— Не дело, — согласилась Синувирстивиэль. — Бус, Трорин и Ирис живут с нами. Дети Фили — большие друзья Лаириэль. Еще с ними приятельствует сын Бригеля и Тихе. Компания хорошая, детки защищены. Но все же Трорин в лицо отца не помнит, а Ирис его никогда и не видела, она родилась, когда он уже ушел в Морию воевать. Так-то…

И уже почти под утро, так и не уложившись спать, Ветка рассказала Синувирстивиэль про цветочные капли, обиду и свой отъезд из Сумеречья.

— Иримэ… Фириэль. Не ожидала я. Что же, доедем в стан, разберусь, — мелодичным, нежным, но очень недобрым голосом сказала Виэль.

Лаириэль, словно прелестная куколка из фарфора, спала в плаще на коленях Тиллинель, Даню обнимал Лантир, слишком мягко обнимал для такого надменного и колкого нолдо. Оба гнома захватили Эйтара и сопели у него в руках в два немного сопливых носа. Но сами тайли и телохранитель продолжали вполголоса беседовать. Видно, много накопилось тем.

Ветка прошла вдоль лагеря, погладила Сета по морде.

Дошла до края поляны и долго вглядывалась в темноту, пытаясь представить, где же дорогие ее сердцу эльдар.

Где ее муж.

***

Трандуил и Мэглин скакали столько, сколько сил хватило у варгов.

Но в Ирисной низине животные забеспокоились, начали метаться; сперва не удержался Мэглин, затем свалился и Владыка.

Варги ускакали в гущу цветов, выбираясь из ароматной западни, а беглецы еще какое-то время по инерции шли из последних сил, шли, чтобы оказаться как можно дальше от возможных преследователей.

Наконец, нога совсем отказала Мэглину, и силы Трандуилу — также; оба волею случая нашли просторную кочку с почти не сырым мхом, и повалились на нее. Мэглин сорвал с ноги пропитанную тяжелым гноем повязку и сунул пострадавшую конечность в бочаг с чистой водой. На том врачевание закончилось.

Действие зелья себя пока что также не проявило, а может, оно просто отступило перед предельным напряжением сил.

Великий маг, Король Эрин Ласгален, Владыка Трандуил, сын Орофера, неопрятно обкорнанный, без своих прекрасных серебряных волос, уснул голым во мху, раскинув руки, как будто не мог надышаться летним ночным воздухом; рядом таким же беспробудным сном, в предельной усталости, спал его верный правый телохранитель, тайли его сына, Мэглин.

========== Глава 35. Бобер ==========

Несмотря на то, что стояло лето и дни делались все жарче, Трандуил и Мэглин озябли в росное утро. Оба эльфа проснулись, прислушались, напились всласть воды… и, так как пищи или огня не было, уснули вновь.

И сон был так крепок, что они не слышали отдаленных кличей отряда, разыскивающего их. Ирисная низина и грозные воины-ирисы уводили конных прочь, все время возвращая их в русло реки; а Мэглин и его Владыка восстанавливали силы крепчайшим сном, на свежем воздухе, на свободе, с помощью чистой питьевой воды.

Очнулись оба уже близ сумерек.

Трандуил сладко потягивался, сочтя нынешнее положение за истинное счастье; что огненный плен у Гротмора, что ужасное пребывание в свертках из вонючей овчины у орков… все это отступило. Прекрасный эльф в окружении прекрасных цветов, близ быстрой, прозрачной питьевой воды — это было много лучше.

Прекрасный нагой эльф.

Мэглин вытащил из воды ногу. Воспаление чуть снизилось, вода промыла гной — перелом был сложным, но теперь его можно было лечить.

— У нас есть оружие, мой король, — Мэглин показал обломок копья. — Не пропадем.

— Огонь развести почти и не из чего, — прошептал Трандуил. — Но мы спасены, Мэглин.

— Нет пока. Однако… для спасения нам нужен бобер.

— Бобер?..

— Да, Владыка. И за бобром мы сейчас и отправимся.

— Мэглин, зелье вроде бы попало на меня. Оно может отравить меня как угодно, даже помутить разум. Ты-то чего бредишь? При чем тут бобер?

Мэглин звонко рассмеялся.

— Ты давно не бродил по лесам, мой король. Я слышал, что бобер строит себе хатку. А это значит, что не очень далеко есть сухой остров, который еще не захватили ирисы, есть деревья и можно развести костер, а главное, сам бобер — это очень вкусно… ну и жир из хвоста поможет врачевать твою кожу. Смотреть страшно.

Трандуил вдруг о чем-то вспомнил и схватился за голову.

— Оооо!

— О да, мой король. Очень… как говорила Ольва?.. Модно.

— Мои волосы!

— Их нет.

— Проклятый балрог, все дожди Йаванны на его голову!

— Возможно, они не достигают подземелий Мории.

— Я… я весь в язвах! Я обезображен!

— Поэтому, мой король, мы и идем на бобра. Рыбий жир тоже годится, но все же хвост бобра, он для этих целей…

— Я не выйду отсюда, пока полностью не поправлюсь!

— Ну и пока мы не найдем какую-нибудь одежду, — спокойно сказал Мэглин. — И от моих штанов уже осталось так мало, что предлагать их тебе смысла нет. Или ты предстанешь перед Повелительницей Пущи в набедренной повязке из шкуры бобра.

Трандуил глянул на Мэглина совершенно очумело и захохотал.

Презрев опасность, оба насмеялись всласть. Кто-кто, а эльф у реки, на свободе, никогда не пропадет.

Шаг за шагом, опираясь друг на друга, король и его оруженосец пошли туда, где Мэглин слышал бобров. Это оказалось непросто: каждый шаг по узловатым, толстым корневищам ирисов давался с трудом. В иле водились пиявки и змеи, между корнями были глубокие ямы и провалы, в которые было очень просто угодить и намертво застрять. Листья ирисов резались.

— Позже можно будет поискать останки воинов Исильдура, — сказал Мэглин. — Мы как раз близ северной части Ирисной низины. Здесь они пали под натиском орков. Хоть и прошло немало времени, возможно, уцелели мечи, доспехи…

— Штаны, — буркнул Трандуил.

— Это, скорее всего, нет… как хорошо, что сейчас лето, правда?

— Да, зимой этот отдых у воды был бы отвратительным… что же, найдем остатки доспехов Верных, возденем на голое тело. Тоже вариант…

И оба снова беспричинно смеялись.

Сухой остров был найден. Обобрав с ног пиявок, эльфы обследовали небольшой пригорочек с деревьями и кустами. Да, тут была громадная, старая хатка бобра, перегородившая ручей — запруда сдерживала воды незримого под стволами ирисов ручейка и образовала озерко, в котором можно было даже искупаться. Нижние ветви и стволы деревцев хатки уже полностью прогнили, посерели, поросли мхом — эта семья бобров тут жила очень давно.

Сухой берег и дрова. К ночи глава семьи бобров уже жарился на огне, а Мэглин вытапливал жир из его хвоста. Это было непросто при отсутствии какой-либо посуды, но кора деревьев, шкура самого бобра, горячие камни и немного смекалки — и все получалось. Также Мэглин наточил наконечник обломанного копья, сделав из него сносный кинжал, нарезал молодых корневищ ириса и запек их в золе. Еще и рыбина; ужин получился вполне съедобным, хотя на привередливого носа чрезмерно ароматным, так как и мясо бобра, и корни ирисов изрядно пахли, как и пресноводная рыба.

— К утру мазь остынет, — сказал Мэглин. — И я разотру тебя. Бобровый жир подлечит и мою ногу.

— Давай сейчас… волдыри полопались, царапины и порванная кожа болят, слоятся. Остуди бобровый жир в воде.

Как только ладонь Мэглина с целебной мазью коснулась спины Трандуила, Владыка вздрогнул. Вздрогнул и Мэглин, но не сказал ни слова.

Плечи, шея, спина, поясница… Трандуил лежал ничком, а Мэглин тщательно растирал пострадавшую кожу. Спокойно, легкими уверенными движениями, не причиняя боли, не останавливаясь. По спине Владыки шли волны мышц; он лежал, уперев лоб в кулаки и почти не дышал, не издавая ни звука.

Бедра, икры и даже стопы.

— Переворачивайся.

— М-м-м…

Руки, от кистей до плеч. Плечи, грудь, плоский живот. Кубики мышц подбирались под ладонями Мэглина, плечи и бедра напрягались мягкими волнами.

Бедра, ноги…

— Готово. Лицо смажешь сам.

— М-м-м.

— И терпи до утра. Жир станет немного печь, он так лечит. Утром можно будет искупаться.