***

Серый варг, до сих пор мирно дремавший в небольшом лагере у реки, вдруг насторожил уши. Напрягся. Вскочил.

— Сет? — удивилась Ветка.

Кобель коротко щелкнул зубами, развернулся и мягкими прыжками умчался от Андуина обратно к Пуще.

Ветка подняла брови.

========== Глава 14. Во тьме ==========

Крики раненых и обожженых; крики отчаяния и потерь.

Фириэль и целительница Лориена метались от эльфа к гному.

Балин прижимал к груди свитки — хроники Мазарбул, по имени единственного достойного чертога, восстановленного в Мории… и в свитках этих был описан каждый шаг гномов, пришедших сюда ради восстановления Казад-Дума. Галадриэль видела: мудрейший учитель гномов, хранитель их обычаев и летописец, шагнул сейчас за ту черту возраста наугрим, которая является последней. К Балину пришла старость. Он устал противостоять вечным невзгодам и лишениям, походам и потерям…

Кили и Фили сцепились с эльфами, не позволяющими снова открыть Восточные врата и немедля отправиться на поиски королей. Гору сотрясал рев Балрога едва слышный здесь, и удары, заставлявшие вибрировать склон.

Халдир послал двух гонцов к Келеборну — прислать обозы для раненых, провиант и целителей…

Эльфов погибло лишь двое.

И еще один канул в неизвестность Великих глубин Мории.

***

Трандуил лежал на камне.

Медленно, очень медленно после страшного падения сознание возвращалось к королю эльфов. Вокруг стояла непроглядная тьма.

Трандуил приподнял голову, стащил шлем. Светлее не стало. Собрал руками волосы, выбившиеся вперед… и понял, что лежал не на камне и не на собственной шевелюре, накрывшей валун — он лежал лицом, щекой на бороде и волчьем оплечье Торина.

Пошарил руками вокруг — всюду нагромождения острых булыжников, но провала не ощущается, скатиться вниз некуда.

Торин был самым мягким, что нашлось во тьме. Эльф сполз вбок. Острые грани разбитых камней впились в ягодицы и ноги, но доспехи смягчили ощущения до приемлемых.

«Ревность — это бездна»…

Сожаление было молниеносным и острейшим, как удар кинжала. Рассудок прояснился, как от едкого запаха.

Трандуил стащил латные рукавицы, кончиками пальцев ощупал лицо узбада. Казалось, Торин не дышал. Трандуил прислушался, не ушами — сердцем… и понял, что король наугрим жив.

Сам Трандуил был избит летевшими вокруг и сверху камнями, но цел.

Он провел руками по плечам, торсу Торина, ощутил на пальцах кровь, которая вытекала пока что неизвестно откуда… мельком сжал руку гнома:

— Держись, король…

Взял свой шлем, нащупал губами крупный желтый камень в навершии. Сосредоточился… подышал. Произнес:

— Унтул арэ!

Когда-то Ольва рассказала ему о чудесных светильниках, которые люди из ее мира могли носить прямо на голове. И по необходимости включать. Случаи, описанные Ольвой, не подразумевали бездны Мории, но здесь свет был нужнее всего. Истинный свет, который никогда не гаснет и не теряет яркости, свет Солнца. Трандуил ради забавы заколдовал камень на своем новом шлеме — большой желтый бриллиант. И почти забыл об этом.

Но свет вспыхнул.

Он был не столь ярок, как рассчитывал Трандуил, но его хватило рассмотреть бледное лицо Торина, бессильно раскинувшегося на камнях. Падение было делом случая, но так уж вышло, что король гномов своим телом смягчил его для Трандуила.

Владыка подумал секунду.

Полная тишина. Душно, очень душно, словно воздух не проходил в их гробницу. И жарко, как будто Балрог дремал прямо по ту сторону каменной стены.

Здесь нельзя было выпрямиться во весь рост. Их не завалило камнями только потому, что поверх королей ребром встала громадная каменная плита, создавшая своего рода гробницу. Со всех сторон были камни. И только они.

Зато можно было сесть.

Трандуил, чувствуя, что уже начинает дышать чаще и тяжелее, теряет силы в разогретых доспехах, отстегнул плащ, как смог, расстелил его на булыжниках. Осторожно снял с Торина шлем, ощупал голову, шею гнома. Вроде все цело. Ругаясь на синдарине, начал разбираться в сложном снаряжении, кованом оплечье, ремнях и пряжках. Некоторые были вправду сделаны хитро нарочно — чтобы враги, покусившиеся на павшего или раненого наугрим, не смогли легко завладеть его имуществом.

Нагрудник, наручи; затем какие-то ремни, которые крепили уйму дополнительных ножен, мешочков и кисетов, затем волчий мех, который частично заменял стегач у эльфов, затем еще и кольчуга, не простая, мифриловая. Трандуил пригляделся, прищуриваясь в свете своего волшебного камня — это была свежая ковка. Кольчугу отличного тонкого плетения изготовили совсем недавно и на ней были новые символы, видимо, которые гномы присвоили возрожденному, как они думали, Казад-Думу.

— Везучий, сын Ауле… если бы не Балрог… ты почти сделал это…

Гном был тяжеленный, будто налитый свинцом — и Трандуил ощупал этот свинец, могучие мышцы, массивные руки, предплечья, оплетенные выступившими венами… на запястьях были потертости от вечных наручей, руки обожжены огнем горнов. Из-под спины текла кровь — где-то острые камни, на которые упал Торин, прорвали таки защиту и добрались до тела.

Трандуил повозился, устроив из доспехов Торина и своего плаща нечто вроде лежанки, обхватил узбада за плечи и потянул, снимая его тело, ноги с острейших камней Мории.

— А, — негромко проговорил гном, — так ты не Ольву ко мне ревновал, а меня к ней… вот дорвался-то…

Тем не менее, обхватил Владыку за шею и помог себя переместить.

— Куда ты ранен?

— Я просто расшибся… тебе же обязательно надо быть сверху… — прошептал Торин и забылся вновь.

Трандуил, не в состоянии сейчас даже улыбаться, расстегнул широченный пояс, который в доспехах гномов мощной пряжкой осуществлял защиту живота. Стянул ремень с узбада и рухнул, потеряв силы.

Тут было слишком жарко и нечем дышать. Но теперь Трандуил слышал еще и очень тихие царапающие звуки, словно кто-то острым когтем проверял снаружи прочность их убежища. И этот кто-то был недалеко; но как они находились замурованные в каменном саркофаге, так и их враг не видел, хотя и ощущал, что пленники Бездны неподалеку. Временно это положение было выгодным.

Трандуил нащупал в полутьме свое оружие — один меч потерян, другой нашелся. На поясе кинжал. Снял часть доспехов, извиваясь и ругаясь вполголоса, поскольку это был парадный сбор, рассчитанный на помощь оруженосца. Сидя на коленях, ловил руками непокорные застежки, откидывая волосы и шипя сквозь зубы… наконец, справился, оставил на себе лишь сапоги, штаны, рубаху, тонкий ремень с кинжалом; начал надевать обратно портупею для уцелевшего наспинного меча — ушибся макушкой. Ахнул, потерся…

— Когда выберемся, — сказал негромко узбад, — скую тебе нормальные доспехи. Эти хороши, но…

Трандуил замер в не самой удобной позе, выгнувшись и заведя руки назад, пристраивая меч. Плечи и руки напряглись, обрисовывая в тусклом свете камня отличную мускулатуру, скрытую тончайшим шелком.

— Продолжай-продолжай, — Торин белозубо усмехнулся. — Мне нравится. Жаль нет монетки, кинул бы.

Камень на шлеме погас.

— Махал!

— Эру!

— Не мог понадежнее колдовать, фея?

— Он не должен был так быстро погаснуть…

— А если снаружи бродит Балрог или какое иное подгорное зло?..

— Какое зло? Тебе виднее, конечно! Ты пробудил здесь это зло! Мория давно отошла гоблинам и почила в толще времени… нет, потребовалось сюда тащиться… Воевать, бросив Эребор…

Торин попробовал сесть и болезненно застонал…

Трандуил в полной тьме протянул к нему руки, нащупал каменные широченные плечи. Торин схватил эльфа за запястья.

— Где болит?

— Ты же на меня упал… я зашиб спину… поясницу…

— Это теперь так называется? — ядовито спросил Трандуил. — Поворачивайся! Мне да, надо быть сверху!

— Ну повернусь, что ты сделаешь? У меня рассечена ягодица!

— Да, и из нее течет кровь, каменный ты дурак! Чем больше вытечет, тем больше ослабеешь! Если не остановить, как мы будем отсюда выбираться? Буду петь твоей заднице…