Рената усмехнулась, как будто вспомнив что-то интересное:

– Кстати, Виталий назвал моему юристу сумму кредита, увеличив её на сто тысяч. Видимо, решил, что деньги лишними не будут.

Я натянуто улыбнулась:

– И что ты сделала?

– Предложила ему считать лучше, – Рената ложечкой отломила кусок пирожного. – Сто тысяч – ерунда, но дело в принципе.

– Кстати, прости, что позвала тебя в такое неуютное место, – добавила Рената, – но я не хотела, чтобы нас подслушали. У меня неприятности. Мне нужна твоя помощь, Майя.

Я едва не сжалась под её испытующим взглядом. Но заставила себя кивнуть:

– Если я чем-то могу тебе помочь…

– Спасибо большое, – не позволив мне договорить, воскликнула девушка. – Я зала, что могу на тебя рассчитывать.

Я терпеливо ждала продолжения. Но Рената не спешила. Её взгляд блуждал по комнате, ни на чём не задерживаясь. Внезапно она спросила:

– Скажи, Майя, ты веришь в мистику? Например, в существование призраков, зомби и тому подобного?

Я, ожидавшая любых признаний, – от несчастной любви до наезда налоговой полиции – не выдержала и рассмеялась. Слишком странным показался вопрос.

– Что смешного? – обиженно протянула девушка. Она явно нервничала, судя по тому, как быстро кружевной платочек в её руках превратился в тряпку.

– Прости, – я наклонила голову. – Я просто не думала, что ты интересуешься мистикой. Но я – материалистка до мозга костей. Я думаю, что призраки, а также драконы, эльфы и гномы существуют только в книгах.

– И ты их не боишься? – настойчиво спросила Рената.

– Бояться нужно только живых людей. То, чего нет, не сможет причинить вреда.

Повисла пауза. Я снова рассматривала портрет бывшей хозяйки дома. Кстати, показалось мне или нет, но он немного сдвинулся в сторону. Странно.

– Замечательно, – потерла руки Рената. – Значит, ты мне поможешь!

Рената вскочила с места, прошлась по комнате взад-вперед. Зачем-то остановилась у портрета прабабушки и перевернула его лицевой частью к стене.

– Так лучше. У меня такое чувство, что она подслушивает.

Я отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Рената явно перечитала «Гарри Поттера». Портреты, способные не только наблюдать, но и общаться с живыми людьми, – из этой книжной серии.

Но тут Рената начала рассказ, и я внимательно слушала, стараясь не упустить, ни слова:

– Как ты, наверное, заметила, моя семья не совсем обычная. Оспины не только богатый, но и довольно древний род. Его можно проследить до императрицы Екатерины Второй. Во время её правления случилась эпидемия оспы. Согласно семейному преданию, мой прапрапра…дед заболел оспой и поделился с врачом Её Величества зараженным материалом. Таким образом, императорская семья и приближенные получили прививку от страшной болезни. В знак признательности Екатерина даровала ему дворянство и право носить фамилию «Оспин».

По моей спине пробежал холодок. Приятно, наверное, войти в историю, оказав услугу императрице. Да и дворянство давало многие привилегии, например, освобождение от налогов и рекрутской службы. Но я бы не хотела называться «Оспиной». В этом слове есть что-то зловещее.

– Со временем наша семья разбогатела и породнилась с представителями знати. Но, согласно завещанию основателя рода, фамилия «Оспин» не должна исчезнуть. Если в семье не было мальчика, чтобы её унаследовать, девочка, выходя замуж, оставляла старую фамилию. Так придётся поступить и мне. То есть, конечно, если я стану наследницей.

Грусть, прозвучавшая в её голосе, заставила меня поднять голову.

– А что, есть какие-то сложности? Другие претенденты на наследство?

Рената намотала на палец прядь белокурых волос.

– Конечно. Как я уже говорила, Оспины – богатая семья. Даже в советские годы мы сохранили своё влияние. Честно, не понимаю, как моим предкам это удалось. Никто из них не попал в лагерь и не был расстрелян. Жили скромно, не выделяясь, но состояние сохранили. А вокруг золота всегда кружат стаи воронья, в надежде урвать свой кусок. Да и прабабушка оставила такое странное завещание.

Её лицо помрачнело, словно она вспомнила что-то неприятное.

– Как я уже говорила, с прабабкой Матрёной у нас были сложные отношения. Мою мать и отца она не любила, и не могла им простить, что родили только одного ребёнка, и, к тому же, девочку. Те платили ей тем же. Думаю, им не нравилось, что старуха прибрала к рукам все состояние Оспиных, выделив им малую часть.

Когда родители погибли, я стала чаще общаться с прабабушкой. Но та держалась холодно. Ей вполне хватало этого дома и кучи прислуги вокруг. А затем она выделила одну девочку, мою ровесницу, дочь экономки. Когда я звонила Матрёне, то постоянно слышала, какая Аллочка замечательная – добрая, ласковая, красивая, круглая отличница. Словом, медовый пряник, покрытый глазурью. А та и рада стараться. Сюсюкала со старухой, бегала вокруг неё, исполняя все желания. А потом, когда прабабка слегла, и вовсе от неё не отходила. Даже в больницу поехала.

Лицо Ренаты исказилось, став совершенно некрасивым. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и продолжила:

– Алла та ещё хитрюга, да и мамаша её тоже. Решили поухаживать за старухой годик—другой, и получить все состояние Оспиных. Неужели бабка не понимала, что они с ней только ради денег?

Меня покоробило слово «бабка», но я не стала ничего говорить Ренате. Она – взрослый человек, и не нуждается в нотациях, тем более, от меня. И Алла наверняка не такая плохая, как она рассказывает. Возможно, она искренне привязалась к Матрёне. На что могла рассчитывать дочь домработницы, пусть и очень преданная? На пару безделушек из шкафа? Несколько картин? Одно—два не самых дорогих украшения?

– Ты же Оспина, – напомнила я, – законная наследница. К тому же, единственная, если я не ошибаюсь.

Рената едва заметно вздрогнула, отводя глаза в сторону.

– Да, – глухо призналась она, – я единственная, кто имеет право носить эту фамилию. И родная по крови внучка. Есть один нюанс… ладно, это неважно. Но мой адвокат выяснил, что, незадолго до смерти, Матрёна удочерила Аллу. И та имеет равные права со мной, если не большие.

Я промолчала. А что тут скажешь? Похоже, что старая женщина действительно любила Аллу и решила о ней позаботиться. Но почему Рената рассказывает мне все это? Я же не юрист, и не помогу ей решить вопрос с наследством.

***

– А что насчет завещания? Оно существует?

– Да, – Рената скривилась, как будто глотнув чего-то кислого, – всем законным и незаконным детям, а также приёмным, полагается часть состояния. Мне – примерно половина, но только в том случае, если я «окажу почтение основателю рода Оспиных», как выразилась прабабка.

Мне вдруг стало смешно. У Ренаты была необычная бабушка. Как можно оказать почтение давно умершему человеку? Принести цветы на кладбище? Поставить новый памятник?

– Да уж, самой смешно, – заметив мою улыбку, проворчала Рената. – Прабабка решила сделать красивый жест. Лишить наследства законную внучку она не могла. А вот поставить условие, которое я никогда не выполню, – это, пожалуйста. И тогда всё достанется Аллочке.

Она взяла чашку с остывшим чаем, выпила его одним глотком и продолжила:

– Я должна в определённое время прийти на кладбище и коснуться семейного склепа Оспиных, поставленного в восемнадцатом веке.

– И всё? – удивленно спросила я.

– И всё.

Я облегченно выдохнула. Выслушав долгий рассказ Ренаты, я думала, что её прабабушка придумала что-нибудь сложное, чтобы наказать нелюбимую внучку. Например, выйти замуж за определённого человека, или найти давно потерянную семейную реликвию.

– Так в чём же дело? Ты не знаешь, где находится склеп Оспиных? Поищем в Интернете, или обратимся в архив. И, даже если он разрушен, пара камней должна остаться. Этого хватит, что «оказать почтение» предку.

– Не в этом дело, – отмахнулась Рената. – Я знаю, где находится склеп. В детстве меня водили туда родители. И он в прекрасном состоянии, несмотря на то, что за ним давно никто не следит. Я просто… боюсь. Я не смогу пойти на кладбище. Просто не смогу.