Я старался по вечерам выходить на свежий воздух, чтобы отвлечься от дурных мыслей, которые плодились в моей голове быстрее, чем я успевал с ними бороться. Весенние ароматы поднимали мне настроение и вселяли какую-то необъяснимую надежду на то, что в итоге всё будет хорошо, и жизнь наладится, но не избавляли от непреодолимого желания напиться каждый вечер, когда я осознавал, что вернусь в пустую квартиру, где меня больше никто не ждёт.

Полагаю, что Андрей меня никогда до этого не видел в таком состоянии, и его крайне заинтересовала моя стерильная персона.

– Лёха, ты что ли? – весело спросил он.

– Здарова, Андрюха! – печально выговорил я, стараясь не выронить изо рта сигарету.

– Ты что, бухой? – ещё более оживлённо поинтересовался мой сосед с присущей ему простотой.

– Есть немного, – ответил я безразличным тоном, справившись, наконец, с зажигалкой.

– Праздник какой-то или просто так? – никак не мог унять своё любопытство Андрей. Я поднял на него глаза, но ничего не ответил. Наверное, если бы я не был действительно настолько пьян, то на этом наш разговор и закончился бы, поскольку я не привык распространяться о своих личных проблемах малознакомым людям, но вдруг я почувствовал, что не могу больше держать все свои переживания в себе, и мне просто необходимо выговориться.

– Жена от меня ушла, – коротко выпалил я и снова замолчал.

Андрей явно был не готов к такому повороту, и в воздухе на мгновение повисла пауза.

– Переживаешь? – сочувствующе спросил он и продолжил, – я тоже с женой разошелся. Изменяла мне! Я не стал терпеть этого. Нет, я честно пытался быть сдержанным. Надеялся, что одумается. С кем не бывает? Молодая ещё совсем, глупая, думал я. А потом взял и выгнал её. Собрал шмотки и выставил! Помнишь, светленькая такая была?

Я молча кивнул, а сам подумал, что ничего у меня не выйдет. Вместо того чтобы выговориться, я был вынужден выслушивать историю семейной драмы соседа, с которым вообще впервые заговорил о чём-то, кроме новостей и футбола.

Он рассказал мне о том, что они были женаты пять лет, что квартира на третьем этаже принадлежит его матери, и что, между прочим, все эти годы, он живёт вместе с ней. Подозреваю, что свекровь сыграла не маловажную роль в исходе их брака, но он, разумеется, об этом не упомянул. Выяснилось, что он вовсе и не был уверен в том, что жена ему изменяла, однако, подозрения сводили его с ума, пока однажды семейный скандал не завершился разводом. На меня свалилось ещё много информации, которую я не запомнил, потому что был очень пьян, а ещё, потому что она для меня была абсолютно безразличной. Я узнал, что Андрей – таксист, и взял его номер телефона больше из вежливости, чем с мыслью о том, что он мне когда-нибудь пригодится. Тем не менее, через четыре месяца он мне действительно пригодился.

Пока мы ехали через весь центр города на север, в направлении западного берега Киевского моря, Андрей надоедал мне разговорами о повышении цен на бензин, о современных нравах молодёжи, о дешёвых барах в нашем районе и чёрт знает, о чём ещё. Меня тревожила мысль, что я слишком поздно выбрался, и мой остров может быть занят более шустрыми рыбаками.

Погода стояла ясная. Ни облачка на небе. Приятно радовало полное отсутствие ветра, что означало спокойную воду. Плыть на надувной лодке во время высокого волнения – дело не самое приятное, и, прямо скажем, даже опасное. Температура воздуха около двадцати семи градусов по Цельсию. В общем, идеальные условия для осуществления моего замысла.

Пока мы пробирались через светофоры и заторы по шумным улицам, я мысленно уже закинул снасти и начал устанавливать палатку. Палатку? Я же её не взял! Жаль. Надо было взять. С ней как-то уютнее можно было бы устроиться. Сволочь, всё-таки, Славик, но он сам себя наказал. Теперь будет скучать все выходные, изнывая от жары. Не-е-т, сначала его будет мучить похмелье, а потом уже он будет нудиться от скуки!

Внезапно Андрей задал мне вопрос, которого я ждал, но надеялся, что мне повезёт, и он не прозвучит:

– Как там твоя жена? Не помирились?

– Нет, – неохотно ответил я, – мы уже официально оформили развод, ещё в июле.

– Ну и дела. А почему разбежались то? – не унимался водитель.

– На это было много причин, – вынужденно отвечал я, стараясь не взболтнуть лишнего, потому что считал эту тему слишком интимной. – Мелкие ссоры, бытовые разногласия. Всё это накапливалось, видимо, а потом вдруг её как подменили. Начались скандалы, битая посуда, угрозы уехать к маме. Я уже тогда начал понимать, что конец всему этому близок. И затем, она заявила мне, что встретила мужчину, который лучше её понимает, больше ценит, и, очевидно, сильнее любит. Я сам виноват, что дал ей уйти. Бороться за неё мне не позволила моя гордость. А что теперь? Кому я что доказал?

– Да, Лёха, ты не прав. Сначала надо было хахалю рожу разукрасить, объяснить, чтобы к замужним женщинам яйца не подкатывал, а уж потом с супругой поговорить, чтобы мужа не позорила.

– Да какой же в этом был смысл? – возмутился я, – она сама так решила. Её никто не заставлял. Она искала себе новую жизнь и нашла! Если бы я спугнул этого кавалера, то она бы злилась на меня только сильнее. А потом бы нарисовался новый. Всех мне не перебить. Да и зачем? Она уже решила уйти от меня. Ей только нужно было найти повод.

– Тебе, конечно, виднее, но я бы…

– Вот именно! Ты думаешь, я не размышлял обо всём этом? Думаешь, я не перебирал миллион всевозможных вариантов? Лучшее, что я мог сделать – это отпустить её, достойно приняв поражение. Чем дольше бы это тянулось, тем сложнее было бы это пережить. Я ведь любил её, действительно любил. Может быть, я был не самым идеальным мужем, но я, по крайней мере, старался. И уважая её выбор, я ещё раз доказал свою любовь. Правда, доказал её по большому счёту только самому себе. Больше она уже никому была не нужна.

Андрей притих. Я тоже больше не проронил ни слова, пока мы не подъехали к берегу. Тогда я указал, где будет лучше всего остановить машину и, подобравшись почти к самой кромке воды, Андрей заглушил мотор.

Перед нами раскинулось Киевское море. Звучит впечатляюще, хоть это и искусственный водоём. Его создали в 60-х годах на участке Днепра севернее Киева, построив плотину, чтобы использовать разницу уровня воды Киевской гидроэлектростанцией, а морем в народе его прозвали только за то, что с одного его берега нельзя разглядеть другой, скрывшийся за горизонтом. Общая площадь водохранилища – около тысячи квадратных километров. Конечно, по сравнению с любым настоящим морем, это ничтожно мало, но для человека в надувной лодке этого более чем достаточно, чтобы почувствовать себя по-настоящему одиноким.

Довольно быстро мы выгрузили прямо на песок всё моё снаряжение, и, прежде чем отпустить Андрея, я решил сразу договориться с ним, чтобы он меня на следующий день забрал с этого же места. Я планировал вернуться с острова к закату и поэтому попросил его приехать на берег к половине восьмого вечера. Разумеется, я обещал перезвонить ему с мобильного телефона в случае каких-либо изменений или корректировки планов, но строго предупредил, что если звонка не будет, то наша предварительная договоренность остается действительной. Это уточнение нужно было на случай, если вдруг телефон выйдет из строя. У него запросто могла сесть батарея или он мог промокнуть.

Как только мы договорились о способе моего возвращения в цивилизацию, я расплатился со своим водителем, и он, не дожидаясь пока я начну готовить лодку к отплытию, тут же развернул свой автомобиль и уехал в город. Я остался на берегу совсем один.

Я остался на берегу совсем один. Солнце обжигало мне макушку. Стрелка часов неумолимо стремилась к цифре «2». Ярко выраженный запах соснового леса, часто встречавшегося почти на всём побережье водохранилища, смешивался с запахом сырости, исходившего от воды, создавая особый аромат, всегда ассоциирующийся у меня с рыбалкой. Я во всех подробностях вспоминаю его даже глубокой зимой, когда с тоской поглядываю на связку своих спиннингов, скромно притаившихся в углу коридора.