Телохранитель вывернулся, стащил и сбросил вниз мокрую рубашку. Притянул к себе Ветку, не давая той выпутаться из плаща, прижал. Голос вернулся к лаиквенди вместе с самообладанием, и телохранитель негромко запел, укрощая дождь, убирая страхи, возвращая надежды, приближая сон, утихомиривая жар.

С утра самое первое, что увидела Ветка — твердый подбородок и замечательную шею. Отползла — торс у Эйтара был прорисован намного рельефнее, чем у большинства всесторонне прекрасных эльфов дворца. То, что он такой мощный, обычно удачно скрывала одежда, и это никак не сказывалось на легкости движений и скорости.

Телохранитель смотрел встревоженно и еще до того, как Ветка заговорила, сунул ей флягу с отваром.

Солнце расчертило крошечный домик яркими полосами света. То, что ночью это жилище было похоже на преисподнюю, залитую огненными всполохами, как-то и не вспоминалось.

— Ты как?

— Горло болит, — прошептала Ольва. — И голова. Но жара нет… все вроде нормально.

Эльф смотрел внимательно.

Ветка уставилась на него в ответ.

Потом сказала:

— Ну нет, ничего такого не было. Я знаю точно.

— Не было, — неспешно сказал Эйтар.

— А что было?

— Металась. Обнималась. Отпихивала. Было видно, как тебе плохо, — признался телохранитель. — Это было в общем понятно и по тому, что ты делала… и по тому, что ты говорила.

— Пошлятина какая-нибудь? Ох ты мамочки мои… — Ветка обхватила руками голову. — Ну прости…

— Ты звала Трандуила. И раз двадцать проверила, что я это не он. И я не подошел, хотя тебе определенно понравилось мое тело.

— Ну конечно не подошел, с чего бы, — сказала Ветка. — Но приставала — тоже плохо, прости пожалуйста.

— Я не об этом.

— Эру Илуватар, ну что еще? — сипло заныла Ольва. — И так новости не самые приятные!

— Это не о тебе.

— Ну говори уже!

— Тауриэль ни разу не позвала Кили, — сухо сказал Эйтар.

— Ну значит, не любит, — брякнула Ветка и осеклась.

— Это важно, Ольва. Ты даже не представляешь себе, как.

— Ты… в порядке? Ты живой?

— Вполне да, — спокойно сказал Эйтар. — И ты в порядке. Я думаю, теперь уже все зелье покинуло твое тело. Убедился в своих ощущениях. Сейчас позавтракаем и решим, куда нам отправляться.

— Ага…

В домик неслышным шагом вошла Тауриэль; за ней Эстель.

Эльфийка отчего-то резко вскинула подбородок.

— Тауриэль?.. — спросил полуобнаженный Эйтар, соскакивая с полатей. Подобрал высохшую за ночь Веткину одежду, забросил наверх. — Что такое?..

— Ты, я смотрю, просто отличный… утешитель, — резко ответила рыжая эльфийка и вышла.

Эйтар снова окаменел спиной.

— Обидно не то, что она сказанула глупость, — сказала Ветка, спрыгивая сверху. — А то, что она ее правда подумала. Вот так и работает искажение. Эстель, мне было плохо ночью, жарило, я хочу пару ведер горячей воды помыться. Сможете с Эйтаром устроить? А я пойду поговорю с ней. Что-то мне не все в этой истории нравится. Мне надо прояснить.

========== Глава 20. Штурм Мории ==========

Трандуил ощутил нечто вроде головокружения; было чувство, что он падает с огромной высоты, желудок свело, сердце пропустило удар. Балрог летал не только и не столько опираясь на крылья, сколько с помощью магии; когда все прошло — хозяин снова был здесь, а Торина не было.

— Куда ты дел гнома? — спросил Трандуил.

— Вышвырнул его наверх, туда, где они уже натоптали, — пророкотал демон. — Как вышло, что ты понимаешь меня?

— Я маг Зеленолесья, Трандуил, я сын Орофера. Я изучал древние языки, но валарина никогда не слышал. Я изучаю его сейчас с тобой.

— Твои слова ничего не значат для меня… что бы ты ни сказал о своем происхождении, это ерунда и тлен… но то, что ты можешь говорить — хорошо.

— Я не равен тебе, — Трандуил помолчал. — Но почти равен. Я король эльфов.

— Опять пустые слова. Я видел истинных королей твоего народа, начиная с самой первой войны за главенство над ним. Будешь развлекать меня описаниями того, кто же ты… пока не убедишь… что почти равен. Ты ешь и пьешь то же, что и гномы? Или попросту заколдовать тебя, чтобы ты не нуждался ни в чем?

— Можно сперва кресло поудобнее? Хотя бы такое, как у тебя.

Огненный майа покачал головой — выражение его лица сложно было понять. Затем он простер руку — из огненной реки плеснуло; застывая, лава образовала высокое кресло с удобной спинкой.

Трандуил подошел, и, заложив руки за спину, осмотрел предмет мебели, где ему предстояло коротать вечность, со всех сторон.

— А нельзя ли повыше? Чтобы я мог видеть лицо собеседника.

— А ты наглец.

— Я не понял последнего слова, — не менее заносчиво заявил король эльфов. — Ты разьяснишь его мне, если хочешь, чтобы я всецело понимал тебя и мог поддержать беседу. Сделай трон выше.

— Трон? — балрог расхохотался, но хлопнул в ладоши — снова плеснула лава и натеками, точно складками полотна, подняла кресло для Трандуила повыше. Натеки, застывая, образовали нечто вроде ступеней.

— Так замечательно. Ты великий творец. Как мне обращаться к тебе?

Трандуил шаг за шагом, точно был в родном Сумеречье, поднялся на импровизированный трон и откинулся на раскаленную спинку. И все же подлокотники поддерживали локти — и в целом было удобно. Ноги дрожали, нестерпимый жар отбирал последние силы. Трандуил убедился, что сидение это достаточно надежно удержит его, если он лишится сознания.

— Вода, пища… мягкие меха и ткани… — проворчал Балрог. — Прохлада… мне проще тебя заколдовать. Заклятье Хрустального принца подойдет.

— Что это такое?

— Ты будешь словно окован хрусталем. Ты сможешь немного поворачивать голову и разговаривать. Твое тело не будет ни в чем нуждаться. Снаружи… снаружи ты будешь выглядеть, как статуя.

— Какое неприятное для эльфа положение. Скажи… ты любишь красоту. Давно ли ты потерял очи? И как все же мне обращаться к тебе?

— Я еще видел победу над Гондолином… и то, как был повержен его последний истинный рыцарь. Ваш рыцарь. Вот он был почти равен нам, сотворенным по образу Мелькора. Позже эльфы сумели опрокинуть на меня огромный обломок скалы, один мой глаз потерялся, другой был расколот. А я сам по подземным рекам лавы пришел сюда, полагая, что в этих чертогах тьмы и огня останусь недоступен. Однако явились гномы.

— Отчего ты ненавидишь их больше, чем эльфов?

— Они раздражают. С эльфами всегда было приятно воевать… на равных. Почти на равных. Понимая, что ты все же много сильнее.

— Так себе удовольствие, — выговорит Трандуил. — Бороться с заведомо слабым противником, кем бы он ни был. Твой лик прекрасен. Что заставляет тебя носить рогатый шлем?

— Волшебные шлемы Мелькор собственноручно сотворил для каждого из валараукар. Они защищают нас в бою и преумножают многократно волшебную мощь, срастаясь с телом. Но иногда утомляют, ибо сделаны из истинных жил Арды и очень тяжелы. Скажи, известно ли в мире о других балрогах?

— Нет. Известно, что здесь, в Мории, живет последний из вас. Тебя называют Проклятием Дурина.

— Дурин, Дурин… не знаю, кто это. Мое имя Гротмор.

— Один из гномов, — Трандуил развалился в кресле свободее. — Ничего особенного. Не утруждайся запоминанием их имен. Я и сам не особенно утруждаюсь.

«Я хочу жить».

«Я погибну от жары».

«У меня есть меч».

«Когда он без шлема, я могу попытаться».

«Торин бросил мне кольчугу из мифрила».

«Река с черной водой не так далеко».

— Ладно, — проворчал Балрог. — Будет тебе убежище от жара, вода и пища. Сделка есть сделка. Ты учтив… образован. Как король ты ничто, раз ты здесь. И как воин против меня ничто. Но говорить ты умеешь.

Трандуил улыбнулся уголками губ. Он знал, что столь малое движение балрог не услышит. И знал, что может очаровывать голосом, меняя малейшие нюансы тембра и произношения.