Толик внимательно слушал. Он в полной мере согласен с Философом. Тогда, на Нуле, после освобождения, он говорил с ним и поддерживал каждое его слово. Он настолько фанател этой идеей, что готов был прямо сейчас взяться за оружие, лишь бы в его будущем было сильное государство с достойным лидером. В Философе он видел этого лидера. Был готов за него умереть, лишь бы трон занял здравомыслящий человек, принципиальный и рассудительный.

– Нам всем нужно об этом подумать, – сказала Ксюша. – Ни у кого из нас нет той жизни, за которую можно было бороться, а твои призрачные идеи – это пыль в глаза.

– Пыль? Ты на самом деле так думаешь? Тогда я очень расстроен, – Философ взял у Бориса сигарету и закурил. Сначала прокашлялся, но потом втянул полной грудью сигаретный смог. – Я говорю искренне, от сердца. И знаешь что? Если у тебя нет той жизни, за которую стоило бы бороться, то почему бы не биться за жизнь твоих будущих детей? За их хорошее образование, за бесплатную, а главное, качественную медицину! За их реализацию в большом и уверенном государстве! – он еще раз затянулся сигаретой. – Я вот не уверен в том, что эта страна станет настоящим домом для моих детей, если я буду сидеть на жопе ровно. Поэтому я приложу все свои усилия, чтобы моя родина превратилась в великолепное место.

– С чего ты хочешь начать? – спросила Вика.

– Пока не знаю. Для начала хочу услышать ваш ответ. Вы со мной или нет?

– Дай нам время, – сказал Борис. – Я не готов ответить сразу.

– Нужно поговорить об этом со Стасом, – сказала Ксюша.

– Ему об этом знать пока не нужно, – проговорил Философ и затушил сигарету о край лавочки.

– Зачем тогда ты его звал?

– На самом деле я знал, что он сегодня на смене и никак не сможет вырваться. Так было задумано изначально. Он пока не готов, – отвечал Философ.

– И когда ты ему об этом скажешь? – спросила Ксюша.

– Пока не знаю, скажу ли я ему вообще об этом. Если, конечно, никто из вас не проболтается.

Никто не прокомментировал слова Философа. Все прекрасно понимали, как Стас на это отреагирует. Он, как минимум, будет в бешенстве.

– Оставлю вас, – сказал Философ и вышел из беседки. – Мне кажется, вам нужно обсудить все без меня.

Толик также поднялся с лавочки и подошел к Философу.

– Как я понимаю, Толик для себя все решил, – сказал Борис.

– Еще в ту ночь, – ответил Толик. – Беспредел полиции подтолкнул меня к этому.

Парни направились к арке, оставив Бориса, Вику и Ксюшу сидеть на лавочке. Первые десять минут никто не издал и звука. Все были напряжены, особенно Ксюша. Почему Философ не доверяет Стасу? Каким бы преданным полицейским он не был, парень всегда помогал друзьям, выслушивал их, наставлял. Почему Философ так поступает с ним? Он не достоин даже знать о планах революционера? Ксюшу чуть ли не подмывало позвонить Стасу и рассказать обо всем, однако ее что-то останавливало. Может, это была гордость? Философ попросил молчать, а Ксюша не из тех девушек, которые трепятся направо и налево.

Тишину нарушил Борис:

– Что думаете?

– Да хрен его знает, – сказала Ксюша. – Мне страшно даже об этом подумать.

– Да, но… – начала Вика. – Если честно, то я с ним согласна. Со временем режим будет только ужесточаться. Недалеко тот день, когда Матвеев захочет изменить конституцию. Назовет себя царем и отправит нас на заводы пахать.

– Ага, на плантации тростник собирать, – с сарказмом ответил Борис.

– Сегодня такое хорошее настроение было, а Философ его испортил, – проговорила Ксюша.

– Хорошее настроение? – спросила Вика. – Что-то произошло?

– Много чего, – ответила девушка, не желая делиться своими эмоциями. Ей сейчас было не до этого. Голова ее пухла от размышлений. Философ посеял в ней семя сомнения. Ксюша боялась, что оно разрастется до небывалых размеров.

– Ну, говори же, – настаивала Вика.

– Мне пора домой, – прервала ее Ксюша. – До завтра.

Девушка подорвалась с места и направилась к арке.

– Что это с ней? – спросил Борис.

– Да черт ее знает. Сегодня целый день происходит какой-то хаос.

По дороге домой Ксюша обдумывала слова Философа. Она понимала все безрассудство парня, но и его стремление к лучшей жизни были ей по душе. Она вспоминала бабушку, которая безумно любит Матвеева, чуть ли не боготворит его. Для нее президент – герой. Она легко закрывает глаза на непонятные законы, который ничем не помогают народу. Бабушка готова прощать Матвееву все лишь из-за его небрежного подарка в виде квартиры. Ведь Ксюша прекрасно все понимает, даже в детстве, после смерти отца, она не воспринимала квартиру как подарок. Для нее несколько десятков квадратных метров были не что иное, как замаливание греха. Однако со стороны президента это было что-то вроде благотворительности. Чушь, ничего более. Это как купить сосиску бездомной собаке. Она съест ее и будет благодарна тебе до конца жизни, а ты уже завтра о ней забудешь.

Девушка зашла в квартиру, скинула с себя обувь и прошла в кухню. Дед, как всегда, что-то мастерил. Сегодня он собирал модель самолета из картона. Ксюша поставил чайник на плиту и села напротив деда.

– Ты чего, внучка? Устала на работе?

– Да, немного.

– Если хочешь, могу тебе налить медовухи. Сам готовил, – улыбнулся дед.

– Нет, спасибо. Сегодня мне хватит.

– Так ты уже накидалась? – дед поднял на нее взгляд.

– Да нет же, – улыбнулась Ксюша.

Дед был единственным человеком, который мог поднять ей настроение одной фразой. Она его очень сильно любила. Даже бабушку не так сильно, как деда. Когда умер отец, дед был рядом с ней чуть ли не каждую свободную минуту. Он старался огородить ребенка от жестокого мира.

– Ксюш, я же могу налить, ты же знаешь, – подмигнул дед.

– Дедуль, я чай попью и пойду к себе в комнату.

– Могу в чай немного плеснуть, – говорил дед, пытаясь приклеить часть крыла к основе модели.

– Не хочу я пить, дедуль.

– Ну и зря. Тогда мне налей, я за тебя выпью.

– Ты как всегда, – рассмеялась Ксюша.

Она налила дедушке рюмку медовухи, а себе заварила чаю.

– Как день прошел? – спросил дедушка. – Много людей спасла?

– Я ж простая медсестра, – сказала Ксюша и следом добавила: – Пока что.

– Пока что? А что будет дальше?

– Мне Евгений Степанович пообещал, что я проведу с ним операцию.

– Да ну? Поздравляю, внучка! И когда это будет?

– Пока еще не знаю. Надеюсь, как можно раньше.

– Тогда за тебя! – проговорил дед и выпил рюмку медовухи.

– Ты че там, опять бухаешь?! – закричала бабушка со стороны зала.

– Не бухаю, а успокаиваю нервы! – крикнул ей в ответ дед. – Ты мне их так расшатала, что на них можно кататься, словно на качелях.

Ксюша улыбнулась.

– Ах ты, черт неблагодарный! – крикнула в ответ бабушка.

– Вот именно. На тебя только черти и ведутся! – проговорил дед.

– Так вот один повелся и испортил мне жизнь!

Ксюша старалась сдержать себя. Лишь бы не заржать, а то бабушка обидится. Девушка поцеловала деда, взяла чашку и пошла с ней в комнату. Бабушка не отлипала от экрана телевизора. Снова на главном канале жирное лицо Матвеева. Ксюша хотела разбить этот гребаный ящик и выкинуть остатки в окно. Но вместо этого зашла в комнату, закрыла дверь, поставила чашку на стол и переоделась. Слова Философа до сих пор вертелись в ее голове. Она вспомнила, сколько дед получил пенсию в том месяце. Тринадцать тысяч рублей. Смех, да и только. Ксюша села за стол и сделала глоток чая. Нужно было соглашаться на медовуху, подумала она.

Девушка достала небольшой ежедневник из нижнего шкафчика. Смерть отца очень сильно ударила по состоянию ребенка. Ксюша не видела красок в жизни. В школе детский психолог посоветовал ей вести дневник и перечитывать заметки прошедших дней. Так черно-белые дни Ксюши окрашивались в цвета радуги. Со временем она поняла, что ее жизнь не настолько серая, какой могла бы быть. Она уже давно вырвалась из этого состояния, однако привычка вести дневник осталась.