Топор ударил его в висок, словно тяжелый молот, к счастью, не острым краем. Гвальхмай ощутил, как кость подалась, но ему не показалось, что он потерял сознание. Были вспышки света, но без боли. Во всем, что он видел, когда беспрепятственно вышел из здания, ощущалась небольшая перемена.

Травинки стали окутаны светом. Лепестки вишни звенели, падая с увенчанных нимбами деревьев, которые вдруг выросли во внутреннем дворе, на котором исчезли все признаки битвы. Галька на блестящих дорожках казалась драгоценными камнями.

Он не видел, как отвратительное лицо Одуарпы ненадолго показалось и исчезло в извивающихся облаках тайфуна, который вызвал Гвальхмай. Он не слышал рева ветров, которые обрушились на западное побережье и вдребезги разбили об эти скалистые берега объединенную армаду хана Хубилая со всеми его плавучими ордами свирепых солдат.

Он не знал, что между островами Пяти драконов море уже выбросило на берег тела утонувших в таких количествах, что они образовали мосты, по которым объединенные кланы смогли пройти посуху в поисках живых. Он не знал и того, что те монголы, кто выжил, отныне будут рабами, и немногие когда-либо вернутся, чтобы донести весть о страшной катастрофе своему униженному господину.

Для него не было облаков в небе. На чудесном пляже, по которому он прогуливался, не было ни разрушительных волн, ни мусора. Он не узнавал его как залив Хага. Он сидел один и смотрел на воду, и там, где поднялся водяной купол, он увидел, как из воды показалась изящная фигура Ахуни-и.

Она подняла перепончатую руку, приветствуя его, и снова погрузилась в воду. Ласковая богиня Кореники, Дух волны, возвращалась в свой глубокий и далекий дом.

В небе было не солнце, которое он знал, а существо высшей славы. Оно уже не было круглым и желтым, оно было обрамлено извивающимися фонтанами пламени, которые извергались и в радостном великолепии выбрасывались в космос. Весь воздух был наполнен гармонией; он узнавал ее как музыку, которую издают сферы небес, когда катятся по назначенному пути.

Здесь была красота, здесь было волшебство; здесь не было ни врага, ни беспокойства, ни гнетущего горя. Это была Страна снов – гладкие холмы, мягкий ветер, наполненный ароматами; здесь было место, где исполняются все желания; дом ангелов, край, где всегда можно найти потерянную любовь.

Он поднялся с мягкой земли и в мечтательной задумчивости отправился искать Коренику.

Как если бы его желание вызвало ее, он сразу ее увидел. Он знал, что их не скоро снова разлучат, поскольку это было не место расставаний, а волшебная страна, где они могли жить заколдованной жизнью.

Каким-то образом, в одном этом месте на земле совершенство из другого измерения коснулось земли и морей, которые мы знаем; каким-то образом эти двое прошли туда, где лежал во всей непревзойденной красоте земной рай, потерянный Эдем, Блаженные острова, восхитительная страна, где были все запретные прелести, к которым мечтательно стремится человек.

Они питались нектаром, амброзией и ароматом цветов. Они спали, когда уставали, и усталость была благословением, а просыпаться вместе было счастьем. Они блуждали по берегам, омываемым пенным прибоем, где чайки не плачут, а сладко поют, и где маленькие лодки с радужными парусами усеивают воду как плавающие цветы.

Туда и обратно, поперек и кругом бродили они по Стране снов, и радость их была бесконечна.

19

Солдат удачи

Гвальхмай проснулся.

Он стоял на берегу и смотрел на неповрежденные очертания замка Шори, четко вырисовывающегося на фоне скалы. Нигде не было ни следа войны или признаков, что она когда-либо была.

В рыбацкой деревне не было видно следов пожара. Итари плавно скользила в своем обычном русле, пересеченная двумя мостами, и, как прежде, ее воды питали ров, защищавший двойные ворота, а сами ворота стояли крепкие и неповрежденные, какими он впервые увидел их.

Он быстро перевел взгляд на море. За его спиной лежала вытащенная на песок лодка. Очевидно, он сам только что вышел из нее, потому что держал в руке рыбацкий гарпун, а на его древке висела влажная сетка.

У него внезапно закружилась голова. Мерцающее колесо света закрутилось перед его глазами, он покачнулся. В ушах бил гонг.

Сильная рука схватила его за руку, и он впервые заметил двух человек рядом с собой. Одна из них, женщина, рыдала на коленях перед ним. Она подняла мокрое от слез лицо.

«Пойдемте, мой господин Горомэ! Ах, скорее, она зовет вас! Осталось не так много времени!»

Сначала Гвальхмай не понял. Он стряхнул сильную руку человека, который поддерживал его. «Спасибо, Тикара. Я пришел в себя».

Беспокойство на лице человека усилилось. Он пристально посмотрел на Гвальхмая.

«Вы уверены, господин? Вы меня не узнаете? Я – Хансиро. Тикара был моим отцом. Он умер 30 лет назад».

Затуманенный взгляд Гвальхмая прояснился. Разрозненные воспоминания соединились. Прошлое разом накрыло его, и он осознал правду. В то время как они с Кореницей оставались молодыми, живыми и любящими обитателями той совершенной страны, где их глаза были тронуты магией, а их души слились воедино, жестокое время наложило свою иссушающую руку на тела, в которых находились эти души.

В один переполненный, отрезвляющий миг он вспомнил восстановление замка, почести, которые достались ему и другим выжившим после смертельной осады, подтверждение императором его статуса даймё, долгую и счастливую жизнь с леди Митами, последней из Хидаяма, его женой.

Проходя через ворота, он вспомнил, что она захотела съесть кусочек палтуса, и что он вышел в море, чтобы добыть рыбу, и снова подумал, что ее болезнь усиливается.

Накануне она отказалась от еды.

Неужели она отослала его, чтобы он не увидел, как она умирает? Он взбежал по скату. В это время большой колокол, кажется, это был гонг, издал еще один медленный и приглушенный удар.

Неужели все кончено? Все, чем они делились? Их двойная жизнь тела и души? Большую часть столетия он прожил две жизни в одной. С ее кончиной одна из них заканчивалась, но какая была реальной, а какая иллюзией, он не знал.

Когда Гвальхмай задыхаясь вбежал в ее комнату, то не сразу разглядел ее из-за слез и из-за рыдающих женщин, собравшихся вокруг ее спального татами.

Он оттолкнул их в сторону и опустился на колени рядом с ней.

Была ли эта седая старушка его милой молодой подругой? О Боже! Это то, что время делает с человеком?!

Она улыбнулась той улыбкой, которая во всех ее воплощениях одна всегда оставалась неизменной. Казалось, всего мгновение назад они шли по шуршащему пляжу, и он поцеловал ее, когда она вот так улыбнулась. Теперь он знал, что это было в Стране снов.

Ах, Кореника, нестареющая, вечно юная, вечно любящая, неужели нам снова предстоит расстаться? Встретимся ли мы еще, и если встретимся, то когда, и в каком далеком краю?

О, жестокая судьба, которая так сурово шутит над нами – перестань! Освободи меня от моей клятвы! Она обошлась нам слишком дорого, и в ней нет никакого смысла!

Думая об этом, он почувствовал на себе ее взгляд. Она увидела его печаль и подняла слабую руку, чтобы погладить его по щеке. Ее пальцы были мягкими и морщинистыми, но он видел только нежную красоту, которую хотел видеть.

Время не разрушает такие воспоминания, напротив, только высекает их глубже в памяти, более яркими красками, взятыми из сердца.

Глядя на возлюбленную, он видел двух женщин в одной. Леди Митами Уюме, дочь дома Хидаяма, хрупкая, похожая на куколку, терпеливая и преданная, и Кореника, девушка-воин, постоянно меняющаяся, верный товарищ и возлюбленная; обе одинаково терпеливые, блистательные и смелые, принявшие его предназначение, сделавшие его своим и ожидающие его осуществления. Так тесно переплелись эти две жизни, которые он прожил, что он не знал, какая из двух любимых говорила с ним.

«Не отчаивайся, любимый. Мы расстаемся, но ненадолго, хотя что-то подсказывает мне, что мы больше не встретимся таким образом.