Быкан сказал раньше о том, что он, как и я, оказался не в том месте и не в то время, уголовник по кличке Грин — после имитации его смерти на электрическом стуле, брюнетка миляшка-симпотяшка, шагающая рядом со мной — неизвестно. А вот Бара-Бек несмотря на безобидную внешность был приговорен к высшей мере наказания. И после встречи с палачами очнулся, как и бандит, уже на Нинее.

Получалось, с последним следовало держать ухо востро, интересно, за что его так? Конечно, существовала вероятность судебной ошибки, но крайне, крайне мизерная.

Между тем Джоре, чуть помолчав, продолжил:

— Да, Саш, понимаю, они сами тогда полезли в бутылку. Ответили за свое по полной программе, но… но можно было не превращать их в пепел. А сегодня ты смогла сдержаться, меня вызвала, не устроила геноцид. И это во время реабилитационного периода! Поэтому ты у меня — красава, чудо ты мое…, — ворковал тот, куда тому голубю, — За четверых чистых, учитывая, до этого без всякой видимой мотивации два убийства, скорее всего, перевели куда-нибудь подальше, и до самого Мертвого сезона на Первой башне, например, куковала. Я же, пока не проведу курс обучения, себе не принадлежу, и не смог бы быть рядом. Не хочу тебя, любимая, терять даже на это время. Встречи наши и без этого коротки, а расставания убивают… Просыпаться без тебя рядом — пытка. Дурацкий закон! Ну почему я не могу жениться на тебе? Сколько мы уже вместе? И все как дети, вынуждены скрывать чувства, прятаться по углам… Бесит. Нет, не так, кроет! И ведь все знают о наших отношениях, но приходится. Закон есть закон… Млятство!

— Забыл уже? Полтора года через четыре дня, как ты меня совратил. Местных. Но если ты серьезно решил бедную девушку совсем закабалить и превратить в домашнюю рабыню, то не вижу тебя на коленях, руки, сердца и кольца. И, кстати, будет очень романтично, если еще и цветы…

— Ты же все знаешь!.. Это невозможно! — явно раздражаясь, ответил мужчина, — Злые шуточки, Сань, ой, какие злые. Не стоит. Хотя раз не сожгла идиотов, то черт с ним, потерплю. Главное, чтобы у тебя все было хорошо. У нас.

— Дорогой, ты не понял, я не шучу. Я ухожу из Дланей…

— Да, кто тебя отпустит?! — нервно перебил ее наставник, — Ты понимаешь, что из Карающих так просто не выходят? Не та организация!..Только смерть, а из-за увечий крайне, повторюсь, крайне редко! И то потом под колпаком! На моей памяти таких товарищей едва больше десятка наберется. А я почти двадцать лет в данной структуре… Фантазерка!

— Вот моя индульгенция, — похлопала та с улыбкой ладонью себя по животу.

— Какая, к черту… Стоп!.. Стоп-стоп-стоп! Ты серьезно?! Ты реально серьезно говоришь?!

— Да! Сама только с утра узнала. Срок — почти две декады. Провидец дал девяносто шесть процентов, что ребенок будет мальчиком, восемьдесят девять — чистым с тремя «А» и значками плюс-плюс, и сто, что просто с тремя ашками. Ну, как тебе мои «фантазии»?

— Спасибо! Спасибо, Великий Холод! — проорал Джоре, не обращая внимания на окружающих, смотря куда-то вверх. Затем порывисто обнял Саманту и закружил.

А на «пусти, дурак! Плеть!», ответил очень серьезно, бережно ставя девушку на тротуар:

— И черт с ним! Мне плевать! И всегда было плевать, ради такого хоть минуту, хоть две потерплю, хоть до самой Смерти! — и по каким-то интонациям в голосе становилось понятно — это не бравада, не просто брошенные в порыве чуЙств слова, а то, на что он готов реально пойти без всякого сожаления.

Мне даже стало немного завидно, вместе с вопросом, а ради кого или чего я готов биться до последней капли крови, терпеть адскую боль и… отдать жизнь, кроме самого себя? А от предельно честного ответа окончательно испортилось настроение — нет таких людей ни на Земле, ни на Нинее.

Данный аспект, конечно, порождал еще один довольно интересный и безрадостный вывод, точно также не имелось и тех, кто за меня пойдет и в огонь, и в воду. И тут же задал сам себе вопрос, а нужны ли они? Опять правдивый ответ — нет. Не хочу проходить снова через это все. Друзья и любимая женщина — предадут. Всегда. Соблазны непреодолимы, c'est la vie, как говорят французы. И «ви» здесь только для себя и ради себя. А затем сопливо-слезливое объяснение морального падения или броска тебя через причинное место: «понимаешь»…

Не понимаю, не хочу понимать!

С этим я сталкивался.

Смысл снова наступать на те же грабли? Никто не обронит слезинки после смерти? Не вспомнит? И? Уже смешно, мне тогда точно будет все равно. Опять мысли о конечности бытия не вызвали страха, как раньше. Я не старался их прогнать, как можно скорее. По крайней мере, для всех своих знакомых Там, я уже мертв или скоро перейду в такой ранг. Заблудился ночью в лесу, а потом сожрали медведи, готовясь к зимней спячке, волки или напала рысь.

Но вывод опять из всего следовал однозначный и неожиданный — надо становиться самому той силой, к которой захотят прислониться многие. Использовать всех, брать максимум. Быть лучшим из лучших, самым матерым сталкером или рейдером, в крайнем случае, «черным искателем», но не собирушкой. Не нравилось мне такое самоназвание. Вспомнилось из мультфильма про «Беду»: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». А для этого необходимо учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал Ленин, и здесь отнюдь не делу коммунизма, а всему. Но пока первая задача — выживать.

Пока я размышлял, то часть беседы между наставниками пропустил. Да, и что мне могли дать их «ути-путечки» и «сюси-муси», но мозг снова автоматически начал вычленять фразы из общей какофонии окружающих звуков.

Прислушался.

— …что же, тогда и я буду сегодня милостив. Долги нужно отдавать. Подарю одну жизнь. Орел — бойцовская псина, решка — пингвин, — с этими словами Джоре из кармана извлек большую монету, блеснувшую золотом в лучах местного светила. Она была раза в полтора больше царского червонца. Тот полюбовался немного, повертев ее между указательным и средним пальцами, обратился к подруге, — Что выбираешь?

— Решка, — не задумываясь, ответила девушка.

Учитель подбросил высоко деньгу, перехватил ее в воздухе, и со шлепком опустил на наруч. Посмотрел.

— Решка. Значит, сегодня к полярному жителю придет полярный же лис. Жаль. Но знал бы прикуп жил бы в Сочи. Считай, полторы сотни улетело…, — с сожалением протянул Джоре.

— Завтра будет другой день, будет и пища, — обстоятельно подытожила будущая мать.

— А ведь точно. Да, и учитывая дурную голову нашего визави, долго он тут не задержится…

Так, так, так!

Мои мозги заработали лихорадочно, паранойя взвыла сиреной воздушной тревоги, уж не я ли и Бара-Бек, точнее наши жизни были поставлены здесь на аверс и реверс? Хотя… Если меня задумали убить, то какого черта столько возились? Саманта сначала лечила от сбоя магоинтерфейса, затем еще и лекарство вколола после крысана, и девяносто процентов из ста — не из дешевых. Трофеи с дрессировщика, опять же.

Может быть, еще кто-то в группе имел кличку, относящуюся к собакам? А может речь вообще не про нас?

Ничего не ясно… Да, и почему сразу соотнес Бара-Бека с пингвином? Из-за брошенной ненароком фразы Джоре, вырванной из «Песни о буревестнике»? Так тот первый начал декламировать бессмертное творение классика. И, что-то я высокого стал о себе мнения, вон даже с легкостью воспринял прозвище «бойцовский пес», применив именно к себе. Прибил с величайшим трудом какую-то крысу-переростка, а уже возомнил себя, чуть ли не богом войны.

Еще один аспект, буквально пару часов назад, у меня не вызывало сомнений, что ко мне наставник применил «Плеть боли», на деле же произошел системный сбой Магги. Поэтому нужно ко всему подходить взвешенно.

Бесило отсутствие информации, кругом одна кофейная гуща, гадальный шар и другая невнятная и непонятная хрень, по которой делаешь «безупречный» прогноз биржевых котировок на год вперед. Исходя из такой глубокой аналитической справки, покупаешь акции МММ на все деньги, предварительно продав все движимое и недвижимое имущество.