Добравшись до очередного поворота, Милочка решительно повернула не в свой район, а в Димин. Трудно предположить, что, разобидевшись, он отправился к ней в дом, а не к себе. Звонить по мобильнику она больше не стала. Глупый получится разговор — ты где? А ты где? Как допрос. Разве так мирятся? Она решила, что ни в какие объяснения вступать не будет, скажет просто:

— Поехали, Дим, на дачу. Нас родители ждут.

И они поедут, и все как-то наладится.

Машину Милочка оставила во дворе, поднялась, позвонила и ждала, когда Дима откроет, уже с улыбкой, потому что собственное великодушие всегда греет.

Но великодушие не пригодилось, дверь ей никто не открыл. Время было послеобеденное, а Димы не было дома. Может, он уже на даче? Милочка позвонила на дачу, поговорила с Павлом Антоновичем, поняла, что никакого Димы там и в помине нет. Значит, уже не приедет. Ну и ладно. На всякий случай сказала, что у них уже все в порядке, но на дачу они не собираются, и отключилась.

Настроение у Милочки испортилось окончательно. Кукуй теперь в пустой Москве и пережевывай свои обиды — хорошее занятие, нечего сказать. Мысль о том, куда мог подеваться Дима, тоже была небезынтересной. Она села в машину и поехала куда глаза глядят. Петляла по улочкам, сворачивала наугад то налево, то направо, благо машин было мало, а такое в Москве большая редкость. Она бездумно петляла и петляла, все раздумывая, с кем проводит время Дима, и вдруг увидела, что едет по знакомой улице. Сама того не ведая, она добралась до себя и решила, что так тому и быть — значит, пора домой, варить грибной супчик. Вошла в подъезд, поднялась на лифте и только когда оказалась перед дверью, опомнилась, что колеса ее привезли на старую квартиру, откуда они не так давно переехали. Квартира была теперь Санина, а он жил в Посаде, так что и тут, на старом пепелище, тоже было пусто. Милочка грустно усмехнулась — вот уж не думала, что ее потянет на старое место!

Она прислушалась, и ей показалось, что за Саниной дверью какие-то голоса, взяла и наудачу нажала кнопку звонка. Дверь открыл Саня и искренне обрадовался Милочке, хотя за плечом у него стояла молодая синеглазая вытравленная до седины эффектная блондинка.

— Я не вовремя? — спросила Милочка.

— Наоборот, в самый раз. Познакомьтесь, это Вера, а это моя сестра Милочка. Вера собирается в квартире пожить, у нее работа в Москве, из Посада далеко ездить, вот я и сообразил, что московской квартире нечего пустовать.

По всему было видно, что Саня очень доволен своей сообразительностью. А еще больше довольна была Вера, глаза у нее сияли до того нестерпимым блеском, что даже как-то не по себе становилось. Нет, у нее не только работа в Москве, но и много чего другого, хорошего. Милочке даже завидно стало, что возможно излучать столько счастливой энергии, и она опять вздохнула.

Девушки с улыбкой кивнули друг другу, но каждая была занята своим, по-человечески они никак не соприкоснулись — и кивки, и улыбки были только данью вежливости. Тут Мила заметила у себя в руках пакет с грибами и протянула его Вере.

— Может, сварите? С дачи привезла.

— Вот спасибо так спасибо, — обрадовалась та. — Да какие хорошенькие, отборные!

Вера знала, кого она порадует супом на новоселье, и ей уже не терпелось сообщить свою удивительную прекрасную новость, приняться за готовку, и… и… Дальше наступало головокружительное счастье.

— Папа собирал, — сказала Милочка.

Саня сунул нос в пакет и тоже пришел в восторг. Он и сам был грибником, пора, значит, в лес бежать, проверять полянки. В Посад! Срочно в Посад! Да и Милочка, наверное, неспроста появилась. Надо будет сейчас выяснить.

— В общем, все вам ясно, Верочка, — заторопился он. — Мой мобильный вы записали. Если мне понадобится пробыть день-другой в Москве, переночевать вы меня пустите. Так?

— Конечно, Александр Павлович! Вам спасибо огромное. Вы даже представить себе не можете, как мне сейчас нужна Москва!

Александр Павлович не стал шутить и с Верой кокетничать, говорить, что представляет себе много такого, о чем она даже не догадывается. На самом деле так оно и было. Он ставил эксперимент. Проверял Вадика на порядочность, в которой при всех талантах этого Вадика он, Александр Павлович Иргунов, сомневался. И имел на это право. Зато он не сомневался в Вере. Она себя в обиду не даст. И он ее не даст в обиду. Сразу посерьезнев, Саня попрощался с Верой и взял под руку Милочку.

— Ты ведь ко мне приехала, а не квартирой полюбоваться? — спросил он, спускаясь по лестнице. — И видишь, удачно! Когда всерьез что-то нужно, все складывается. Куда пойдем разговаривать? Хочешь в ресторан? А то в Посад тебя заберу.

— Хочу в Посад, — неожиданно сказала Милочка. — Только давай сначала мою машину в гараж поставим.

— Давай, — согласился Саня. — И заедем, чего-нибудь вкусненького купим, встречу отпразднуем.

Милочка ехала первой, Саня за ней, и они проехали пол-Москвы, прежде чем добрались до гаража.

— В Посад совсем поздно приедем, — сообщил Саня.

— Вот и хорошо, за дорогу наговоримся, потом выспимся, потом погуляем. Потом, если захочу еще погостевать, останусь, а нет, так сяду на электричку и вернусь в Москву. Так можно? — спросила Милочка.

— Можно, — кивнул головой Саня.

И вот они сидят рядышком, смотрят вперед на дорогу, и Милочка рассказывает о своем утреннем приключении. Неужели утреннем? Кажется, уже столько времени прошло…

— Ну и что ты мне посоветуешь? — спросила Милочка. — Как мне себя вести? Вот ты куда бы пошел, обидевшись?

— Писать бы сел.

— А Дима?

— С приятелем пошел погудеть, с приятельницей поболтать, в Интернет мог загрузиться. А чего ты все о нем думаешь? Ты думай о себе.

Милочка опешила.

— Как это?

— Да так. Вот ты взяла и уехала. Тебе хорошо было?

— Хорошо.

— Свободу почувствовала?

— Почувствовала.

— Потом родителям нажаловалась, базу подвела, почему право на свободу имеешь. А может, ты и так имеешь право свободной быть, без обид? Ты подумай.

Милочка открыла рот, собираясь что-то сказать, возразить, но тут же и закрыла, так ничего и не сказав.

— Видала Веруню? То-то! О чем ей спрашивать? За версту видно, что с человеком творится, а когда такое творится, все стратегии и тактики побоку. Я и тебе такого желаю.

Может, Саня сказал не совсем то, что хотела услышать Милочка. Может, он и совсем не то сказал. Но сказал он такое, о чем и впрямь стоило задуматься. Задуматься следовало, чего же Милочка хочет от жизни…

Они приехали в Посад и правда поздно, но очередной Санин жилец по имени Виктор еще не спал. Сидел на кухне с начатой бутылкой и явно ждал хозяина.

Взгляд, которым он уставился на Милочку, откровенно говорил: вот это да! Про себя Виктор недоумевал, что такого находят в этом горбоносом бабы. Они у него одна другой лучше. Виктор ухмыльнулся. Палыч-то, оказывается, ходок. Только Верка из дому, он другую привез. Собственная беда показалась ему еще обиднее. Он бы тоже мог самых клевых снимать. А у него облом. И еще какой! Со всеми надеждами, похоже, можно распроститься!

— Садитесь, выпьем по рюмочке для знакомства, — пригласил он, желая рассказать Александру Павловичу о своей беде.

— Спасибо, — сухо и даже с оттенком брезгливости сказал Саня, — я сам не злоупотребляю спиртными напитками и вам не советую!

Ему было крайне неприятно присутствие в доме полупьяного Виктора. Когда он только уберется? Все, что поначалу ему казалось в юноше симпатичным, теперь раздражало: глаза — водянистые, шея — тонкая. Мозгляк.

— Да я тоже не злоупотребляю, — обиженно сказал Виктор. — Горе у меня.

Саня досадливо поморщился и вздохнул. Понятно, какое горе. Билетов не взял. С утра сказал, что уедет, и нате вам, пожалуйста! Интересно, долго он еще собирается тут кантоваться?

— Я понимаю, что вы огорчились из-за билетов, — сказал он. — Я тоже огорчен не меньше вашего. Но пить все-таки не буду. И надеюсь, не сегодня-завтра вы все-таки уедете.