- Да, два пробейте, - согласился отец, сунул булки в пластиковый пакет и продолжил прерванную речь: - Я был у Изобель, и она приболела. Даже если к пятнице ей станет лучше, и она и сможет выбраться на ваше барбекю, это явно не пойдёт ей на пользу. А без неё…
- Ага, - согласился Хэмиш, - надо её дождаться. Не новый год - перенесём.
- Э, - вмешался Рори поправлявший на стеллажах, потревоженные Голдом продукты, - так багеты для мисс Сазерлэнд?
- По крайней мере один из них, - дёрнул плечом Голд. - А что, есть какая-то разница?
- Некторая, - заметил Рори с иронией. - Она не стремится мне товара на сто фунтов перещупать, прежде чем купить на пенс… Подождите минутку, мистер Голд, - Рори скрылся на складе и, вернувшись с двумя багетами на вид ничуть не отличающимися от остальных, вручил их Голду, а проданные ранее вернул на прилавок. - Эти сегодня привезли, - пояснил он. - Выгрузить не успел. Передавайте мисс Сазерлэнд привет и пожелания здоровья.
- Всенепременнейше, - пообещал отец и, прижав к груди покупки, склонился в лёгком полупоклоне.
Было в этой церемонности что-то очень знакомое…
Они вышли из магазина и отец, чуть ли не жонглируя пакетом, тростью, ключами от машины, открыл багажник своего “Ситроена”. “Всё-таки у них с ТиВи Джоном много общего, - мимоходом заметил Хэмиш. - Та же любовь к автомобильному старью. ТиВи Джон может оправдать себя хоть тем, что это по бедности, а у папы точно такой отмазки нет”. Голд поставил пакет в багажник, извлёк из него другой, бумажный, побольше и пообъёмней, переложил в него только что купленные багет и пачку риса, и неожиданно вручил этот груз Хэмишу.
- Не завезёшь это к Изобель, сынок?
Хэмиш аж глаза выпучил от такого неожиданного поворота, но пакет взял.
- Что там, кирпичи? - поинтересовался Хэмиш.
- Да так, - непределённо махнул рукой отец, - чай, курица, молоко. Скажешь, Изобель, чтобы молоко убрала в холодильник, а курицу сразу поставила вариться, бульон ей сейчас полезен.
Хэмиш скорчил забавную рожицу, которая должна была означать “Ти Ви Джон, ты ли это”, но отец, кажется, не понял глубинного смысла послания и впервые за эту их встречу улыбнулся без обычной озабоченности.
- И почему ты сам не скажешь ей всё это?
Отец захлопнул багажник.
- Надо Даза отвести к ветеринару, что-то он чешется…
- А сам ты его вылечить не можешь? - удивился Хэмиш.
- Слухи о моих возможностях несколько преувеличены, - усмехнулся отец. - Прежде чем лечить, надо понять, чем он болеет. Блох у Даза нет, все кости целы, у него явно не круп и не собачья чумка. И мои средства помогают только на время. Так что, посмотрим, что скажет наука, - добавил он несколько загадочно, подманил щенка и укатил в сторону ветстанции, оставив Хэмиша посреди дороги с пакетом и поручением.
Впрочем, Хэмиш и сам был не против повидать Изобель. Выглядела она не столь уж больной, разве что немного опухшей, да говорила в нос. Она рассовала содержимое пакета по кухне, достала из холодильника банку холодного пива (“мне всё равно пока нельзя”) и потребовала у Хэмиша отчёта о последних новостях (“я отпросилась в редакции, но будет неплохо, если я хоть пару заметок напишу”).
- Подкуп должностного лица? - пошутил Хэмиш, но отказываться от угощения не стал и вкратце пересказал ей содержимое вчерашней вечерней программы в отеле.
Изобель что-то чиркала в блокноте, а потом раскашлялась и совершенно неожиданно выставила Хэмиша за дверь: “Нечего тут моей инфекцией дышать, должностное лицо, ты у нас единственный полицейский, тебе болеть нельзя”.
Однако, несмотря на такое внезапное прощание, на душе у констебля стало чуть легче. Он и сам не давал себе отчёт, что немного опасался того, что теперь, когда у них с Алекс всё решено, их дружба с Изобель закончится… Потому что то, что Хэмиш не любил обсуждать подобные сентиментальные вещи, вовсе не означало, что он их не замечал или они совсем не имели для него значения. Замечал. Как и то, что интерес Изобель к нему был не совсем уж и дружеским. По крайней мере, не всегда. И будь на её месте любая другая девушка, Хэмиш наверняка бы воспользовался ситуацией: одноразовые свидания помогали ему забыться в тот период жизни, когда он считал, что Алекс для него потеряна навсегда. Но это была Изобель и Хэмиш слишком дорожил её дружбой, чтобы позволить себе что-то большее. И то что теперь, после возвращения Алекс они могут так же запросто пить пиво (ладно, пиво пил только он, Изобель тут же заварила себе в кружке отцовские травы) и подтрунивать друг над другом оказалось для него неожиданно важным. Важнее, чем он мог предположить.
========== Попутчик ==========
Осень была тёплая, несмотря на середину октября, даже листва ещё не начала желтеть, и если такая погода простоит хотя бы до конца недели, можно продлить рыболовный сезон. Дорога шла в гору, но Хэмиш вёл лэнд ровер мягко, просто наслаждаясь пейзажем, спокойствием и…
Появившаяся на дороге словно по волшебству мальчишеская фигура заставила констебля поспешно вжать педаль тормоза. И откуда только взялся этот долговязый мальчишка. Вокруг ни леска, ни кустов, не по пластунски же он полз среди травы, чтобы сыграть с водителем злую шутку?
Мальчик и не думал отступать на обочину. Так и стоял посреди неширокой дороги, расставив ноги и нахально уперев руки в боки. На мальчике было нелепо в зелёное облачение а-ля средневековье, точно собирался играть в спектакле про Робина Гуда, только лука и стрел не хватало. Странным было и другое: Хэмиш видел его впервые. По именам констебль всех окрестных хулиганов не помнил, но в лицо знал даже тех, кто к его участку не относился. За три года службы все малолетние дебоширы из соседнего Дунракена успели попасться ему на глаза. Да и не густо здесь было подростков: старшей школы в Лохду не было, и съезжалось это беспокойное племя только на каникулы. Хэмиш высунулся из окна:
— Что, малец, с жизнью расстаться захотел? Иди-ка на обочину, пока я не выписал штраф.
Пацан нагло ухмыльнулся и не сдвинулся с места:
— Нет уж, дяденька полицейский, никуда я не пойду.
Хэмиш с досадой вздохнул, взглянул на умостившегося рядом Джока: «Плакал наш спокойный вечер, придётся с юным суицидником возиться», — адресовал он пёсику мысленную реплику: малыш Джок всегда понимал его без слов.
— Жить надоело? — обратился он к подростку.
— Почему же? — вопросом на вопрос ответил мальчишка и наконец сменил позу: уселся по-турецки прямо на асфальте, ничуть не побоявшись запачкать свои чудные шмотки.
Хэмиш взял с заднего сиденья мегафон, и выйдя из кабины направил его прямо на мальчишку:
— Сопротивление бесполезно.
Тот высоко хихикнул.
— Вы, дяденька полицейский, не шумите. Лучше подвезите.
— Эстримальный способ автостопа, — проворчал констебль. — И куда тебе?
— Как раз по пути…
«Очередной беглец», — заключил Хэмиш про себя. Мальца следовало вернуть домой, но для начала узнать, где его дом и отчего он сбежал оттуда. За годы работы в полиции Хэмиш навидался и наслушался всякого. Наглый мальчишка мог дать дёру и от отца, наградившего его сгоряча подзатыльником, и из подпольного борделя. Или просто находиться под наркотиками. Хэмиш пересадил малыша Джока на заднее сиденье.
— Ладно, залезай!
— Так вы меня приглашаете? — малец бодро поднялся на ноги. — Правда, приглашаете?
— Ладно, приглашаю, — согласился Хэмиш довольно кисло.
Он занял своё место за рулём, а пацан пристроился на пассажирском сиденье и от души хлопнул дверцей.
Хэмиш завёл мотор, а малец (впрочем, ростом этот «малыш» был поболе самого Хэмиша) потянул свои длинные руки к стоящей на приборной панели маленькой выдолбленной тыкве.
— До Хэллоуина ещё полно времени, — заметил он, взвешивая сувенир на ладни. — И чего это вы…
— Ну уж нет, — прервал его Хэмиш решительно. — Вопросы тут я задаю. Для начала, как тебя зовут?
— Питер, — пассажир снова хихикнул. — Забавно, что ты не догадался. И видеть тебя таким тоже забавно. Ты так и не повзрослел до конца, но стареть уже начал. На лбу морщины… И первый седой волос на темени. Ради этого ты так хотел покинуть остров?
