— Почему не слышишь Даниила и Трандуила сейчас? Почему не слышишь их обоих?

— Возможно, они…

— Даже не говори этого вслух, — сказала Ольва. — Пока я не увижу тел Трандуила и Дани, они живы.

Отчего-то в шатре стало очень тихо — и все, кто присутствовал при этом разговоре, повернулись к ней.

Ветка стояла очень прямо, подняв подбородок. Сидеть она не могла — пробовала несколько раз и у нее не получилось. Такие новости и такие разговоры она была способна переносить только стоя на ногах и положив руку на рукоять меча.

— Не начинай себя казнить, — сказала Галадриэль.

— Когда-то давно, — с усилием сказала Ветка, — неосторожное слово Трандуила, которое не имело под собой никакой темноты или предательства, привело к неосторожному моему поступку. Теперь случилось похоже. Я последовала за своей обидой, а он — за мной… и за своей ревностью. Но теперь я здесь в окружении войск и стражи, а он вместе с нашим сыном — где-то там… близ озера Келед Зарам. Как и я была с нашим сыном одна на дорогах Средиземья. Жив или мертв, цел или ранен — это отголосок той истории. Я прошу Эру, чтобы его путь был проще моего. И пока я не увижу их тел, мой муж и мой сын живы для меня.

— И он так говорил, — тихо произнесла Галадриэль. — Пока не увижу сам…

— Кто и чего там у вас в семье сделал первым, — буркнут Торин, — еще неизвестно. И не о том речь. А вот что делать сейчас… не штурмовать же Дол Гулдур. И, надеюсь, не в Мордор следовать.

— Кто знает, — проговорила Галадриэль. — Из Нен Келедриля вытекает одна река. Она вливается в Келебрант, а Келебрант — в Нимродель, но уже в Лориене. А вот после Лориена Нимродель становится широкой и сильной и уходит в Андуин, а Андуин течет на юг, мимо Мордора.

— Владыка не щепка, — подал голос Келеборн. — Если пустить по течению сухую ветку, она, может, и доплывет до Андуина. Но это все не великие реки, а малые, извилистые, с затонами. У них не так много силы и воды. И это реки нашего народа, способные поддержать силы эльфа и сохранить его жизнь. Дозоры, сколь позволяет бедствие, ходят вокруг озера, а половина отряда Трандуила ушла вдоль реки вниз, хотят обшарить берега до Лориена. Это предгорья, не ваша пустошь близ Эребора, где все ровно, просто и понятно. Тут есть утесы и скалы, ручьи, опасные овраги-ловушки. Но если предположить, что Трандуил и сын его доплывут хотя бы до Келебранта, дальше Лориен поможет им. Мы неизбежно отыщем их. Зачем тебе нужен был стреломет, узбад?

— Я хотел установить его против ворот Мории. Мы широко распахнем ворота, и если переговоры пойдут не так, как я задумал, стрелометчики выстрелят. Не знаю, какой металл может взять балрога… но это точно не мифрил, — задумчиво сказал Торин. — А уже если и совсем не так все пойдет, будете палить по нему в воздухе.

— В Лориене есть стреломет, — спокойно сказал Келеборн. — Он сломан и многие столетия починить его не удавалось. Мы оставили его как образец на случай, если потребуется строить новые. Ты сказал, узбад, что балрог много меньше дракона. Могут твои мастера выковать и соорудить пару стрелометов поменьше? Тащить большой от Дейла — месяц.

— Твоя правда. Но тогда надо и Леголаса вернуть, — выговорил узбад. — Что, Ольва, есть у тебя еще гончий лист с собой?

— Есть немного, он как-то резво пошел в этом… путешествии.

— Иначе лихолесского принца не нагнать. А ты, лорд Келеборн, показывай свой стреломет. Мои мастера готовы. И песенками балрога развлечь, и работу выполнить.

— Здесь был Даня, Даниил Анариндил, — снова обратилась к главному Галадриэль. — Его фэа я слышала так отчетливо… он спасал отца и звал благие силы на помощь… но самого Трандуила я так и не расслышала. Кто знает, что могло случиться с ним…

— Не слышно фэа ни отца, ни ребенка, — важно выговорил Саруман; все время, пока в шатре здоровались и разговаривали, он вкусно доедал жареную куропатку. — Уж конечно, два таких великих мага, как я и леди Галадриэль, не пропустили бы такую мощь, как Трандуил. И уж конечно, не следует злить такую силу, как балрог. Мы же не желаем великих горестей Средиземью? Кто знает, какой гнев он, раненый, обрушил бы на Лориен в первую очередь, ибо Золотой Лес ближе всего к Восточным вратам. И я, как старейший здесь, готов взять Аркенстон и исполнить договор. Если Владыка у балрога и в магическом сне, то понятно, отчего мы его не слышим. И тогда, получив камень, он вернет Трандуила. Что же до его отпрыска…

— Не дам Аркенстон, — сказал Торин.

— Но камень не принадлежит тебе, Торин Дубощит. Или же ты забыл, что подарил его эльфам Лихолесья?

— Я его подарил Трандуилу и Ольве. И никому больше. Ей решать, раз уж так.

— Торин там был, мудрейший, — сказала Ветка. — Говорил с чудовищем. Он договаривался. Ему идти.

— Что же, — проговорила Галадриэль быстро, — вы устали. Вы спускались с перевала и затем скакали с помощью гончего листа. Все прибывшие должны отдохнуть… и завтра принимать правильные решения. Келеборн, пошли за остатками стреломета. Тут оружие, способное бить в воздух, и верно будет не лишним. Иргиль, ты дашь кого-либо из своих эльфов, кто поскачет за Зеленолистом?

— Морны, варги… я пошлю двоих. Мы отослали уже твоих и наших лихолесских воинов в разные стороны, наугад, — чуть сердито сказал Ключник. — Если что, все силы рассредоточены, все разбрелись и даже нас здесь никто не охраняет, лишь мы сами. Я бы поговорил с лордом Келеборном — поисковые отряды покамест вернуть, лагерь на всякий случай укрепить, дальше действовать спокойнее. Мы двое суток не спали и прочесали все окрестности озера. Искать не перестанем. Но нужно подумать. Никаких следов не видно — кроме того, что почувствовала леди Галадриэль. Варги разбежались. Что делается в Сумеречье, мы не знаем. Хорошо хоть Повелительница нашлась.

— Я не терялась, — буркнула Ветка. — Правда, пойдемте спать.

— Ты можешь остаться в этом шатре, — сказала Галадриэль.

— Я пойду к своим кхазад, — Торин поднялся, искоса глянув на Ветку. — Они заслужили благодарность узбада.

— Что же до планов вернуть поисковые отряды, — говорил Саруман в спину Келеборна, выходя из палатки вслед за прочими, — то он мудр. Ибо что же попусту тратить время и силы. И так очевидно, что…

— Какой же противный дед, — выговорила Ветка тихо. — Хоть бы шляпа приехал, без него чего-то не хватает. Эйтар, ты сегодня не будешь стоять на страже. Ступай и выспись. Иргиль найдет кого-нибудь… или Халдира попроси прислать.

— Да…

Ветка тормознула около ложа.

— Что такое? Ты в порядке?

— Н-не совсем…

— Так. — Ветка села. — Иди сюда и рассказывай.

— Я не сказал Леголасу, что…

— Увы… это придется сказать. И ему, и Кили. Я бы скрыла, если честно, — грустно произнесла Ветка. — Арагорн, видимо, не трепло. Я тоже. Радагаст… как повезет. Но такие вещи открываются всегда в неподобающий момент и меняют все. Это как носить в кармане флакон с ядом, прольется — не прольется.

— Я рос с ним… мы друзья с детства.

— Охохо. Кили я возьму на себя, когда поправится…

— Не нужно. Это мое дело.

— Эйтар, — выговорила Ветка, пытаясь стащить сапог. Телохранитель встал на одно колено и помогал ей разоблачаться. — Я могу догадаться, о чем ты думаешь. Тауриэль не будет хорошо в Мордоре. Она не станет Темной владычицей. Ей не будут поклоняться народы. У Саурона есть силы и время лишь на тех, кто ему интересен. Ее будут мучить, причем скорее всего не сам майа, а его евнухи. Но это был ее выбор. Выйти замуж за гнома — был ее выбор. Позвать тебя во вторую ночь… был ее выбор. Но спасти ее — был твой выбор. Если бы тогда ты… мм… поступил как бесполый эльф, во-первых, не факт, что не вмешался бы Эстель — я видела, что именно он думает. Что справился бы не хуже. И во-вторых, если бы она тогда умерла, никто не простил бы себе до конца дней. Мы попросту дали бы ей сгореть в ее собственном ядовитом огне…

— Но и затем быть с ней — был мой выбор, — проговорил Эйтар. — А это уже предательство. И мое, и ее.