— Нет, не больно, — замотала головой Лерка. — Это не мама, это я сделала. Я писать палочки не хотела, а Аришка сказала, что если ударить ручкой по руке, мама больше не будет с прописями приставать. Я и ударила, — весело рассказывала девочка. — Мама правда забыла про прописи, и теперь у меня есть Вася!

Юля прикрыла рукой рот, чтобы не издать ни звука.

— А как ты это сделала? — удивлённо спросил доктор.

— А вот так! — мгновенно схватив со столика лежавший на нем пинцет, девочка, уложив руку на столик, замахнулась пинцетом. Доктор среагировал очень быстро, успев перехватить опускавшуюся руку девочки и отбирая у нее пинцет.

— Я понял, спасибо. Ты посиди пока еще немного здесь, ладно? — он переглянулся с медсестрой, улыбнувшись девочке, погладил ее по голове и направился в свой кабинет. Юля, отступив, пропустила доктора и пошла за ним следом, снова опустившись на свой стул.

Доктор, усевшись за стол, обхватил голову руками. Спустя время он поднял взгляд на бледную Юлю.

— Я не хочу Вас расстраивать, но… девочку стоит показать психотерапевту, — тихо произнес он. — Сегодня это была рука. Что будет завтра?

Юля побледнела еще больше.

— Вы думаете, что она это повторит? — спросила Юля.

— Думаю, да… Мне показалось, что ей… понравилось… — с запинкой произнес врач. — Я дам Вам направление. И пожалуйста, не тяните!

Юля, нервничая, сидела перед кабинетом психотерапевта, сжимая ладошку дочери. Лерка явно скучала. Книжку она смотреть не хотела, слушать тоже. Мать дала ей на растерзание свой телефон, но и он очень быстро надоел девочке.

— Маам… Поехали домой… — в сотый раз заканючила Лерка. — Мне скучно…

— Хочешь, я тебе телефон дам? Мультики посмотришь или поиграешь, — предложила Юля.

— Не хочу… Я на велике кататься хочу. Поехали домой… — положив голову на колени матери, девочка снизу вверх уставилась на нее, скорчив жалобную рожицу.

— Скоро поедем, дочь. Вот с доктором поговорим, и поедем, хорошо? — уговаривала ее Юля.

Наконец, дверь в кабинет открылась, и оттуда вышли женщина с мальчиком. Юля проводила их взглядом. Дверь приоткрылась повторно, из-за нее высунулась голова молодой девушки.

— Ланевская, — позвала она, оглядывая коридор и останавливая взгляд на Юле. — Вы? Проходите.

Юля, взяв Лерку за руку, прошла в небольшой уютный кабинетик. Девушка, позвавшая их, оставила Леру там, а Юле предложила пройти в следующий кабинет, уверив ее, что присмотрит за девочкой.

В соседнем кабинете девушка увидела серьезного седовласого мужчину, который, сидя за столом, что-то писал. Когда Юля вошла, он поднял голову и, поздоровавшись, представился. Юля, заикаясь от волнения, с трудом выговорила свое имя.

— Итак, что Вас привело сюда? — с улыбкой поинтересовался Алексей Максимович, указывая Юле рукой на стул.

— Вы знаете, в последнее время моя дочь, Лера, странно себя ведет, — напряженно проговорила девушка.

— И что с ней происходит? Попробуйте рассказать, что именно Вас волнует.

— Понимаете… — Юля вспомнила о направлении с описанием, которое ей дал врач в травмпункте, и принялась искать его в сумочке. Доктор терпеливо ждал. Наконец, направление было найдено. — Вот… — протянула девушка бумагу врачу.

— Что это? — с любопытством спросил доктор, кинув беглый взгляд на предложенную бумагу. — Ааа, направление… Это не интересно.

У девушки отпала челюсть.

— Знаете, меня мало волнуют подобные бумажки, — он подвинул направление поближе к Юле. — Гораздо интереснее Ваши личные впечатления. Ваши, отца девочки, бабушек, дедушек — то есть людей, которые хорошо знают ребенка, и которые как никто другой могут заметить изменения в его поведении. А то, что другим кажется странным или ненормальным — это уже их личные проблемы. Но раз Вы пришли, значит, Вас действительно что-то беспокоит в поведении девочки.

— Беспокоит… — кивнула Юля. — Только мы к психологу должны были пойти… Не получилось.

— Почему? — с интересом спросил доктор.

— Лерка пропала. Она ушла в лес… и пропала… Вот только как она умудрилась уйти из детского сада, до сих пор понять не могу. Говорит, что ехали с Аришкой на автобусе, и их никто не видел. Как можно не заметить двух девочек с корзинкой! — возмущалась Юля. — И Лера уверена, что она ушла днем, а вечером ее нашли. У нее сутки пропали из памяти! Сутки! Она не помнит, чтобы ночевала в лесу… А если не там, то где? Где она была?

— А девочек вместе нашли? И подружка тоже утверждает, что они были в лесу только до вечера? — с интересом спросил врач.

— Не знаю… Леру одну нашли. Она говорит, что Аришка тоже потерялась. Но знаете, что странно? Я так понимаю, что эта Аришка живет в нашей деревне, недалеко от нас. Но шума не было. Никто не искал пропавшего ребенка, — задумчиво сказала Юля. — То есть вообще… И я, в принципе, знакома с деревенскими детьми — мы вместе гуляем на площадке. Но вот Аришки я вспомнить не могу.

— Хорошо. А саму эту Аришку Вы видели? — откидываясь на спинку кресла и задумчиво вертя в руках ручку, поинтересовался доктор.

— Не знаю… Не уверена, — пожала плечами Юля. — Я вроде видела две темных головки, мелькавших между кустами, и Лера говорит, что у Аришки черные волосы.

— Но Вы не уверены? — нахмурившись, спросил врач. — Вам показалось, что Вы видели, или все же видели?

— Не знаю! Мне кажется, видела. Но издалека. Я не разговаривала с ней, мы не знакомы, и вот чтобы их вместе, вот как Вас, видеть, я не видела. Только издалека, и между кустами.

— Хорошо… Думаю, мы спросим у девочки про ее подружку. Что-то еще беспокоит? Почему у Вас оказалось направление к психотерапевту, да еще и от врача? — опираясь на стол локтями, поинтересовался он. — Обычно врачи не часто раздают подобные направления.

Юля рассказала ему и про ручку, и про поведение Леры в травмпункте.

— Интересно… Очень интересно… — задумчиво произнес Алексей Максимович. — А раньше с ней что-то подобное происходило?

Юля замотала головой, вытерев скатившуюся слезинку.

Видимо, врач подал какой-то сигнал, потому что медсестра привела Лерку и вышла.

Лерка, несмело войдя в кабинет, подбежала и прижалась к матери. Юля обняла девочку и ласково потерлась носом о ее волосы, усадив дочь к себе на колени. Алексей Максимович попросил пересадить девочку на стул и начал задавать ей вопросы. Мать слушала вопросы и хмурилась — они ей совсем не нравились — доктор явно провоцировал девочку, выводя ее из равновесия. Лерке вопросы тоже не нравились, и она все более скупо отвечала на них, все чаще и чаще отделываясь просто мотанием головы и все ближе придвигаясь к матери.

— Лера, признайся, ты ведь просто выдумала эту Аришку, чтобы не ходить в садик, да? Тебе же не нравится в садик ходить? — доктор уставился на опустившую голову девочку.

Неожиданно Лерка подняла голову и взглянула прямо в глаза Алексею Максимовичу.

— Ты меня по себе судишь, светило психиатрии? — в голосе девочки явственно прозвучала насмешка. — Ты же заранее знаешь, что происходит в голове у детей. Они же просты и понятны, не так ли?

— Что? Что ты говоришь? — в глазах ошарашенного доктора явственно читались растерянность и непонимание.

— А дочку свою помнишь ли, светило? Сколько ей лет было? Двенадцать? Учиться она не хотела, потому и с пятнадцатого этажа прыгнула, не ошибаюсь?

Алексей Максимович, побагровев, нащупал узел галстука дрожащими руками и резко рванул его, не в силах отвести взгляд от глаз, в которых металось пламя. Юля же просто онемела, глядя на дочь и не узнавая ее. Сейчас Лерка невероятно напоминала ей ту девочку на качелях… Разговором, тоном, построением фраз, этой насмешкой, звучащей в голосе…

— Откуда… — с трудом прохрипел он.

— Откуда знаю? — склонив головку набок, переспросила девочка. — Я и не только то знаю. А расскажи-ка мне, гений медицины, как ты дочку свою ремнем лечил, когда она из школы в слезах прибегала? Как ты ее таблетками пичкал, когда она сквозь рыдания умоляла тебя перевести ее в другую школу? Как ты ее, упиравшуюся, на глазах всех учеников за руку в школу тянул? Не позабыл ли?