– Ты слышал? – Султан Танбал посмотрел на Исмаила и удовлетворенно потер ладони. – С рассветом выступаем!
Пока султан, вдохновясь, говорил, Исмаил-бек не мог оторвать от него глаз. Мужественная красота молодого лица, огонь, горевший в его глазах, звук мягкого голоса и поток вдохновенных слов туманили трезвый ум почтенного воина. Он понимал, что его воспитанник вполне сможет одержать победу над казаками, осевшими на берегах реки. Танбал заметно возмужал за минувший год и сделался настоящим воином и предводителем.
– К реке подойдем двумя колоннами, – продолжал Танбал. – Исмаил-бек истребит казаков, осевших на горе у реки, а я со второй половиной войска спущусь вниз и истреблю казаков, строящихся в лесу. Напав внезапно, мы быстро справимся с врагом и надолго отобьем желание селиться на моих землях.
Рука султана воинственно ухватилась за рукоять кинжала, торчавшего за поясом.
– Предать огню все, что успели построить неверные, женщин и детей в полон, а казаков… – Танбал стиснул зубы, на его лбу выступил холодный пот. – Головы казаков на пики.
Султан был вне себя. Каждая жилка его дрожала. Ему хотелось стереть с лица земли не только две группки казаков, против которых он готовил в поход целое войско, но и разбойный городок Яицк, из которого неугомонные казаки растекаются повсюду, сея раздор и ужас. Несколько раз Танбал провел рукой по влажному лбу, резко сел и принялся в раздражении грызть ноготь мизинца левой руки.
– Выслушай меня, повелитель. – Исмаил-бек склонил голову, продолжая наблюдать за взволнованным лицом Танбала. – Одно только слово! Я должен сказать…
– Говори, – кивнул султан и, справившись с волнением, приготовился слушать.
– Сегодня в мое сердце вонзился острый кинжал, и я хотел проклясть день, когда меня родила мать… – Хитрый вельможа сделал паузу и, прочтя на лице своего воспитанника полную заинтересованность, продолжил: – Мрак пал мне на глаза, камень – на сердце, я готов был заживо лечь в землю, как только моих ушей коснулась весть о гибели моего второго воспитанника и твоего младшего брата Касымбека. Однако незримая рука вырвала меня из объятий отчаяния и указала более правильный путь. И если бы на том пути стал родной брат мой Ибрагим, я убил бы его!
Лицо Танбала побледнело от напряжения. Слова Исмаил-бека тронули султана, хотя он терялся в догадках, пытаясь понять, куда клонит его бывший наставник.
– К походу следует подготовиться более тщательно. Казаки – воины искусные, и страх им неведом. Если мы придем к ним неподготовленными, то понесем немалые потери. Они не испугаются и не убегут при виде всей наши мощи, а встанут грудью на защиту и умрут до последнего, но…
– Что ты хочешь предложить мне, почтенный Исмаил-бек? – нахмурился Танбал. Он предвидел, что высказанный Исмаилом план, вне сомнений, будет безупречен. Старик, умудренный опытом боевых походов, знал толк в военном искусстве. Но этот план, скорее всего, будет рассчитан на длительную борьбу с казаками, и все произойдет не так, как хотелось бы ему, султану, – одним мощным натиском покончить со всеми раз и навсегда. Но Исмаил готовится говорить дальше, и придется его внимательно выслушать.
– Я предлагаю перекрыть реку ниже лесного поселения казаков и отрезать им путь к возможной помощи или отступлению. – Исмаил-бек на секунду задумался и продолжил: – Затем обложить оба поселения, лишив возможности промышлять охотой и рыбной ловлей. Затем незначительными набегами изматывать их силы. Как только голод сделает свое дело и лишит врагов способности сопротивляться, истребить их всех без больших потерь для нашего войска.
– Осада значительного урона казакам не принесет, а лишь затянет время, – возразил Танбал после нескольких минут раздумий. – Наших воинов достаточно, чтобы сокрушить казаков разом! Пусть они отчаянны и храбры, но число их слишком мало, чтобы нам попусту тратить время на осаду.
Высказавшись, султан посмотрел на угодливо кивающих мурз и, уже не сомневаясь в своей правоте, закончил:
– Выступаем сразу, как только привезут тело Касымбека и мы предадим его земле. Воины к походу готовы, и великий хан Хивы ждет от нас не осады, а быстрой победы!
– Я ждал столь мужественного ответа, – вздохнув, согласился Исмаил-бек. – Пришедшие со мною воины, посланные твоим старшим братом, пошли Аллах ему много лет жизни, тоже готовы к битве.
Поздно вечером, испив приготовленного лекарем бальзама, Танбал почувствовал прилив сил и вышел на улицу. Опираясь на пику, он долго смотрел в мигающую огнями костров степь. Лагерь спал, но султану почему-то не спалось. Хотелось поразмышлять о предстоящем походе и о свадьбе, которую предстоит сыграть, как только враг будет разбит. Красавица Юлдуз…
Перед Танбалом неожиданно появился Исмаил-бек. Старому воину, видимо, тоже не спалось душной ночью, или он специально выжидал выхода своего бывшего подопечного из шатра, так как очень хорошо знал привычки воспитанника и умело их использовал.
Пышная белая чалма, сам весь воплощенное достоинство – Исмаил-бек приблизился к правителю с чуть склоненной головой:
– Вассалам алейкум, достопочтенныйсултан! Путь доблести и славы начертан судьбою и открыт перед тобой.
– Мне не понравился твой план, Исмаил, – не отрывая задумчивого взгляда от степи, сказал Танбал, думая, что наставник пришел к нему, чтобы отстаивать свою точку зрения. – Меня не поймут в Хиве, если я не разгромлю казаков в ближайшее время.
Все достоинство тут же слетело с бека. Он понял, что дальше обмениваться любезностями с повзрослевшим воспитанником становится опасно. Прежде чем продолжить беседу, он тщательно взвесил каждое слово, которое собирался произнести, после чего сказал:
– Ты победишь, Танбал, нет сомнений. Число твоих воинов во много раз превосходит численность казаков. Но эта победа может обернуться последующим крупным поражением!
– Это еще почему? – Султан недоуменно посмотрел на воспитателя.
– Повелитель, ты хороший воин, но плохо знаешь казаков. Это сброд со всего света. Отчаянные головы. Они живут разбоем и грабежами, не подчиняются никому, кроме избранного среди своих же атамана. Казаки злы и кровожадны. Прежде чем кто-то из них погибнет в бою, он унесет с собою в ад много твоих воинов. Казаки воинственны, они могут спать в степи в лютый мороз, прикрывшись одной лишь буркой. Эти неверные псы водят дружбу со злейшим врагом всех правоверных – шайтаном. Именно он сделал их такими, каковы они есть! Жены казаков мало чем уступают своим мужьям. Как только начнется бой, они встанут рядом с казаками. О повелитель, поверь, их жены владеют оружием не хуже своих мужей и по отваге не уступают им.
«Тебя послушать, впору отменять поход». – Танбал кисло поморщился, но принял к сведению слова Исмаила. Старый волк много раз участвовал в набегах против казаков и часто рассказывал об этих странных и воинственных людях. Теперь настало время и ему, султану, помериться силами с казаками, что поможет ему получше узнать об отваге неверных, их легендарной стойкости и удали. Аллаху угодно наслать час тяжких испытаний на Танбала, и он его воспримет с достоинством.
Небо побелело. И чем ярче разгорался рассвет, тем быстрее тускнели точки костров. Настало время утреннего азана.
После молитвы и принятия пищи Танбал уединился в своем шатре. Ему не хотелось видеть обессиленных жарой воинов и слуг, которые с нетерпением ждали наступления вечера. Хотя болезнь отступила и силы вернулись вновь, Танбал чувствовал себя утомленным и никак не мог заснуть. Он так увлекся мыслями о предстоящем походе, что не услышал топота множества копыт. А через несколько минут с улицы донеслись рыдания. Танбал вздрогнул и поднял голову от подушки. Что случилось? Плач становился все сильнее. Забывший о походе Танбал опрометью, большими прыжками выскочил из шатра на улицу.
Увидев повозку с телом брата, он побледнел и задрожал. Воин из отряда Касымбека сделал порывистое движение в его сторону и стал на колени. Голос его, глухой и просительный, прерывался:
