– Никакая я тебе не девочка, и не смей трогать меня, Остин! Не после неё! – Лара бросает брезгливый взгляд на Никс, что прикрывается пледом, лениво протирая сонные глаза.

Если бы я мог «считать» её, уверен, что ощутил бы полное равнодушие или даже каплю злорадства к сложившейся ситуации. Николина крайне редко находила общий язык с кем-то из моих девушек, они же вообще все поголовно её недолюбливали, но лично меня данный факт всегда мало волновал. Мне и так постоянно не хватает времени даже на такие простые вещи, как полноценный сон и сбалансированные приёмы пищи, чтобы ещё тратить драгоценные минуты на банальные девчачьи разборки и взаимные претензии.

– Лара, прекрати кричать! Что значит «после неё»? Это же Никс! Она мне как сестра. Что ты себе там надумала? – Пытаюсь прорваться сквозь её плотную пелену ярости, но меня тут же отшвыривает прочь, лишая всякой возможности добраться до её здравого разума.

Я слегка польщён и весьма обескуражен тем, до какого неконтролируемого состояния доводит жгучий приступ ревности обычно сдержанную и уравновешенную Лару. Самому мне подобный ужас ещё не приходилось переживать и, очень надеюсь, никогда не придётся.

– Какая она тебе сестра?! Прекрати уже врать мне. Не после того, что я сейчас увидела!

– Да что ты видела?! Мы просто спали, Лара! Просто спали и всё! – выпаливаю я, ощущая неприятный спазм в районе сердца. Будто сейчас, глядя ей прямо в глаза, произношу наглую ложь, в которую сам же не могу искренне поверить.

– Видела я, как вы просто спали! – её свирепый взгляд вновь изучает смятые простыни, на которых всё ещё лежит Никс, продолжая хранить тактичное молчание. – Так брат с сестрой точно не спят! Боже, да меня сейчас стошнит от вас!

– Тебе нужно успокоиться, и ты поймёшь, что не права.

– Я ещё и не права? Какая же ты скотина, Остин! Имей хотя бы смелость признаться.

– Да в чём признаваться? Ничего не было! Ты бы меня ещё к Мэгги приревновала.

После этих слов я неосознанно оборачиваюсь к Никс, совсем не понимая, почему и что именно хочу найти в её холодном взгляде, но предельно ясно вижу одно – она тоже злится, и мне остаётся лишь предполагать, что Никс не рада начинать своё утро с подобного извержения вулкана так же, как и я.

– Успокойся, и пойдём поговорим, – возвращаю своё внимание к негодующей брюнетке, желая поскорее остановить бессмысленную истерику, но она, похоже, только начала разогреваться.

– Забудь, Остин! Нам с тобой больше не о чем говорить! Этого я тебе точно не прощу! – кричит она и отбивается от моих попыток схватить её и вывести из комнаты, нанося по груди и лицу весьма ощутимые удары.

Сейчас я чётко понимаю, что вчера Лара не прикладывала и доли тех же сил, чтобы оттолкнуть меня.

– Я всегда догадывалась, что между вами что-то есть! Боже, как я могла этого раньше не видеть? Как ты посмел, Остин? За что? Я ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ! – с её языка слетает новая порция бреда, который обдаёт меня жаром сильнее, чем её последующая хлёсткая пощечина.

– Что ты несёшь?! Быстро угомонись, идиотка! Что на тебя нашло?! – не желая больше терпеть её впервые столь неадекватное поведение, всё-таки срываюсь на крик, но девушка совершенно меня не слышит.

– ОТПУСТИ МЕНЯ! ОТПУСТИ! НЕНАВИЖУ! – орёт мне прямо в ухо как пожарная сирена, когда я плотно сцепляю свои руки вокруг неё.

– Лара! Мать твою, успокойся!

Её истошные крики пробуждают во мне гнусное желание прибить её на месте, лишь бы заставить молчать.

– Нужно было сразу понять, что между вами вовсе не дружба! Не трогай меня, Остин, отпусти! Мне противно! Как ты мог так поступить? Я же верила тебе! Несмотря на то что всегда чувствовала, что она… Ужас! Я верила как последняя дура…

– Почему как?

Я застываю от тихого бурчания за своей спиной, которое, Никс думала, никто не расслышит.

Вот уж спасибо, Джеймс… Всё-таки не смогла сдержать свой язык за зубами.

Я готов испепелить Никс одним лишь только взглядом, но желание заклеить девчонке рот пропадает так же быстро, как и появляется, когда крики Лары наконец-то угасают, а тело, что я с силой сжимаю, всего на миг окаменев, неожиданно слабеет, и уже в следующую секунду из её глаз прорывается лавина горьких слёз.

– Значит, я права… – сдавленно, словно раненый зверь, стонет Лара.

Вот же бля*ь! Да что же такое? Что за хаос творится в её голове?!

Вчерашний день, что ли, был всего лишь генеральной репетицией настоящего стихийного бедствия её горечи и боли, что сейчас сметёт под ноль все мои внутренности?

– Я имела в виду совсем не это… – начинает оправдываться Никс, распаляя до последнего предела теперь уже меня.

– Заткнись, Николина! Больше ни слова! – зло рявкаю я и, не бросая в её сторону и мимолётного взгляда, обхватываю тонущую в слезах Лару и вывожу из комнаты.

До гостиной мне приходится тащить на себе надрывно плачущую девушку, что от переполняющего её непосильного груза эмоций еле переставляет ноги. Там усаживаю её на потёртый бабушкин диван, испачканный сероватыми разводами, на фоне которого её красота, изящная фигура и безупречно ухоженная кожа становится ещё приметней.

Всего минуту назад я был готов рвать и метать, ведь никому и никогда не позволял подобных бурных истерик, но сейчас, когда Лара сидит передо мной, нервно сжимая ладонями свои острые колени, вся дрожит и не перестаёт по-детски шмыгать носом, мой праведный гнев мгновенно исчезает.

Ещё совсем недавно пунцовое от ярости лицо плавно приобретает оттенок снега. Сегодня на ней нет ни грамма косметики, а вчерашние идеальные локоны спрятаны в высоком пышном хвосте, но так она даже прекраснее. Ещё свежее и ранимей.

Я даже жалею, что она прекратила кричать. Я готов терпеть что угодно, кроме её слёз, что сейчас крупными сверкающими каплями стремительно падают с бархатных щёк прямо на ткань её майки.

– Пожалуйста, успокойся и выслушай меня, – со всей серьёзностью начинаю я, усевшись рядом.

– Я ничего не хочу слышать, Остин. Просто дай мне пару минут успокоиться, и я уйду, – дрожащим голосом просит она, до сих пор не понимая, что я никуда не собираюсь её отпускать в таком состоянии.

– Лара, приди в себя и подумай как следует. Ты же прекрасно знаешь, что у меня с Никс ничего не было. Ни этой ночью, ни когда-либо ещё. Что за сцену ты устроила?

Бросаю на неё взгляд, теперь уже сам ожидая объяснений, но Лара молчит, глядя прямо перед собой, и продолжает мелко подрагивать всем телом.

– После вчерашнего разговора с тобой мне хотелось лезть на стену от тревожных мыслей, поэтому я пришёл сюда, надеясь найти спасения у Мэгги. И, как оказалось, то же сделала и Никс, после того как попала под машину. Вот и всё. Мы просто спали, да и были в квартире не одни, а с бабушкой, – объясняю я, лишь сейчас замечая, что Мэгги дома нет. – Кстати, где она?

– Вышла в магазин. Я встретила её на пороге, – неохотно, продолжая хлюпать носом, всё же отвечает Лара.

– И ты думаешь, она бы впустила тебя, будь я в постели с другой девушкой?

Этот вопрос вызывает во мне самом отторжение, а тело решает немедля взбунтовать, напомнив те нестерпимые мучения, что я испытывал от желания оказаться внутри Никс и долго-долго, до самого утра из неё не выбираться.

– Ты и был с другой… – еле слышно бормочет она.

– Лар, ты поняла, что я имею в виду. Я бы никогда не изменил тебе, и уже тем более с Николиной. – И вновь язык предательски немеет от сказанных слов.

– Это уже неважно, Остин. – Моя любимая брюнетка отчаянно вздыхает, поднимая свой грустный взгляд на меня, в золотистом блеске которого сверкает не что иное, как грядущее прощание.

– Ты хочешь сказать, что приехала ни свет ни заря в Энглвуд, чтобы сообщить мне о нашем расставании? – выдвигаю безрадостный домысел я, как никогда прежде соединяя с ней зеркально одинаковые чувства и ощущения.

– Нет, Остин, я всю ночь не могла уснуть, поглощённая мыслями о том, что ты вчера сказал, – с трудом произносит хриплым голосом Лара, неотрывно глядя на меня. – Я не могла дождаться наступления утра, чтобы сообщить тебе, что хочу дать нашим отношениям шанс.