Ренар принялся снимать веревочный пояс с сутаны неизвестного монаха, наблюдая за тем, как Вивьен проделывает то же самое со Стефаном. На миг Ренар замер и прищурился. В темноте он не мог с уверенностью сказать, что видит, но…

– Вив… – тихо обратился он, вглядываясь в лицо Стефана.

– Что?

– Погоди. – Связав незнакомого монаха по рукам, Ренар подошел к Стефану и приложил ухо к его груди. Затем постарался сквозь шум дождя расслышать дыхание. Удостоверившись в своих мыслях, он встал и покачал головой. – Этого нет нужды вязать. Он мертв.

Вивьен замер.

– Мертв? – Он округлил глаза, отшатнувшись от мертвеца на два шатких шага. – Но… как же он… я не… я не мог…

– Вив! – Ренар подошел к нему и стиснул его плечо, сурово заглянув ему в глаза. – Слушай, сейчас не время, ясно? Ты был напуган. Ты сильно ударил. Это случайность. Ты не хотел этого.

– Я…

Нет, ты хотел этого. Еще как хотел! Как со своей семьей, которую ты обрек на смерть своим проклятьем. Люди вокруг тебя всегда будут умирать, – произнесло что-то в его голове. Чернильно-черная гадость, которую он всегда чувствовал, взметнулась внутри него, и он ощутил страшный приступ дурноты.

– Вив! – Голос Ренара сумел вырвать его из оцепенения. – Этого, – Ренар кивнул в сторону второго монаха, – лучше связать по рукам и ногам. Используй второй пояс. Потом оторви кусок капюшона у Стефана, заткнем монаху рот. – Он кивнул, в подтверждение своих слов.

Вивьен дрожащими руками выполнил указания. Как ни странно, спокойствие друга помогало ему не растерять самообладание. Спокойствие и полное отсутствие осуждения.

– Теперь я убийца, – тихо произнес Вивьен.

– Ты инквизитор, на которого напали, – покачал головой Ренар. – А он – еретик и, похоже, поклоняется сатане. Ты все сделал правильно.

Вивьен прерывисто вздохнул.

– Ты довольно спокойно реагируешь на убийство, – заметил он. – Тебя ничто не пронимает, да? – На его лице показалась нервная усмешка.

– Пожил бы на улице с мое, понял бы, – криво усмехнулся Ренар.

Они закончили связывать монаха и спрятали его в нише в стене. Мертвеца оставили лежать прямо посреди коридора.

– Идем. Они говорили о каком-то брате Ранульфе, который «будет следующим». – Вивьен покачал головой. – Похоже, тридцать три человека во главе с аббатом заперли где-то всех несогласных и теперь поочередно приносят их в жертву.

Ренар вдруг поморщился.

– Твою мать, мясо! – воскликнул он, забыв о необходимости шептать. – Скотина-то у них давно издохла! Ты же не думаешь, что… что гонцы или…

– Лучше и тебе не думать, – скривился Вивьен.

– Так я теперь, выходит, каннибал?

– Моли Господа, чтобы это все же оказалась конина.

– По-моему, меня сейчас стошнит, – простонал Ренар.

– Ладно, значит, тебя можно пронять.

Связанный монах пошевелился и промычал через обвязанную вокруг рта материю нечто невнятное.

– Гляди, очухался, – заметил Ренар, переводя на него внимание.

Вивьен кивнул другу на связанного монаха, а сам присел возле тела Стефана, решив обыскать его.

– Что ты делаешь? – спросил Ренар.

– А вдруг у него оружие есть?

Ренар только пожал плечами, присев рядом со связанным. Взгляд у того прояснился и тут же преисполнился страха и боли – похоже, удар факелом по ключице оказался сильным и повредил кость.

– Ну что, дружок, очнулся? Что там у вас с братом Ранульфом? Что задумал аббат Иоан? Что вообще творится у вас тут, черти вас забери? Рассказывай, если жить хочется, а то присоединишься в аду к брату Стефану.

Монах в ужасе замычал, взглянув на бездыханного собрата.

Ренар убрал полоску ткани ото рта связанного и угрожающе кивнул.

– Завопишь слишком громко, размозжу голову, понял?

У монаха заблестели глаза. Он энергично закивал, тут же сморщившись от боли в ключице, и замер, быстро и часто дыша.

– Когда началась чума, мы заперлись в аббатстве в надежде пережить мор, – пролепетал он. – Сначала все шло хорошо, но потом запасы истощились. Те, кто выходил в ближайшие деревни, иногда заболевали прямо там. Мы боялись, что мор распространится по аббатству, но Преподобный Иоан, – монах поморщился, – он сказал, что ему было видение. Он заключил договор с сатаной, чтобы мор обходил аббатство стороной, и пообещал, что человеческие жертвы уберегут нас от болезни. Он сказал, что Господь оставил землю, и теперь остается только поклониться сатане, чтобы избегнуть страшных мук.

Вивьен не нашел у покойника никакого оружия и присел рядом с Ренаром на колени перед связанным монахом.

– Как тебя зовут?

– Брат Фома.

– Так вот, брат Фома, это – самая жуткая околесица, которую мне доводилось слышать, – хмыкнул он. – Дай, помогу тебе свести твой рассказ к сути. Аббатство разделилось, не так ли? На тех, кто последовал за Иоаном и присягнул сатане, и тех, кто был против этого. Полагаю, упомянутый вами брат Ранульф – один из противников. И их лидер.

Фома вновь осторожно кивнул. Ренар удивленно посмотрел на друга, понимая, что тот с удивительной легкостью схватывает общую картину происходящего. Тем временем Вивьен продолжал расспрос:

– Где их держат?

– В подземелье, – сглотнув, ответил Фома.

– Сколько там человек?

– Сорок два. Остальные… не пережили прошлый год.

Вивьен поджал губы.

– А остальные ваши, – он скривился на этом слове, – которые поклонились сатане. Где они? В церкви?

– Сейчас месса, – кивнул Фома. – Аббат Иоан проводит ее. Мы должны были… – он помедлил, размышляя, стоит ли раскрывать молодым инквизиторам свои планы, – привести на нее вас.

– Тоже, надо думать, для жертвоприношения? – нервно хохотнул Вивьен.

Фома поджал губы и кивнул – едва различимо.

– Вас должно было одурманить вино, которое дал Стефан, – произнес он извиняющимся тоном.

– О, ну это существенно меняет дело, – усмехнулся Вивьен, тут же посерьезнев. – Что в нем? В вине.

Для пущей убедительности он с силой сжал поврежденную ключицу монаха.

– Я не знаю! – захныкал Фома. – Аббат Иоан приказал это дать! Это сатана нашептал ему рецепт зелья…

– Чушь! – практически выплюнул это слово Ренар. – Монахи много веков писали трактаты о травах. Наверняка, Иоан просто знал, из чего приготовить это зелье, а от вас рецепт держал подальше.

– Откуда тебе знать? – прошипел Фома, глаза его фанатично блеснули.

– Для вас усыпить инквизиторов было бы делом путным, – ответил Ренар, осклабившись. – А дьявол еще никому ничего путного не присоветовал. Поверь, я жил там, где его козни знают лучше, чем где-либо. Я понимаю, о чем говорю.

Вивьен воодушевленно улыбнулся этой проникновенной речи и продолжил свою линию расспроса.

«Или это уже можно называть допросом? Как там было у Бернара Ги?» – подумал он вскользь.

– Сколько оружия у ваших монахов?

– Ритуальный нож – у аббата Иоана, – осторожно ответил Фома.

– А еще?

– Мы монахи, а не рыцари, – обиженно воскликнул связанный.

– Вы и не монахи уже, – фыркнул Вивьен. – Вы еретики.

Фома испуганно сжался, услышав это от пусть столь юного, но все же инквизитора, и замычал.

– Тем лучше, что оружия у вас мало, – заключил Вивьен и распрямился. Он снова взял ныне не горящий факел и кивнул Ренару. – Их всего тридцать три, насколько мы знаем. Теперь – тридцать один.

– На двоих – все равно многовато, – резонно заметил Ренар.

– Так или иначе, нам надо освободить узников. Там сорок два человека. Возможно, хоть кто-то из них способен будет взять в руки оружие и помочь нам.

Ренар вновь повернулся к Фоме.

– Пока я тебя этой дубинкой снова спать не уложил: как пройти в подземелье? – с дружественной улыбкой спросил он. – И у кого найти ключи от помещений, где держат узников?

– Ключи у аббата Иоана. Он носит их с собой.

– Плохо, – поджал губы Вивьен. – Значит, брату Ранульфу придется подождать. А нам – справляться вдвоем.

Поняв, что от Фомы толку больше нет, Ренар вновь нанес удар ему по голове, и тот лишился чувств.