Сижу за столом, накрытым скатертью из живой голубоватой медузы, шевеления и вздрагивания которой раскачивают мой суп в черной стеклянной тарелке, от чего приходится придерживать ее одной из своих лап в виде стального манипулятора от инженерного голема.

     Моя милейшая жена, недавно перекрасившая свои светло-русые волосы в рыжий цвет, как обычно сидит напротив меня, и не без удовлетворения на безликом лице наблюдает за тем, как я за обе щёки уплетаю её стряпню.

     Сделав небольшой глоток из кружки с кофе и уперев локоток о стол, облокотившись подбородком на сжатый кулачек, она даже с какой-то подначкой завела обыденный разговор за ужином.

     - Твой сын, между прочим, опять двойку притащил. По математике.

     - Молодец! В меня пошёл, – съев еще пару ложек, из любопытства поинтересовался. – За что хоть, рассказал?

     - Не смог рассчитать параметры для стабильного группового варп-прыжка для синхронного перехода флотилий и трех носителей.

     Я смутился. Ну в принципе-то ничего сложного, только вот не для третьего класса. Образование нынче какое-то… Впихивают в детей то, чего они и осознать-то не могут. Приняв безысходность от того, что нужно бы посидеть с сыном за математикой для успокоения моей заразки, молча продолжил есть ровно до тех пор, пока о себе не напомнила вторая ее уменьшенная копия.

     - Папа папа… Тьматли! Я тебя налитавала.

     Принесся миниатюрный ураганчик, за секунды преодолев расстояние в две комнаты, прижимая к голове свои ушки, покрытые пепельно-голубоватым мехом на русой головке, с торчавшим из-под платюшка с рюшками хвостом, при этом довольно скалясь преждевременно выбитыми молочными зубами.

     Ох и горе-то было! А слез-то сколько в больнице с матерью пролили! И дядя доктор с мед.сестрами жуть какими страшными были! Я тогда с работы отпросился, а в итоге на утро это чудо снова носилось по всей хате как угорелая, вновь скача как кенгуру по дивану и креслам.

     Вглядываясь в рисунок я увидел то ли паука, то ли женщину-паука. Скрюченную в комок в каком-то красноватом пятне.

     - Доча, ты уверена, что это - Я? – удивленно спросил я.

     - Ага!

     - Ну допустим. А почему вокруг меня все такое красное?

     - Ты галиф! – уверено заключило маленькое чудо.

     - Что делаю?

     - Горишшшшь… - усмехнувшись в жуткой гримасе, проревел мой ребёнок замогильным ревом, превращаясь в тёмно-фиолетовую субстанцию, которая вихрем поглотила все вокруг, а затем заволокло и меня.

     ***

     - Мммм…- простонало, приходя в сознание, почувствовав прокатившейся импульс боли по всему телу. Из-за большого роста и отсутствия возможности пристегнуться к какому-либо из ложементов, в момент неуправляемой посадки меня било и мотыляло по всему пилотскому отделению, а в мгновение окончательного и резкого торможения полуторатонное тело вмяло в переднюю переборку. Достаточно жесткий каркас которой таки поломал его, изогнув под неприглядным углом и разбив грудную часть панциря.

     Что примечательно, само Я, а именно ядро, не повредилось, хоть и находилось сейчас вне тела, закатившись вглубь развороченных панелей управления. Разбитая абордажка при этом горела, словно огромный факел.

     Позвав свое тело, Я тут же осознало, что та частица, что была в моем пленном, сообщала, что он мертв, а именно, на данный момент догорает в языках пламени. Поэтому она покинула мертвого пирата и подвергаясь ожогам, черной ртутью направилась к управляющему ядру. После чего обволокла его и вытянула из узкого пространства приборной панели для того, чтобы соединиться с основной массой и сформировать её в телесную оболочку.

     Как только поняло, что Я полностью восстановлено, а все повреждения обнулены, то попыталось подняться на ноги но тут же ощутило резкую слабость и осело на пол. Благо что после несложных манипуляций, мои уже восемь лап устояли, удержав мою энергетически истощённую тушку. Еще бы, восстановленный букет повреждений и продолжительное воздействие высоких температур было весьма и весьма энерго-затратным делом. А мой расход, пусть и огромных запасов энергии, никак нельзя было назвать экономичным.

     Шатаясь, направилось к выходу, которого собственно и не было. Задняя часть абордажки была оторвана до пассажирского отделения вместе с двигательным отсеком и самим абордажным шлюзом.

     Оглядевшись, увидело горящего пленного, пристегнутого к одному из ложементов, который был оторван при посадке и раздавил его тело о переборку. Это говорило о том, что он умер еще до того, как начал гореть вместе с обшивкой корабля.

     Рядом с ним лежало и второе, более крупной особи, обезглавленное мной еще на корабле.

     А вот третье вместе с ложементом осталось на своем месте, и пламя еще не добралось до пирата. Будучи не уверенно в его живости, отстегнуло сдерживающие ремни, положило тело себе на плечо, отчего пошатнулось, а лапы начали дрожать от вроде-бы нетяжёлого довеска, и поковыляло в темноту пещеры, проломленную абордажным судном.

     «Вот те раз!» … «Ну и где я?» Пещера оказалась далеко не пещерой, а каким-то заброшенным комплексом. И брошенным, по всей видимости, очень и очень давно. Толстые корки окаменелостей на предметах, слой пыли на полу и поверхностях только подтверждали мою догадку.

     Посмотрев на проделанный при падении пролом и увидев над собой десятки продырявленных ярусов, осознало, что сейчас выбраться на поверхность я буду просто не в силах. Поэтому немного отойдя от горячего судна, уложило пленного на пол и стянуло с него шлем. Странное, худощавое существо, состоящее из хрящевидного скелета, обтянутого прозрачной медузоподобной плотью, даже по внешним признакам в виде шевелящихся органов, видневшихся сквозь просвечивающиеся мышечные ткани и кожный покров, было живо. А несколько бирюзовых пятен на голубоватой голове особи, по всей видимости, являлись гематомами от ушибов.

     Пробовать восстанавливать или как-либо еще воздействовать на тело неизвестной мне формы жизни я не пыталось. Выживет - хорошо! У меня будет «язык». Ну а если нет, то съем его, заодно и узнаю, что этот вид из себя представляет.