Интересные у Джоре жители лесов получились. Гарпия и Рыжий позволили себе даже по смешку. Видимо, воображение у них оказалось отменным. А мозг по-детски не замутнен. Учитель продолжал говорить, не обратив на реакцию никакого внимания.

— Поэтому сейчас даю пять минут на то, чтобы у вас имелись готовые к бою копья, ножи и мачете. Последнее можно поменять на топор или МПЛ. Затем последует обязательное и обещанное закрепление материала. Мои слова кремень, с делом не расходятся. Только к Стафу карательные меры не будут применяться, учитывая то, что он догадался сам, что требуется в первую очередь в мире Нинеи, не наложил в штаны и не бегал с криками, веселя врагов, а врезал и наказал их так — на всю жизнь запомнят. И да, пока только у него есть вероятность, пусть и крохотная, стать по-настоящему черным, а не как вы все грязными отбросами, перхотью из-под ногтей, о кого абсолютно все вытирают ноги.

Когда все выполнили требуемое, Джоре гнусно усмехнулся, и семь человек упали в конвульсиях на камни мостовой. У трети изо рта выступила желтая пушистая пена, которая и не думала опадать, когда после пяти секунд экзекуция прекратилась.

Чуть пошатываясь, люди стали подниматься на ноги, опирались на древка копий, помогали себе руками. Еще минуты три ушло на то, чтобы все очухались. Я в это время просто стоял и смотрел по сторонам. Думая, о том, куда мне деть добытый ливер. И про кристалл, а также про магического испанского вроде бы, если ничего не путал в языках, друга. На какие шиши покупать ПО, где добыть кристалл на восприятие. А еще о подлянке от наставника, вот, уверен, своими пламенными речами о моей сообразительности, боевитости и вообще выделением из массы. Он отнюдь не прививал коллективу любовь к моей личности.

С детства знал поговорку из Древнего мира, актуальную и теперь, — «разделяй и властвуй». Divide et impera. Учитывая, что только Быкан мазнул по мне уж слишком безразличным взглядом, а девушка, которой не достался НАЗ, смотрела с видимым восхищением на мою рожу всю в крови, и рвань вместо одежды, я оказался прав.

В глазах оставшейся пятерки плескалась ненависть. Которая не только предупреждала, что держать ухо нужно востро, но и говорила об изрядной глупости реципиентов, ибо никто из «пострадавших» не бросил подобный взгляд на Джоре или Саманту.

Визгливый толстяк сжимал и разжимал левый кулак, в правой руке копье, направленное в мою сторону. По всему было видно, сдерживающим фактором выступала всего лишь трусость, а я, отчего-то вдруг с непонятной тревогой на душе понял, загоню тому в пузо рогатину, если хоть слово услышу против, без всяких сантиментов и сожалений.

Затем я улыбнулся в тридцать два и весело подмигнул будущему покойнику. А то, что он им станет, для меня вдруг стало очевидно, как и то, что я готов, да я готов сражаться за свою жизнь и продавать ее как можно дороже. Чтобы любая виктория врага надо мной была Пирровой, и несла только слезы, кровь и горе победителям…

…Толстый нервно икнув, поспешно отвернулся…

[1] В данном случае речь идет о местах лишения свободы, которые часто так называют

— Милая, я тобой горжусь! — тихо произнес Джоре, обращаясь к Саманте.

Они оторвались от основной группы метра на два, выступая провожатыми. Я шел в первых рядах, ловил порой на себе взгляды «товарищей» полные ненависти и старательно изображал на перемазанном засохшей кровью лице презрение и безразличие к происходящему.

Если бы не «чудодейственный» укол, то вряд ли расслышал бы что-то из разговора учителей. А так все чувства не просто обострились, их заточило «лекарством» настолько, что проводя аналогию с колюще-режущим «инструментом», брось сверху на лезвие того же меча волос — распался бы на две части под собственным весом. Казалось, даже шорох мышей за толстыми стенами близлежащих домов улавливал, как и писк крыс в подвалах.

— Ты просто молодец, красавица, мой котик…, — продолжал ворковать замкуратора, и, судя по этому разговору, связывали их далеко не рабочие отношения.

Интересно.

— А были сомнения? — в голосе девушки одновременно насмешливые и наигранно обиженные нотки.

Голос же грудной, обволакивающий, пусть он и до этого был красивым, но интонации, интонации совершенно другие. Надо же, могут когда хотят. Вон и сам наш руководитель, чуть ли не мурчал. «Просто такая сильная любовь»?

— Еще какие…, еще какие, родная… Последний раз, помнишь, что ты устроила? — не стал оправдываться и придумывать что-то сенсей, а резанул, похоже, правду-матку.

Интересно о чем они?

С этими мыслями я достал сигареты, прикурил, прогоняя сквозь легкие никотиновый дым, сизые клубы которого выпустил через ноздри. Еще снова удивился — по идее, меня должно было сейчас, после столь ожесточенной битвы с крысаном, трясти или хоть какой-то эмоциональный откат догнать, на деле же — ноль! Будто банку Кока-Колы выпил. И трофеи с де Билла не вызывали никакого интереса, положил в контейнер и только. Даже особо не рассматривал.

Мощная химия, очень мощная. Главное, чтобы, когда ее действие закончится, не вернулось все сторицей, в усиленном варианте. И еще удивляло, на мозговой деятельности лекарство не отражалось, не сказывалось, мог мыслить вполне логично.

Рядом переговаривались Гарпия с Рыжим, строили планы, думали о будущем. Вот тоже нашли друг друга. Быкан изредка вставлял наполненные «глубокими» смыслами реплики. Адаптация у него происходила гораздо быстрее, чем у меня, учитывая, оставшихся на Земле жену, детей, родственников и друзей. Я же четко осознал еще в момент самокопания в той злополучной фуре — никто особо не заметит мое исчезновение, никто не будет лить слезы, метаться в поисках, создавать группы в соцсетях, обрывать телефоны милиции… Тьфу ты! Уже сколько времени прошло, как органы правопорядка стали носить гордое звание — «полиция», а я все по старинке… Единственная радость — успел написать завещание о передаче всего имущества дочери. Последний подарок блудного папы, так и не ставшего родным.

Бара-Бек пытался завести диалог с брюнеткой, которой не достался НАЗ, но она отмалчивалась, лишь полупрезрительно морщилась, стараясь держаться ближе ко мне. Наконец выдала:

— Закройся! Достал!

Уголовник присел на уши последней девушке, и, судя по веселому частому смеху последней над незамысловатыми порой пошлыми шутками — добивался своего. «Пацан к успеху шел». В обычной жизни трудно было представить явную бизнес-леди в подобной компании.

Нения на раз стирала социальные границы. И теперь подтянутая, спортивная девушка, смотревшаяся на тридцать, с чуть накаченными губами, наращенными ресницами и огромными голубыми глазами, выглядевшая даже здесь на двести из ста, довольно мило общалась с криминальным элементом. Мужчиной за сорок в многочисленных шрамах, с ломанным в прошлом неоднократно носом, в расплывшихся синих перстнях, опознал лишь один — «отрицалово», да воровские компасы. Еще крепла уверенность, что у него на груди или спине найдется иконостас и купола без «крапа золота».

Откуда подобные знания? Во-первых, я застал конец девяностых и начало двухтысячных с дикой пропагандой уголовной культуры, а, во-вторых, у меня хороший знакомый, одногруппник, прямо таки заразился идеей воровской жизни, поэтому постоянно нес свои невеликие знания в массы. С фанатизмом любого адепта прикоснувшегося к «великим» тайнам. Его мечта, кстати, «сесть по хорошей статье и топнуть лет семь» сбылась, взяли тогда за разбойное нападение. И больше его никогда не видел. Да и не хотел.

Впрочем, прислушивался я в основном к наставникам, беседы товарищей по счастью или несчастью не имели для меня никакого смысла. Их предположения, догадки и прочие сентенции отдавали шаманизмом. Единственное, что имело хоть какое-то значение — знание каким образом и как «попали» в другой мир мои спутники. Так Фокс, Гарпия, бизнес-леди, чье имя оказалось Вилена — добровольно покинули старушку Землю, отдав все ценности посредникам, у каждого и каждой имелась своя причина, которую не спешили озвучивать.