Торин на секунду замолчал, а затем расхохотался.

— Как ты себе это представляешь?

— Будешь лечиться или нет? — рассерженной гадюкой засвистел Трандуил.

— Буду! И запомню это навеки, клянусь Махалом! Надеюсь, останется красивый шрам с эльфийскими рунами… только вот… — Торин протянул руку и коснулся плеча Трандуила, его шеи. Эльф не отшатнулся. — Не проще ли сейчас уже со всем разобраться? И один оставшийся и пусть выбирается отсюда.

Трандуил убрал руку гнома.

— Вдвоем у нас в четыре раза больше шансов. А если сгинем в Мории оба, она…

— Она нам не простит.

— Нет, она просто останется одна, узбад. Кто-то должен выбраться. И оставь это. Поворачивайся. Снимай штаны.

Переход темы был такой крутой, что гном захохотал; не удержался и Трандуил. Короли смеялись до слез, до коликов в животе; темные своды Мории словно посветлели, а в шлеме едва заметно опять затлел огонек.

— Если что, я уже видел все твои достоинства, — сказал Трандуил, отсмеявшись. — В ваших купальнях. Приятное местечко.

— И я твои видел, — негромко сказал Торин, с трудом переворачиваясь на живот. — Ты хорош. Я думал, эльфы под своими тряпками все здыхлики.

— Кто?..

Узбад распустил завязку штанов.

— Что мне надо делать? Как-то… участвовать?

— Просто лежи.

— Imrid amrad ursul, — выговорил Торин и уперся лбом в кулак.

— Смотри, твое пожелание вполне может исполнится.

Трандуил не побрезговал самолично стянуть штаны с подтянувшего от неловкости мышцы наугрим и в мерцающем, исчезающем свете ошупал рану. Гранью каменного осколка, острого, как нож, Торина рассекло от копчика к бедру, достаточно глубоко. Крови гнома, тяжелой, остро пахнущей железом, натекло много.

— Не все так плохо.

— Ну я рад, что нравлюсь тебе и с этой стороны, — буркнул Торин.

— Рана чистая, не рваная. Я сведу края и постараюсь ее закрыть. Ты не должен терять кровь. Нам нечего пить… нечего есть. Мы отдохнем, чтобы собрать все силы, и решим, в какую сторону пробиваться. Возможно, нас ищут. Мы обязаны спастись. У меня дети, у тебя племянники и их дети. Поэтому постарайся не хохотать!

— Дети? — с интересом спросил Торин. — У тебя двое, я слышал.

— У меня четверо. Маленькие, которые со мной — дочь и сын. У Фили дочь и сын. — Трандуил собрался с духом, положил ладони на края раны и с силой свел края. Торин взвыл в кулак. — Теперь молчи.

— Ты… х-хорошо делаешь, приятно… ф-фея…

Трандуил не отозвался на подколку и негромко запел. Постепенно боль отпустила Торина и он словно погрузился в низкий, бархатный голос, выпевающий старинные эльфийские заклинания на синдарине. Это было очень красиво. Словно сияющие бабочки полетели во тьме вокруг королей; кровь перестала течь, повинуясь целительной песне, края раны схватились даже без нитки и иглы.

Закончив, Трандуил опустил плечи, сник; длинные волосы касались поясницы Торина, щекотали его.

— Ты чего там? — грубовато спросил узбад. — Присох? Или будешь целовать для пущего эффекта?

— Погоди. Я пока подержу руки, чтобы рана затянулась хотя бы поверху. В ближайшее время… попробуй… это место не напрягать.

— И рад бы, да боюсь, не получится. Нам же выбираться. Ты чего, фея?

— Темно… душно. Нет… воздуха. Враг недалеко. Я чувствую гору над нами. Здесь сложно обращаться к магии эльдар. Погоди, не возись. Еще… немного…

Торин замер, пытаясь вывернуться так, чтобы увидеть лицо Трандуила, но это ему не удалось; а еще через несколько биений сердца Владыка Лихолесья тихо упал на спину узбада без чувств.

— Ну вот, — сказал Торин, которому как раз заметно получшело. — Моя очередь.

========== Глава 15. Трудные решения ==========

— Мы спускались сутки, — мрачно выговорил Кили. — Ну и поднимались полтора суток. Нет и следов. Нашли вот, — гном протянул Галадриэль один из парных мечей Трандуила. — Только это. Они сорвались в Бездну, и один Ауле знает, как и где их искать. Надо собрать провиант, подготовить факелы, веревки. Балрог ушел, гоблины ушли. Эта экспедиция будет не на один день. Ты, колдунья, точно знаешь, что короли живы?

— О, пока что — я уверена, — прошептала Галадриэль. — Они еще присутствуют тут… но даже я не могу сказать, где их искать и что их ведет. Голоса их… сердец… столь тихие, едва различимые среди молчания камней…

— Ну кто вас звал, а!

— Мы погибли бы без эльфов, — тихо, дребезжащим голосом проговорил Балин. — Будь справедлив. Благодарить надо. Мы погибли бы, и они пришли как друзья, помочь в смертный час. Балрог в Казад-Думе опасен и для Лориена. Так что спасибо и за те пять десятков спасенных сынов Махала, которые вышли наружу. А Балрог… теперь он будет спускаться в вековечную тьму, раскапывать своими когтями завалы, пока не найдет королей и не сумеет их сожрать. И никто и никак не поможет им.

— Не каркай! — оборвал речь старца Фили. — Мы своих не бросаем, найдем узбада!

— Боюсь, судя по тому, что вы видели, пока спускались — они провалились на самое дно, к Огненной реке… никто из живущих ныне гномов не достигал ее. Последняя проходила в глубине Мории Заповедная галерея, на которой уже было так жарко, что в металлическом доспехе по ней было невозможно пройти. С нее лишь виднелись отблески вечно горящей реки, пламя бездны, в которой и живет Балрог. Его огню, его ненависти надо чем-то питаться. Он изгнан в Бездну Мории навек, но нашел там для себя источник силы. Там нечем дышать, потому что скапливаются рудные газы, которые отравляют тебя исподволь или волной взрываются от пламени реки. И все. Там нет больше ничего. Ничего…

— Но я читал, — подал голос Ори, — я читал, что надежда все же есть, хотя ни один из наугрим и не видел ее доподлинно…

— Ты говоришь о сказке, малыш, — печально выговорил Балин. — О сказке, в которую давно никто не верит…

— Пусть говорит, — сказала Галадриэль. — Если есть хоть какая-то надежда, мы должны знать.

Ори сглотнул.

— Зеркальное озеро. Оно никогда не замерзало, не покрывалось льдом. В нем всегда можно купаться, даже зимой. В Мории трудно с водой, ее собирали в резервуары, выбитые на вершинах скал, от дождя или снега… и оттуда уже направляли по трубам и каналам в города и поселения наугрим, поселения Казад-дума. Высоко над Морией было и чистейшее озеро, которое питали ледники, но после падения Казад-дума, надо предполагать, оно пересохло, так как вытекло все по трубам, проложенным гномами. Их перестали перекрывать, за ними перестали следить. Но воду искали внутри величайших пещер Мории, но находили мало или горькую. Здесь вышло не как в Эреборе. Но была легенда о великой горячей реке, которая течет, сплетаясь, но не смешиваясь, с огненной рекой Балрога — и под землей выходит наружу, в озеро, делая его воды теплыми в любое время года. Эту реку искали, чтобы использовать ее мощь и силу, но отсупали из-за жара, рудных газов и страшной глубины. Только до Заповедной галереи хорошо подготовленным гномам со всем нужным снаряжением спускаться не меньше пяти дней, а теперь, когда часть переходов и балконов разрушена, и дольше… и неизвестно, получится ли… Мория слишком величественна. Но если река есть, ее воды могут вывести наружу Торина… и Владыку Трандуила.

— Если есть, если выживут, если не отравятся газами, если они не лежат там с переломанными костями и не умирают медленно и мучительно… если воды этой реки не сварят любого живого, попавшего в них… — проговорил Балин, и слезинка, теперь уже приличествующая патриарху, стекла по его носу.

— Я должна подумать, — резко сказала Галадриэль. — Подумать. Отдыхайте пока, завтра подойдут обозы с припасами, веревками, факелами. Если за ночь голоса их фэа не затихнут, я пойму, что нам делать.

— Да, — сказал Фили. — Нам отлично помогло бы что-то летающее. Ольва рассказывала о… летательных механизмах… дельтапланах…

Уцелевшие гномы выносили мифрил, который удалось найти или добыть, переплавить и не потерять в последней битве. Халдир давался диву — Мория в очередной раз потрясла мир своими несметными сокровищами, которые казались давно ушедшими в мир легенд. Врата приветственно распахнуты, разбит лагерь… Картинка мирная — казалось, заходи обратно в Казад-дум и располагайся.