Райд любил вести дневник. За все время пути он исписал четыре толстые тетради, но не таскал их с собой, а оставлял где-нибудь в придорожных закусочных, чтобы его дневники могли найти и прочитать. В рюкзаке они занимали много места, и проку от них не было. Поэтому Райд избавлялся от них не жалея. Страницы были исписанны всякой чепухой в виде придуманных стишков или услышанных разговоров. Между страниц он держал карты, флайеры, засушенные полевые цветы. Он надеялся, что эти тетради выручат того, кто их найдет.

И вот он дописывал пятую тетрадь, сидя в кафе при заправке где-то ближе к югу. За окном носились машины, на стоянке издавали стоны и трески остывающие моторы грузовиков. Было солнечно, но Райд чувствовал, что на улице было холодней чем неделю назад. Осень близка, а за ней белыми вьюгами угрожала зима. Сложно выжить на трассе в минус десять. Райд хмурился, описывал свои страхи к холоду, а потом специально пролил немного кофе на страницу, чтобы лист не был таким противно белым. Он продолжил писать на салфетке. А потом скомкал ее и подумал:

"Черт возьми, но не возвращаться же теперь из-за зимы домой?"

Райд предпочел бы умереть, чем вернуться. Все равно его похоронили и особо не ждали.

Допив кофе, он подошел к стойке буклетов и купил карту. Он расстелил ее на столике, и красной ручкой отметил дорогу, которая вела к границе страны. Если запастись терпением, деньгами, и попросить удачу ему сопутствовать, то Райду повезет укатить в страну, где зим не существует. Он закрыл глаза, и пальцем на угад ткнул в карту. Пакистан. Отлично. Пустыни и опиумные маки. Он давно мечтал попробовать пакистанский героин. Вот и попробует.

Расплатившись за кофе, он вышел из закусочной, и побрел по обочине, насвистывая давно услышанную песню Aerosmith. У него было прекрасное настроение, и ему казалось, что духи дорог были к нему как никогда благосклонны.

Все было очень хорошо. Дорога услышала его желание, и тормозила попутчиков сама. Райд даже не поднимал руки чтобы застопить машину. Находились добрые люди, которые подвозили его до заправок, до городов, до деревень. Эти люди угощали едой безвозмездно, давали немного денег, и за это не надо было сосать. Райд был очень доволен, пока его не высадили на отворотке в какое-то село. Движение обнищало до двух машин в час, и то они были забиты людьми или держали путь не туда куда надо. Зарядил дождь. Пройдя примерно километр до остановки, Райд сел на скамейку, и стал выжимать волосы. Сигареты намокли, а курить очень хотелось. Он порылся в своем рюкзачке, и нашел шоколадный батончик. Тот ему напомнил член, и он убрал его обратно. Благо, тетради он хранил в пакете, и пока с дорогой не везло, он мог кое-что записать и хорошенько подумать.

А куда он держал путь? Пакистан казался ему дикой и жестокой страной, где женщины скрывали лица за паранжой, а мужчины бегали по улицам с автоматами, а вечерами изготавливали бомбы, чтобы взорвать какое-нибудь здание в честь своего ревнивого бога. Что за предрассудки? Он ненавидел себя за невежество, а потом резко осадил себя мыслью, что ни культуры страны, ни ее языка не знает. Да и будут ли ему рады, парню с длинными волосами?

От идеи поездки в Пакистан ему не хотелось отказываться, но взвесив все "за" и "против", он решил, что стоит придумать кое-что другое. Найти какой-нибудь ночлег до весны, свое убежище. Дорога была лучшим домом все это время, но этот дом становился неуютным зимой. Райд, подобно трапическому цветку, совершенно не выносил холода.

Но что дальше? Он выбрал жизнь в пути, но любой путь куда либо приводит, либо в тупик, либо в свое убежище. Нельзя же всю жизнь кататься и быть одному? Ему останавливали машины лишь потому, что он был молодым и ухоженным – люди всегда помогали подросткам, пытались их как-то спасти от себя самих же. Но это кончится когда Райд повзрослеет и станет мужчиной. Его уже раздражала редкая щетина на подбородке и такие вот мысли. Будто бы щупальца из рационального прошлого протянулась за ним сюда, и начала душить, настаивая о возвращении домой. Нет, никогда. Он умер в начале марта, когда сбежал. Мертвые не возвращаются к жизни, и не стоит тревожить прошлое.

Покончить с собой?

Райд фыркнул, и убрал волосы с лица. Его забавляла мысль о том, чтобы умереть во второй раз. Это было уже слишком.

Дождь все никак не кончался. По пузырям на луже Райд определил, что ненастье затянется, возможно, до самого утра. Он растянулся на скамейке и уставившись в бетонный навес, подумал, что кто-то из местных убил ужа и швырнул его на дорогу. Это всегда вызывало дождь. А еще он верил, что если ступить на разделительную полосу, то ты просто обязан пройти по ней до конца паребрики, чтобы не спугнуть удачу. Он так делал много раз, становясь потенциальной угрозой для ДТП.

Стемнело. Он останавливал машины чтобы стрельнуть сигаретку. Ехать никуда не хотелось, он собирался переночевать здесь. Закутавшись в кожаную куртку, он смотрел на дорогу, и ни о чем не думал. Затем встрепенулся, заслышав рев мотора. Шумело слишком громко для машины. Райд сплюнул, лег на скамейку, и закрыл глаза.

К остановке подкатил мотоцикл. Байкер выдвинул подножку, затем осмотрел бак, и прошел на площадку, чтобы скрыться от дождя. Он не сел рядом с Райдом, а облокотился о стену. Шлема он не снимал, а Райд лежа наблюдал за ним. Потом он кашлянул, и байкер вздрогнул.

– Твою мать, я тебя не заметил, – сказал байкер.

– Так ты шлем то сними, – посоветовал Райд. А потом спросил, – Есть закурить?

– Держи. – байкер кинул пачку Райду на грудь, и тот нехотя встал на ноги, и дрожа подкурился. Он жадно всасывал табачный дым, будто бы это была живительная влага.

– Бродяжничаешь? – полюбопытствовал байкер сняв шлем.

– Типа того. А ты?

– А это не твое дело.

– Как скажешь, – пожал плечами Райд. Байкер сел на скамейку, провел рукой по коротким волосам, и уставился в одну точку. Он был худым, высоким, и тоже казался изможденным как и Райд. Судя по истрепанной куртке, рваным джинсам в пятнах мазуты и по солидному багажу мотоцикла, Райд заключил, что этот парень тоже жил так-же, как и он сам. Наверное какой-нибудь студент на последнем курсе, которого бросила девушка. А он решил плюнуть на все, и уехать куда глаза глядят, своим отсуствием мстя своей пассии. Или выперли из дома за пьянки. Райд не стесняясь смотрел на байкера, перебирая в голове варианты того, как он оказался в пути.

– А чего ты встал то здесь? – не выдеражал Райд, – Ехал бы себе дальше, ведь только ненормальные гоняют на мотике в дождь.

– Бак обсох.

– Бедняшка, – рассмеялся Райд, и взял свой рюкзак. Он вышел под дождь на дорогу, и приготовился остановить машину, чтобы уехать отсюда прочь. Здесь ему было хорошо одному, а этот хамоватый тип все испортил. Байкер не понравился Райду, а он держался подальше от людей, которые ему не нравились.

Через десять минут его подобрала какая-то старушка, и за милыми разговорами о внуках и коровнике, довезла его до заправки. Он прошел мимо колонок, и встал под козырек мини-маркета. Потом, не зная что им двигало, Райд выклянчил у какого-то водилы пятилитровую канистру, и заправил ее бензином. Купил сигарет, немного поесть, и снова вышел на дорогу, но только в обратную сторону. Все-таки нельзя было оставлять людей в беде. К тому-же, если он поможет байкеру, то возможно он куда-нибудь его подвезет. Только вот в обратную сторону машин совсем не было, и Райд решил прогуляться вдоль трассы. Все равно он был весь мокрым, а быстрая ходьба могла его согреть. А когда он вознамерился дойти до остановки пешком, остановилась фура, и Райд понял, что это судьба.

Когда он добрался до остановки, байкера и его мотоцикла не было. Райд рассмеялся, а затем открыл канистру. Расплескав бензин на стены остановки, он чиркнул спичкой, и вспыхнуло пламя, и сразу стало тепло. Но только телу.