Блейкли

Я сижу рядом с моей мачехой Линдой, пытаясь сосредоточиться на разговоре. Что-то о предстоящем событии и том, что все наденут. Мои мысли, как всегда, возвращаются к моему мужу Даниэлю, и я задаюсь вопросом, что он сейчас делает.

Осторожно смотрю на часы, проверяя время. Наш утренний сеанс поцелуев был прерван, когда Линда появилась на два часа раньше, чтобы убедиться, что я буду одета должным образом, но в тот момент я была совсем не готова.

Если она поторопится, я успею поймать его до того, как он закончит работу. Люблю прерывать его рабочий день. Ничего не могу с собой поделать. Даже после нескольких лет брака мне нравится, что я все еще могу отвлечь его от того, что он делает. От этого я чувствую себя сексуальной, но он заставляет меня чувствовать себя так с того момента, как впервые посмотрел на меня. До встречи с ним я никогда не чувствовала себя по-настоящему желанной.

Сердце трепещет, когда слышу, как люди говорят, что со мной он другой. Я не знала, о каком холодном Даниэле говорят другие, потому что он никогда не был таким со мной. Он всегда нежный и милый, но, думаю, со всеми остальными он не такой. Даже после того, как мы поженились, мои отец и мачеха все еще недолюбливают его. Они притворяются, но я чувствую их напряжение и слышу тихие комментарии, и это становится все труднее игнорировать. Моему мужу наплевать, что они говорят и думают о нем, но меня это беспокоит.

Ненавижу то, что они не видят его таким, каким вижу я. Во всяком случае, они должны быть счастливы за меня. Проблема в том, что Даниэль не вписывается в их представление о том, каким должен быть мой муж. У Даниэля много денег, но он не так образован, как им хотелось бы. Честно говоря, это одна из причин, почему я так быстро безумно влюбилась в него. Он был не таким, как все вокруг меня. Ему все равно, что о нем думают, и мне это нравится. Он не играет по чужим правилам, делает то, что хочет, и не извиняется, если кому-то это не нравится. Он такой, какой есть; вы это принимаете или уходите. Хотя не уверена, что у него был бы такой девиз, если бы уйти попыталась я, и от этой мысли я улыбаюсь.

Если Даниэль не хочет носить костюм, он этого не делает, а если вы ему не нравитесь, он не будет притворяться и любезничать. Каждый точно знает, как он к ним относится, и когда я впервые встретила его, это было так освежающе. С ним я чувствую, что принадлежу ему, в отличие от того, что ощущаю прямо сейчас, когда сижу в комнате с женщинами, обсуждающими, что надеть на следующее общественное мероприятие. Я никогда не чувствовала, что здесь мое место, может быть, потому, что так и было.

Только когда потеряла маму, меня познакомили с миром, о существовании которого я даже не подозревала. Я росла без отца, но после смерти матери у меня появился не только отец, но и мачеха. Мама была для меня единственной семьей, и она ушла из этого мира так быстро. В раннем возрасте я познала потерю того, кого люблю, и узнала, как все может перевернуться с ног на голову.

От матери, которая была немного дикой и свободной в воспитании, я перешла к упорядоченному миру, наполненному правилами. Вскоре после того, как переехала жить к ним, я услышала, как мачеха сказала, что она пытается исправить и сломать плохие привычки, которые я развила в своей прежней жизни. Я позволила ей, потому что хотела чувствовать, что вписываюсь. Я превратилась в того человека, которого они хотели видеть, и только когда в мою жизнь ворвался Даниэль, поняла, что потеряла. Даже не знала, кто я теперь, но он показал мне это. Он позволил мне найти себя. Не было никаких неправильных ответов или правил, которым я должна была следовать, и не имело значения, что другие о нас думают.

Я борюсь с очередной улыбкой, думая о правилах, которые у нас есть, и о том, что они появляются только тогда, когда другие мужчины оказываются слишком близко со мной. Мне нравится наблюдать, как ревнует мой муж. Это очаровательно, но я никогда не признаюсь ему в этом. Также не думаю, что кто-то еще назвал бы его очаровательным.

Мачеха пихает меня локтем в бок, заставляя сесть прямо. Это движение возвращает меня к реальности из мечтаний, в которых я потерялась. Смотрю на нее, и она смотрит в ответ так, что я чувствую себя непослушным ребенком. У нее это всегда хорошо получалось.

Я виновато улыбаюсь женщине, которая помогала мне расти. Не могу понять, как она может называть моего мужа холодным. Это от нее веет холодом, даже когда я пытаюсь подобраться поближе. Время от времени случаются приятные моменты, но по большей части нас разделяет пропасть. Возможно, это как-то связано с тем, что она и мой отец женаты уже более тридцати лет — то есть дольше, чем живу я. Я — продукт интрижки — живая, дышащая ошибка, которую все видели. Я — пятно на их репутации, и она изо всех сил старалась сделать меня одной из них, чтобы стереть грехи моего отца. Я не могу винить ее за то, что, глядя на меня, у нее не возникает чувства привязанности, но как долго я должна возвращать этот эмоциональный долг?

Почти уверена, что она никогда не хотела детей, но все же приняла меня в семью. Должна отдать ей должное за то, что в этой ситуации она сделала все возможное. Я понимаю это. Меня уничтожит, если я узнаю, что Даниэль изменил мне и у него есть ребенок от другой женщины. От одной этой мысли мне становится плохо.

Я бросаю взгляд на Линду, потом снова на часы. У нас еще есть время. Отвлекаюсь, когда слышу свое имя, и пытаюсь сосредоточиться.

— Прости, что? — спрашиваю я Кармеллу.

Она на несколько лет старше меня и является «королевой улья». Мне все равно, кто здесь главный, потому что я здесь только по одной причине, и у меня ничего не получается. После всех этих лет я все еще пытаюсь наладить отношения с Линдой, потому что хочу, чтобы мы все были одной большой счастливой семьей.

— Я спросила, присоединитесь ли вы с Даниэлем к нам. Вы все еще не прислали ответ на приглашение, — говорит она, мило улыбаясь.

Не знаю, почему она беспокоится, потому что все мы знаем, что это не по-настоящему. Если бы Даниэль был здесь, он бы сжал челюсть и мог бы даже ответить за меня «нет, черт возьми». Я почти уверена, что именно это он и сказал, когда открыл приглашение и выбросил его в мусорное ведро. Я просто рассмеялась и забыла об этом.

— Конечно же, они присоединятся, — отвечает Линда, наклоняя голову и бросая на меня взгляд.

— Конечно, — добавляю я.

Я заплачу за это, когда скажу Даниэлю, что мы идем на прием. Он уложит меня на спину самым восхитительным образом, но пойдет со мной. Он не отпускает меня одну и никогда не отказывает, если я действительно прошу.

— Хорошо! — Кармелла взволнованно хлопает в ладоши.

Она взволнована не тем, что мы придем, а тем, что придет мой муж. Я почти уверена, это не из-за того, что она к нему неравнодушна. Больше всего ей нужна его чековая книжка. Если бы не это, уверена, нас бы не пригласили. Помогает то, что, хотя некоторые могут назвать его грубым и невоспитанным, его любят люди, которые с ним работают. Он прямолинеен и честен, а это редкая черта в наших кругах.

Если бы я не знала, что Даниэль ее терпеть не может, меня бы раздражало, как Кармелла заискивает перед ним. Каждый раз, встречаясь с ней, он представляется так, будто не знает, кто она такая. Либо он действительно забывает, либо делает это, чтобы позлить ее. Ни то, ни другое меня не шокирует, но мне нравится раздраженное выражение ее лица, когда он делает это.

К счастью, после завершения обсуждения списка гостей, собрание прекращается.

— Я возьму такси, мне нужно в офис Даниэля. — Я поправляю блузку, которую выбрала для меня Линда. Почти уверена, что ткань раздражает мою кожу.

— Мужчина работает, Блейкли. Оставь его в покое. — Она качает головой и не понимает, какие мы. Он не хотел бы, чтобы я оставила его в покое, да и я не хочу. Она и мой отец совсем не похожи на нас.