На широкой плазме, висящей прямо напротив стола из красного дерева, мелькало лицо ведущей новостей. Голос ее резал слух Матвееву. Он сидел за столом, в правой руке держал бокал с пятидесятилетним коньяком, а в левой бумагу, которую очень пристально изучал.

– Матвеев пообещал со следующего года поднять пенсии, только сумма, которую он пообещал, возмутила пенсионеров. Передаю слово нашему корреспонденту Арнольду, – сказала девушка из телевизора.

Матвеев перевел взгляд на экран. Его всегда бесила эта выскочка из канала «Обзор». Ее идеально прямые волосы, белоснежные зубы, чистая кожа. Так не могут выглядеть люди. Абсолютно у каждого из них есть изъян. Может, она прячет его за красивой этикеткой? Лицо ведущей исчезло. На экране появился мужчина. Матвеев сразу заметил, что он еврей. Курчавые рыжие волосы, очки в роговой оправе, костюм, который совершенно ему не шел. Матвеев не был антисемитом. Напротив, его главным помощником был мужчина из Тель-Авива. Однако лицо Арнольда было ему противно. Может, это все из-за его лопоухости?

– С вами на связи Арнольд. Мы сейчас находимся в центре Москвы. Я решил пообщаться с Московскими пенсионерами, и вот что они говорят по поводу повышения пенсий.

Мужчина отошел слегка вбок, и перед камерой появилась женщина в возрасте. Можно даже ее назвать бабушкой. Она опиралась на палочку и в руках сжимала авоську с хлебом.

– Знаете, мне уже шестьдесят три года. Я отдала всю себя стране. Работала до изнеможения, – сказала бабушка. – Между прочим, я учитель физики! Заслуженный преподаватель России. И вместо того чтобы обеспечить мне хорошую старость, Матвеев втаптывает мое имя в грязь! Так не уважать учителей может только наш президент! – глаза бабушки горели. Создавалось ощущение, что от гнева ее голова разлетится на части. – Двадцать три рубля! Вы смеетесь над нами? Мы кто вам? Я выпустила из школы больше тысячи детей, и они все прекрасно знали мой предмет! И какая благодарность? Двадцать три рубля к пенсии? Не смешите меня!

– Если не секрет, сколько вам государство выделяет денег? – спросил ее Арнольд.

– Мне? Да что скрывать?! Восемь тысяч! Что я могу на них купить? Даже чертов гроб стоит дороже! За место на кладбище требуют баснословных денег! Не знаю, как будут меня дети хоронить! – кричала бабушка. – Да хрен с этой пенсией! В поликлинике все плевать на тебя хотели! Они как видят престарелого человека – их в дрожь бросает! Понимают, что должны бесплатно нам помогать, только им это не нужно. За нас они ничего не получают! Это я еще не говорю про цены на продукты! Помидоры стоят две сотни за килограмм! Неудивительно, что врачи к деньгам тянутся.

– Спасибо за комментарии, – прервал ее Арнольд. – Передаю слово Полине.

– Спасибо вам, Арнольд, – говорила девушка. – Помимо недовольных пенсионеров взбунтовались шахтеры. Их не устраивает новые порядки выплат. Теперь они работают не за ставку, а получают деньги за определенное количество добытого угля. Передаю слово нашему второму корреспонденту Дмитрию.

Матвеев, не дождавшись корреспондента, выключил телевизор. Он готов был позвонить в центральный офис канала и потребовать уволить эту Полину, или как там ее зовут. Он уже забыл имя девушки. Матвеев залпом осушил бокал с коньяком, положил бумаги на стол и взял телефон.

– Абрама ко мне! – закричал в трубку Матвеев.

Не прошло и минуты, как в его кабинет зашел невысокий толстый мужчина с залысиной на темечке. Он сел напротив Матвеева.

– Вызывали, дорогой президент?

– Да, – сказал Матвеев и поднялся с мягкого стула. Он взял графин и налил себе коньяк в бокал. – Будешь?

– Нет, спасибо. Не имею привычку пить на работе.

– Кому ты пиздишь? – грубо спросил Матвеев.

Абрам потупил взгляд и сказал:

– Чуток только.

Матвеев налил ему коньяк, и подошел к окну, сжимая в руке свой фужер.

– Рассказывай.

– Вы о чем, дорогой президент?

– Что с моим рейтингом? Что вообще творится в стране?

– Ну как вам сказать… – мягко начал Абрам. – Много недовольных.

– Конкретней!

– Рабочий класс, пенсионеры.

– А средний класс? Что он говорит?

– Средний? Вы о ком именно говорите?

– Ты надо мной издеваешься?! – Матвеев обернулся и кинул тяжелый взгляд на Абрама.

– У нас как такового среднего класса нет. Все деньги находятся у нас.

– Ладно, хрен с этим средним классом. Что говорят военные, полицейские?

– Они всем довольны, – сказал Абрам.

– Неудивительно, – сказал Матвеев и сделал небольшую паузу. – Что с новым силовым отрядом?

– Пока еще в разработке. Думаем, какие предоставлять им права и обязанности.

– Что тут думать? Полную вседозволенность!

– Не думаете, что народ будет против?

– Да мне плевать на них! Пусть закидают Кремль гневными письмами – вообще все равно! Мы должны удержать власть всеми доступными средствами!

– Если вы так будете рассуждать, то недалеко и революция.

– Да они ничего не смогут сделать. Народу не до революции. Ты еще не понял, где мы находимся? – Матвеев вернулся на место. – Это не Израиль. Тут люди не борются за свои права. Они принимают, что им дают, и сидят мирно на работе в надежде прокормить семью. У них даже мысли не возникают о революции, – он сделал глоток коньяка. – Эта страна для нас ферма по выращиванию денег! Ты приехал сюда работать, так что позаботься о формировании новой силовой структуры! Сделай все, чтобы на следующей неделе начали вербовать людей! Я хочу видеть патриотов в рядах Национальной Гвардии!

– Значит, так будет именоваться подразделение? – спросил Абрам.

– Да. Мне кажется название звучное.

– Сегодня же займусь этим.

– Не сегодня, а сейчас же! – проговорил Матвеев. – Завтра жду отчет!

– Конечно, дорогой президент.

– Ах да, вот что еще хотел спросить, – начал президент. – К вечеру все готово?

– Обижаете, – сказал Абрам. – Скоро приедет машина и отвезет вас на место.

– Хорошо.

Абрам поднялся и хотел выйти из кабинета, только Матвеев остановил его прямо у двери.

– Абрам, у меня к тебе еще одно дело. Можешь с ним не торопиться, только это точно нужно сделать.

Мужчина обернулся:

– Я вас слушаю.

– Только что была прямая трансляция на канале «Обзор». Нужно заткнуть им рот. Сделай все красиво, как ты умеешь.

– Мне нужно о ком-то конкретно позаботиться?

– Обрати внимание на ведущую новостей и корреспондента-еврея.

– Я вас понял, дорогой президент. Все будет на высшем уровне.

Абрам вышел из кабинета, оставив Матвеева одного. Президент заметил, что Абрам не притронулся к бокалу с крепким напитком. Чертов еврей! Не понимает, насколько восхитительный коньяк он ему предложил. Президент налил себе еще и вернулся к бумагам. Градус его вообще не брал. Усталость накатывала волной, укутывала одеялом сонливости. Матвееву нужно прийти в себя. Взбодриться чем-то. Он достал из сейфа пакетик с белым порошком. Рассыпал его на стол, поровнял кредитной картой и затянул ноздрями через свернутую купюру. В момент усталость растворилась, как маленький хомячок в щелочи. Так быстро бодрость никогда не била в голову. Матвеев все говорил себе, что нужно отказаться от допинга, однако организм требовал все больше и больше. Он не заметил, как прошло полчаса.

Раздался стук в дверь. Матвеев поднялся со своего места. Его руки тряслись, а настроение требовало выплеснуть внезапно появившуюся энергию. Он открыл дверь. Перед президентом стоял двухметровый бугай в очках.

– Тебе солнце светит? – спросил Матвеев и рассмеялся.

Бугай снял очки и сказал:

– Иван Ростиславович, машина подана.

– Хорошо. Сейчас выйду.

Бугай скрылся из вида. Матвеев вернулся к столу и взял еще пару пакетиков с белым веществом. Не успел он моргнуть, как оказался в машине. Тонировка на окнах отбивала осуждающие взгляды прохожих. Машину президента сопровождала полиция. Две машины спереди и две сзади. Матвеев спросил: