Наверное, это выражение не такое уж редкое здесь на Кубани.
С трудом отряхнувшись от жгучего чувства вины, смотрю на время.
Хоть голову и заняла, а руки всё время продолжали трудиться. Пломбир помещен в морозилку уже час назад, а за это время я еще успела сделать тесто для бисквитов и эклеров.
Вытаскиваю застывший пломбир, аккуратно раскладываю на специальном блюде.
И тут у меня за спиной возникает Алла:
– Снежана, смотри, вон еще несколько брикетиков!
– О, я вижу! – улыбаюсь. Я специально положила в морозилку мороженое таким образом, чтобы не было видно, сколько там порций, а теперь надобности в конспирации больше нет. – Я просто подумала, что шефу не очень понравится пломбир из испорченной сметаны… Но ты можешь съесть, если такое любишь!
И, мысленно себе поаплодировав, ухожу с подносом из кухни.
Глава 16. Пломбир
Снежана
Иду по коридору к кабинету Большого Босса, на лице улыбка, в глазах позитив, а внутри… Там до сих пор всё сжимается от гадких воспоминаний. Всё-таки эффект от пережитого в юности самый стойкий, пробивается даже через столько лет.
Как же я ненавидела Пашку Моргунова, один бог знает! И ведь я была не одинока, многие его не любили, но и боялись тоже. Никому не хотелось оказаться объектом его насмешек. Он, как сейчас выражаются, был троллем восьмидесятого уровня. Перед ним лебезили, стелились, некоторые восхищались или даже мечтали о нем, ведь спортсмен, атлетически сложен, да к тому же блондин. Не парень, а мечта… когда рот не открывает и подлянок не устраивает.
Пашка Моргунов был одним из лидеров класса. Для меня, хорошей девочки, которая не пьет, не курит и не ругается матом, сплетня, пущенная таким козлом, стала бы погибелью, тем более сопровожденная фотографией-доказательством. И рассказывай потом, что ты не такая… Пусть поверили бы не все, но большая часть с удовольствием смаковала бы сплетню. Заклеймили бы давалкой. Но в тот момент даже не «школьная слава» пугала меня больше всего, а то, что Пашка может сказать моей маме… Она женщина строгих правил. Меня никогда не била, но умела быть очень строгой. И тему секса считала для меня закрытой вплоть до совершеннолетия. Не раз, не два и не тридцать два дала мне это понять.
У меня внутри до сих пор всё сжимается в комочек от мерзкого чувства, что меня вываляли в грязи, заставили совершить страшную подлость. И ведь у меня с Пашкой ровным счетом ничего не было, хотя он об этом сильно мечтал. Господи, как же хорошо, что у меня с ним ничего не было…
Мой организм очень остро отреагировал на напоминание о ситуации. Это лишний раз говорит о том, что эту ситуацию я так и не отпустила. Очень хочу вырвать ее из сердца, забыть, в то же время понимаю – это вряд ли случится.
«Что, если для Тюлинькова это до сих пор так же болезненно, как и для меня?»
Может быть, настало время его найти? Извиниться, объясниться… Теперь мы уже взрослые люди, сможем спокойно поговорить.
«Да на кой черт ему мои извинения… Может быть, он и думать про это забыл… И тут я, раскаявшаяся такая, появляюсь в рыцарских доспехах – успокаивать обиженных, вымаливать прощения за старые грехи, а по факту… лишь бередить старые раны…»
Зачем? Нужно ли это ему так же, как и мне? Ведь это я чувствую вину, а не он. Вот кому стоит надавать подзатыльников, так это Пашке Моргунову. Всё из-за него, скота редкостного.
Вижу табличку на двери Большого Босса:
«Директор
Алпатов Игорь Викторович».
Про себя отмечаю – Алпатов, не Тюлиньков! Глупо было даже представить, что эти два настолько разных человека вдруг окажутся одним лицом.
«Всё же интересно, как там поживает Тюлиньков…»
С этими мыслями стучу в дверь, слышу резкое:
– Войдите.
Осторожно захожу.
Про себя аж присвистываю, оценив шикарную отделку кабинета. Пару дней назад мы со Светиком смотрели вечером передачу про Трампа после того, как он стал президентом Америки. В передаче несколько кадров сделали в кабинете президента. Так вот: место службы Игоря Викторовича ничем не уступает! Разве только чуть меньше в размерах. Полированный паркет, ковер, в котором тонут ноги, стены покрыты витиеватыми узорами, дорогая антикварная мебель… В общем, царская роскошь! Я даже на секунду испугалась, что могу уронить поднос, и прощай, пушистая напольная красота. К счастью, этого не случилось.
– Проходите, Снежана… – тянет Большой Босс, хищно меня оглядывая.
«Проголодался, что ли?»
Спешу поставить блюдо на его шикарный лакированный стол.
– Что это?
Он приподнимает левую бровь, когда я начинаю раскладывать перед ним тарелочки.
– Сейчас я всё объясню! Потерпите немного… Я приготовила четыре вида мороженого, поместила их в разные емкости, чтобы они не соприкасались, и Вы смогли бы оценить достоинства каждого.
– Может, вы еще и четыре разных ложки принесли?
– Конечно! – Пожимаю плечами, достаю из кармана фартука четыре маленьких ложечки, завернутые в специальный чехол для приборов, аккуратно их раскладываю. – Это клубничный пломбир, попробуйте!
Большой Босс смотрит на меня с таким недоверием, словно прямо сейчас собираюсь его отравить. В какой-то момент даже кажется – не станет пробовать! Просто пошлет подальше. Но нет, всё же берет ложку, отправляет в рот крохотный кусочек.
– Вы как-то интересно пробуете… – подмечаю.
– В смысле? – Его левая бровь снова взлетает.
– Разве такой малюсенький кусочек раскроет всё богатство вкуса? Вы берите смелее!
Прямо кожей чувствую, как он хочет послать меня подальше. Почему? Мне искренне непонятно и как-то даже обидно.
«Так, дорогая, включаем обаяние на максимум!» – приказываю себе и начинаю ему улыбаться ровно той же улыбкой, как и сегодня утром. Результат оказывается примерно таким же. Большой Босс сначала замирает, потом начинает чаще дышать и как-то немного смягчается, что ли. По крайней мере зверское выражение лица пропадает.
– Ну? Наберите полную ложечку! – предлагаю всё с той же улыбкой.
И он набирает, отправляет в рот, медленно вытаскивает ложку и внимательно на меня смотрит.
– Есть еще черничное, малиновое и… кофейное! – продолжаю рекламировать свои творения. – Вы сегодня утром заказывали черный несладкий кофе, я сделала мороженое с подобным вкусом, оно совсем несладкое – мой эксперимент. Окажете честь попробовать?
Он хмурится, но честь всё же оказывает. Пробует каждый вид мороженого, в конце говорит:
– Хорошо, Снежана, вы отлично справились. Возвращайтесь к работе…
– Спасибо! – стараюсь, чтобы мой голос звучал обыденно, но мне всё равно кажется, что проверещала это практически на ультразвуке.
Тянусь к подносу, чтобы забрать, но Игорь Викторович качает головой.
– Это оставьте, я попрошу убрать официанта. Вы свободны.
Игорь
Наблюдаю за тем, как Снежок движется к выходу, и отправляю в рот новую порцию кофейного пломбира. К слову, он удивительный – ничего лишнего, насыщенный вкус кофе со сливками. Если бы автором этого творения был кто-то другой, я, пожалуй, внес бы его в меню.
Снежана совсем меня не узнала. Видимо, моя мечта действительно сбылась: я полностью изменился. У нее даже мысли не проскочило, что я – Тюлень. И не проскочит… Я ведь даже фамилию сменил!
К слову, этот факт взбесил моих родителей настолько, что они несколько лет со мной не разговаривали. Даже сейчас всё общение сводится к паре-тройке звонков в год, приуроченных к дням рождения и большим праздникам.
Лично я не понимаю, как можно довести своего ребенка до такого состояния, чтобы у него в молодости стали появляться серьезные проблемы со здоровьем? Как?! Но именно это они со мной сделали.
После того как я решил изменить свою жизнь, похудеть и заняться спортом, стал учиться готовить себе еду, они на меня так окрысились, будто я – конченый псих. Еще бы, жрали всё подряд, делали что хотели, а точнее ни черта, а тут какой-то сопляк посмел учить их жизни. Я пытался заставить их что-то сделать, о чем-то задуматься, но всё было бесполезно, они не хотели.
