Лориена, а с ними — только до Ирисной низины — и Даэмар с Эйтаром, Леголасом и Арагорном, намеревающиеся далее лошадей отпустить, лагерь погрузился в странное, словно предпраздничное состояние.
Галадриэль снова послала в Карас Галадон за припасами, одеждой, вином. Лориен не отличался ни бедностью, ни жадностью, однако содержание стана выходило затратным.
Замершее на десять лет северное Средиземье заговорило — казалось, вместе с затворением Ольвы Льюэнь и Трандуила Орофериона в Эрин Ласгален по всему краю настало молчание, а теперь короли и властители словно вновь увидели и услышали друг друга. Обнялись, поделились горестями и радостями. Да, здесь не было предводителя рохиррим… и здесь не было Митрандира, но и без того хватало вестей и рассказов, и, хотя Трандуил все еще не нашелся, тихое ликование ничуть не было похоже на тяжелую скорбь, царившую возле склонов Мглистых гор и Келед Зарам совсем недавно.
Особую прелесть происходящему придавали Анариндил и Лаириэль. Ветка не знала, как реагировать, что говорить: вот девочка серьезно и очень тщательно расчесывает ее парня и плетет ему правильные косички у висков. Заставляет надеть светлый венец принца и не менять его при первом случае на лоскут засаленной кожи. Вот Анариндил бережно подсаживает девочку на Серую, и слова Лаириэль «Ой, волчица линяет», почему-то напоминают Ветке Мальвину из старой-старой сказки ее детства. Множество мелочей были очень важны Лаириэль — не замочить ног, переходя ручей, не есть немытое или невкусное, не надевать некрасивое. Для Анариндила мир открылся с неожиданной стороны и он пока не знал, восхищаться ему или презирать внезапную невесту за такую неприспособленность к правде жизни. С другой стороны, она лечила Сета, и Сету становилось лучше, а это стоило уважения и внимания Трандуилиона. Ольва в силу великой растерянности попросту к детям не приставала, и точно так же вела себя Виэль.
Трор даже не пытался конкурировать с принцем Лихолесья за внимание Лаириэль, поддерживал компанию — время от времени, потому что он и Ирис больше держались своих, постигая после города людей — законы и порядки наугрим.
К обеду ближе Торин, собранный и серьезный, прискакал на своем черном, как смоль, жеребце, и позвал с собой Барда, Синувирстивиэль, Галадриэль с Келеборном, Ольву и Элронда. Ольва заозиралась в поисках телохранителя, потом вспомнила, что Эйтар уехал и забрал белого роханского жеребца, велела кому-то из лихолесцев собрать себе Геста. Леди Золотого Леса кликнула несколько галадрим для сопровождения.
