– Наверное, получил от менеджера.

– Не то слово. Она сказала, что деньги вычтут с меня.

– Несправедливо.

– Я спорить не стал, а то было бы хуже.

– Ну и дурак ты, Толик. Они тебя будут иметь до тех пор, пока не ответишь.

Толик промолчал. Он только опустил взгляд и достал телефон. Философ обратил внимание на парочку, что медленно проходила через арку. Это были Борис с Викой.

– Оп, наши ряды пополняются, – сказал Философ.

– Ты о чем? – спросил Толик.

– Смотри, идут наши голубки.

Толик обернулся. Вика с Борей уже подходили к беседке. Ребята поздоровались и сели возле Толика.

– Кого еще ждем? – спросила Вика.

– Ксюша должна подойти, – ответил Философ.

– Что со Стасом? Он будет? – спросил Борис.

– Нет, у него смена. Говорит, что точно не сможет, – ответил Философ. – Кто-то позвонит Ксюше, или мне ее набрать?

– Сейчас наберу, – ответила Вика.

Девушка отошла от беседки.

– Так о чем ты хочешь поговорить? – спросил Борис. – Так неожиданно всех собрал.

– Подожди пока. Нам нужно дождаться Ксюшу.

Вика вернулась и села рядом с Борисом.

– Через пять минут подойдет. Она недалеко от Нуля.

– Может, пивас возьмем? – предложил Толик.

– Нет уж, мне еще сегодня на смену, – сказал Борис.

– Мне тоже, – проговорила Вика.

– Какие вы скучные, – сказал Философ. – Борь, разве ты не пьешь за баром?

– В очень редких случаях.

– Да не рассказывай ты! – влез Толик. – Точно пьет!

– Рот свой закрой! – ответил Борис.

Толик сразу же умолк.

– Тише, Борь. Нам тут не нужны разборки, – говорил Философ. – Если хочешь почесать кулаки, дождись Стаса.

Вика обняла Бориса. Парень успокоился в объятьях любимой.

– Вот и Ксюша, – сказала Вика, заметив ее фигуру в арке.

Ксюша подошла к беседке и села рядом с Философом. На ее лице была растянута улыбка.

– Что за сбор? Какой повод? – спросила девушка.

– Раз уж все собрались, я начну.

Ребята внимательно уставились на Философа. Он расправил плечи и продолжил:

– В общем, почему я вас собрал? После того случая, когда Толика приняли, мы все обсудили и пришли к выводу, что нужно действовать.

– Действовать? – спросил Борис. – Что ты имеешь в виду?

– Нечего сидеть сложа руки и терпеть нападки со стороны власти.

Вика глубоко вздохнула.

– Собираешься возглавить революционное движение? – спросила Ксюша.

– До этого еще далеко. Сначала хочу собрать команду и начать вербовать людей, – сказал Философ. – Вот уже первый член есть, – парень показал на Толика.

– В том то и дело, что член, – прокомментировал Борис.

Толик посмотрел на него, однако ничего не ответил. Может, побоялся или решил оставить свое мнение при себе. Только все заметили, как лицо Толика исказила гримаса отвращения.

– Не стоит так говорить, Борь. Он такой же человек, как и мы. Если ты оскорбляешь Толика, значит, и меня.

– Ты занимаешься херней, – проговорил Борис. – Я не верю в то, что твои идеи будут кому-то по душе.

– На самом деле так считаешь? – Философ поднялся с лавочки. – Посмотри вокруг себя. Ты же стоишь за барной стойкой. Сколько людей проходит через тебя? Ты хоть раз затрагивал с ними тему политики?

– Негласные правила бармена гласят: не разговаривать с гостем о религии и политике.

– Вот и зря, – ответил Философ. – Как-нибудь пообщайся с людьми. Им живется не сладко. Да о чем я вообще говорю? Давай по факту. Твой отец влез в кредит, чтобы ты открыл бар. Нормальный доход приносит место?

– Вполне, – ответила Вика.

– Я разговариваю с Борей, – грубо ответил Философ.

– Следи за языком, – сказал Борис.

– Я ничего оскорбительного не сказал. Лишь заметил, что у нас с тобой диалог, – быстро кинул Философ и неторопливо продолжил: – Сколько ты получаешь с бара? Миллион в месяц?

– Где-то так.

– Другой вопрос: сколько ты лично получаешь?

Борис задумался. Философ продолжил:

– После закупки алкоголя, расходников, выдачи зарплаты сотрудникам, оплаты аренды и налогов? Налог на продажу алкоголя невероятный, а своих барменов ты никогда не обижаешь.

– В лучшем случае пятьдесят тысяч, – проговорил Борис.

– Вот о чем я говорю, – Философ сел обратно. – Государство жрет твои бабки. На них политики покупают яхты, дома, шлюх и кокаин.

Борис умолк. Вика крепче его обняла.

– Что до тебя, Ксюш, – проговорил Философ. – Ты впахиваешь медсестрой. Сколько ты получаешь?

– Немного, – ответила девушка. – Но потом начну получать больше.

– Меня интересует конкретная цифра, если ты, конечно, не стесняешься говорить о своей зарплате.

– От восьми до десяти тысяч, – сказала Ксюша.

– Хорошо. Что можно купить на восемь тысяч? Это же прожиточный минимум в нашем регионе. Иной раз заходишь в магазин, смотришь на цены и ужасаешься. Молоко семьдесят рублей, если не сто. Масло от ста пятидесяти. Рехнуться можно.

– Это еще до вычета налогов, – проговорила Ксюша.

– Налог у нас сколько? Двадцать процентов?

– Да, – тихо проговорила Ксюша.

– Ладно, черт с зарплатой. В каком состоянии больница, в которой ты работаешь?

Ксюша молчала.

– Вот ответ, – заметил Философ. – Много чего не хватает. Разве я не прав?

– Прав, – подтвердила Ксюша.

От ее хорошего настроения не осталось ничего.

– Богатые становятся богаче, а бедные еще беднее. Кто согласится работать медиком за такую зарплату? Эти чертовы воры доят нашу страну как гребаную корову. Это я еще не говорил про образование. Учителей в школах нет! Матвеева это не заботит. Он сидит на троне, ест с белоснежных тарелок с золотой каемкой и наслаждается властью. И не говорите, что я не прав.

Все молчали. Даже Толик не вставил свои пять копеек.

– Что может сделать один человек? – спросила Вика.

– Один ничего, но если нас будет много… Если народ напомнит о себе! Если он потребует ту демократию, за которую голосовал в свое время! Вот тогда все будет иначе! Нужно заставить Матвеева поднять свою жопу с трона.

– Ты летаешь в облаках, – сказала Ксюша. – Не так все просто, как ты тут рассказываешь. Нельзя встать и потребовать свое. У них в руках полиция, ФСБ, армия.

– Еще, насколько я слышал, собирают новое подразделение, – сказал Философ.

– Вот именно. Им легче всего будет избавиться от тебя, если ты начнешь действовать. Это как с опухолью. Ее нужно вырезать сразу, пока она не разрослась настолько, чтобы убить организм, – говорила Ксюша.

– Наша цель будет состоять в том, чтобы тихо прорасти внутри. Нас никто не должен заметить. Показаться только тогда, когда яд разойдется по всему организму.

– Наша цель? – рассмеялся Борис. – Никто еще не подписывался под твои слова.

– Боишься, значит, – подал голос Толик.

– А ты у нас бесстрашный герой? Мне не хочется лежать в гробу с простреленной головой, – Борис закурил сигарету. – Не знаю, переварил ты свои мысли или сразу выдал то, что накопилось. Но я бы на твоем месте подумал еще несколько раз, перед тем как действовать. Слишком опасно все это, – Борис посмотрел на Вику. – Я планирую семью, детей, наконец, купить дом, завести собаку, а не лезть на баррикады против ОМОНА.

– С таким строем, как сейчас, ты ничего не получишь. По крайней мере, дом, точно. Всю жизнь будешь копить на него. Дай бог, если к старости обзаведешься своей квартирой, – спустил его на землю Философ.

– Не знаю, как ты, но я боюсь. По-настоящему. Мне стыдно говорить об этом, но это так.

Ксюша с Викой понимали Бориса. Если протест перерастет в революцию – им не жить. Матвеев сделает все, чтобы остановить натиск. Будет стрелять по мирным жителям, давить их танками, скидывать на людей бомбы. Он не постесняется применять газ. Да что угодно, лишь бы удержать власть в своих жирных руках. Конвенция о правах человека для него ничего не значит. Он тут царь и бог. В этой стране его власть абсолютна.

– Знаешь, что я тебе скажу, Борь: лучше умереть в борьбе за свободу, чем жить в говне!