Я уже знал, что был реорганизован Северный фронт, командующим назначен Семен Константинович Тимошенко, который остановил бесплодные попытки прорвать линию Маннергейма. Части 7-й армии стали готовиться к плановому штурму вражеских укреплений, быстрыми темпами создавались саперно-штурмовые подразделения, которые на макетах обучались практической борьбе с укрепленными пунктами противника. Основную работу по линии Маннергейма осуществляли отряды разведчиков и артиллерия, которая стала бить намного эффективнее, особенно когда начальнику артиллерии сделали соответствующее внушение, и корректировщики артиллерийского огня стали обучать и включать в состав саперно-штурмовых групп. По-разному оценивают деятельность тогда еще командарма первого ранга Семена Кирилловича Тимошенко, но то, что он был талантливым организатором, настаивал на обучении частей, их подготовке к ведению боевых действий, старался не терять бойцов понапрасну – эти черты его характера четко проявились в годы Северной войны. Я был рад, что именно Тимошенко возглавил фронт именно сейчас, еще до Нового года, хотя и не знал, что серьезные подкрепления были направлены Тимошенко Чуйкову, тот считал, что успех наступления на Оулу и Каяни необходимо развивать.

Мне же предстоял почти стапятидесятикилометровый марш на Оулу, куда я направился со штабом убедившись, что городок Каяни захвачено частями под командованием майора Годлевского.

У каждой русской армии был свой ледяной поход. У царской императорской армии – переход Барклая до замерзшему Ботническому заливу на Стокгольм, у Белой армии – поход генерала Каппеля, у Красной должен был быть этот поход Ледяным.

Я буду до конца своих дней вспоминать этот марш с содроганием. Этот поросший кустарником и занесенный снегом берег озера Оулу-ярви. Эти страшные морозы и метели, этот ветер, пронизывающий тебя насквозь, во что бы ты не был одет!

Бойцов спасали теплая одежда и кунги (передвижные обогревательные пункты), в которых можно было посменно отогреваться.

Капитан Мякинен, который командовал остатками разбитых и отступающих финских частей, пытался нас задержать и у Петамо, и у Мелалахти, наиболее тяжелые бои были в районе Ваала-Йюльхаймя, где оборона опиралась на высокий берег реки Оулуйоки, а Мякинену удалось подтянуть туда батарею из двух 76мм орудий и почти десяток разнокалиберных минометов. Разведка и на этот раз не подвела нас. Местность позволяла совершить фланговый маневр, ничто не мешало артиллеристам потренироваться в стрельбе из орудий разных калибров, так что и этот заслон был оперативно сбит. Под Оулу разведка обнаружила аэродром, на котором базировалось звено финских Фоккеров серии С и несколько английских бомбардировщиков Бристоль, последние там ремонтировались. По наводке разведчиков прилетели наши ребята и раскатали аэродром под Оулу в прах, правда, сделав для этого три вылета в сложных погодных условиях.

Младший политрук Аркадий Григорьев был командиром одной из четырёх диверсионно-разведывательных групп, которые были отправлены в глубокий тыл врага. Им было поставлено конкретное задание, которое они уже практически выполнили. Сложнее всего было с железнодорожным мостом у Рууки, Их заметили местные – несколько молодых парней и мальчишек на краю села. Но кем могли быть идущие в открытую группа лыжников, первые из которых еще и несли на себе пистолеты-пулемёты Суоми, которые были на вооружении только финской армии? Повезло, что мелюзга не потащилась за ними следом, а так – нагло на мост, который охранялся одиноким шюцкюровцем с карабином за плечами. Финн замерз и никак не мог дождаться смены. Теперь ему холод не страшен.

Сейчас их задачей был железнодорожный мост у бухты Лумийоэнселька. Сложность была в том, что мост надо было рвать вместе со второй группой, которая занималась автомобильными мостами на дороге Раахе-Оулу. Мы уже парализовали движение на ветке Юливиеска-Оулу, но в районе этой бухты сходились две грунтовые дороги и было три сладких моста для второй группы, которая уже занималась вторым из них, при получении сигнала можно начинать. А торопиться было из-за чего. Финны дураками не были и занимались срочным укреплением подходов к мосту. Сейчас они обустраивали пулеметные гнезда и позиции стрелков, в стороне валялись мотки колючей проволоки. Правда, людей у них тут было мало – десяток шюцкоровцев, которые даже винтовки сложили в пирамиду, не ждали нападения. Один бдил, но со стороны, противоположной от той, откуда мы решили нападать. А мы обошли мост и атаковали его со стороны Оулу. Атаковали, как только получили сигнал от второй группы. Саперы заложили под мост всю взрывчатку, которая у них оставалась. Четыре моста в минус… Выполнившим основное задание группам предстояло идти к хуторам Оулуксало и Кемпеле, где затихариться и вести наблюдение за противником.

Идея глубоко рейда диверсионных групп в тыл противника нам с майором Черновым пришла в голову одной из первых. Как бы быстро мы не наступали на Оулу, противник успевал перебрасывать туда подкрепления по железной дороге. Да и рокадная дорога по берегу Ботнического залива от Раахе и Кеми могла помешать нашим планам серьезно. При превращении Оулу в серьезный узел обороны я мог бы проторчать у него до зеленых веников (весны), но так Оулу и не взять, тогда и смысл этой глубокой операции терялся. Нам надо было разрезать Финляндию пополам, отрезать северную группу от основной армии, создать предпосылки для разгрома врага по частям. Как говаривал один умный мудрец, слона надо есть по кусочкам. Тогда и мясного завала не будет, и хорошее настроение гарантировано.

А оформилась идея в окончательное решение уже в Суомосаалми, где нам попали в руки документы из разгромленного штаба группы полковника Ялмара Сииласвуо. В Оулу собирались остатки его дивизии, те, что не успели перебросить к Раатской дороге. Значит, подлинные документы должны не вызвать подозрений. Так в тыл финнов отправилась машина снабжения, изображавшая санитарный фургон с тяжелоранеными белофиннами. Собственно, на ней отправилась обеспечения наших диверсионно-разведывательных групп, с грузом взрывчатки, раций и рационов питания, которые группы получили в обусловленном месте, фактически, большую часть дороги в тыл врага они проделали налегке, только с самым необходимым. В каждой группе был проводник из суомов, который хорошо знал местность. Все диверсанты были одеты в финскую военную форму, вооружены финским оружием, в каждой было несколько человек, свободно говорящих на финском и шведском: из местных и пограничников. У группы снабжения проблем не было. При встрече с отступающими финнам было достаточно увидеть раненых, чтобы отказаться от мысли реквизировать машину для своих нужд. Правда дважды «подселили» попутчиков из тяжелораненых офицеров, которые через пару километров умирали от тяжелых ран, но два офицерских тела еще более усиливали достоверность нашего спектакля. Сопроводительные документы были в порядке, так что почти до Оулу группа добралась без происшествий. Уже там разведгруппа вышла на свою тропу, а группа снабжения пошла своей дорогой. Машина не доезжая до хутора Мухос свернула с дороги, как будто сбилась с пути, ее утопили в районе водопада Пюхякоэми, оставив на берегу тела двух офицеров, доставшихся «в нагрузку».

Эта самая первая разведгруппа диверсионных заданий не имела. Она разведала данные про аэродром у Оулу, навела на него авиацию, но потом перестала выходить на связь. Кем-кем, а дураками финны не были. Они накрыли нашу разведгруппу и уничтожили ее на второй день после бомбёжки их аэродрома.

А вот все разведывательно-диверсионные группы своё задание выполнили, полностью отрезав Оулу от подкреплений. Учитывая, что и залив сковало льдом, то доставка подкреплений в Оулу ставала для финского командования непростой задачей.

Мы вышли к Оулу тридцатого декабря. В ударном кулаке у меня было фактически два батальона 305-го стрелкового, неполный батальон 146-го стрелкового, неполный состав разведбата. Из танков до Оулу дошли только 8 штук, остальные были потеряны по техническим причинам и сейчас срочно восстанавливались рембатовцами, но к атаке на Оулу они не подойдут. Зато артиллерию удалось дотащить почти всю. Да и саперы молодцы, постарались. Оперативно латали взорванные мосты через речушки, позволяя не сбивать темп наступления. Я дал бойцам сутки на отдых, надо было подтянуть боеприпасы, мне казалось, что один комплект будет маловато. Финны стянули к Оулу всё, что смогли. Мы оценивали, что у них там примерно два-три батальона пехоты (поровну почти), были выявлены артиллерийские батареи, в основном, полевые пушки (76мм) и противотанковые орудия (37мм). Но разведка сообщила координаты и гаубичного полка, в котором было все 12, положенных на финскую дивизию 105-мм гаубиц. В бухте Оулу находилась канонерская лодка «Карияла», два сторожевика и тральщик. Какое-никакое, а подкрепление для финнов есть, а у меня лишний геморрой. Финны успели оборудовать несколько линий окопов, выставить перед ними заграждения из колючей проволоки и минные поля. В самых удобных для обороняющихся местах были оборудованы ДЗОТы, в которых установлены пулемёты. Капитан Мякинен, ставший командиром отдельной группы в Оулу старался изо всех сил – хотел реабилитироваться за поражение под Суомасаалми.