Померанцев только рассмеялся, когда при обзоре поступивших писем граждан ему рассказали эту историю, а затем вспомнил о ней, когда речь зашла о подготовке визита Верховного. Вот на него и решили выпустить того самого обиженного домовладельца.

   В сценарии пребывания в Казани, который Верховный изучил накануне вечером, этому эпизоду посвятили две строчки, но тот заинтересовался, попросил уточнений и решил несколько развернуть это дело.

   И вот во время остановки на маршруте, бегло просмотрев обращение домовладельца, Верховный нахмурился и требовательно обратился к Померанцеву:

   - Хорошо, что Вы тоже здесь, - как будто он только что заметил, что губернатор ехал с ним в одной машине и вышел из нее вместе с ним! - тут, как я понимаю, вопрос чисто юридический, а я все же худо-бедно юрист.

   Тут все сопровождавшие активно закивали головами: да, да, юрист, конечно!

   - И что мы имеем? - продолжал высокий гость, - с одной стороны, закон ваш, городской, извините, более чем сомнителен. Ну что толку от таких ограничений? По-другому бороться с пьянством нужно! Про здоровый образ жизни слышали? Спорт! Физическая культура! У вас тут как с этим дела обстоят? Национальные виды спорта поощряете? - обратился он к Померанцеву.

   Тот не успел даже открыть рот, чтобы что-то ответить, как Верховный продолжил:

   - А, с другой стороны, правоприменение явно страдает. И в суть дела никто своевременно не вник. Так дело дальше не пойдет. На этом конкретном примере будем учить всех! А пока, давайте-ка сюда Вашу челобитную.

   Он решительно взял заявление домовладельца и, повернувшись так, чтобы текст попадал в объектив кинооператора, решительно начертал на нем: "Согласен". Расписался и вернул бумагу домовладельцу. Затем доброжелательно помахал рукой зрителям и вернулся в машину.

   История с пивными на этом не закончилась. В мэрии Казани после отъезда Верховного, конечно, взяли под козырек и выдали второму домовладельцу разрешение. Формальное обоснование было такое: выяснилось, что собственник по соседству своего права на открытие пивной не реализовал, и, значит, закон не возбраняет выдать новое разрешение. А дальше все по уже известной схеме: жена, вывеска и никакой пивной.

   В результате город приобрел новую достопримечательность: вывески без заведений на двух соседних домах, одну из которых экскурсоводы с полным на то основанием называли верховно-гетманской. В результате домовладельцы остались не в накладе. Наладили контакт с туристическими фирмами, напечатали открытки и уж, во всяком случае, стоимость патентов несколько лет отбивали. А потом это всем надоело: туристы глазеть перестали, а там и вывески сняли. Главное, вся страна из репортажей в газетах и кинохроники узнала, как быстро и эффективно Верховные отметает бюрократические каверзы, действуя в интересах простых людей.

   За сутки пребывания Верховного в Казани Померанцев практически не присел, но результатом были довольны все. В сфере национальных отношений нововведения были, конечно, довольно скромными и основных вопросов не решали, но дело, все же, сдвинулось с места. Татарская общественность высоко оценила то, что инициативы эти прозвучали именно в Казани, и акции Померанцева в губернии поднялись на недосягаемую высоту. До самого конца были опасения, что инициативу перетянет на себя соседняя Саратовская губерния. Там к этому моменту было уже под два миллиона немцев, а в целом по стране их было как бы и не больше, чем татар.

   Дамы тоже были довольны. Вера "выгуляла" на официальных мероприятиях все новые платья, а Ольга с Германовым удостоились чести быть представленными Верховному на официальном приеме. Домой Ольга возвращалась задумчивая. После многолюдного шумного приема в Кремле обоим захотелось немного прогуляться. Где-то за километр до дома они отпустили такси и шли по тихим безлюдным улочкам. В удивительном они, все же жили месте: вроде и центр города рядом, а весь район застроен частными особняками с немалыми участками, так что в пределах района царят тишина и покой.

   Германов заговорил первым. Ему всегда было очень интересно, как Ольга оценивала людей. Больше того, со временем у него возникло ощущение, что она обладает то ли даром предвидения, то ли какими-то другими парапсихологическими способностями. Случаев убедиться было достаточно.

   - Ну, и как он тебе? - спросил профессор.

   - Неоднозначно. Старается - это видно. Причем, не столько для себя, сколько для страны. Для себя, конечно, тоже, но, скорее, он связывает собственный успех с подъемом страны. Хуже другое. Сегодня этого вообще не видно, но когда-то это точно проявится. Я все время помню, откуда он. Это же школа, причем и профессии, и жизни. Знаешь, я испытала огромное облегчение, когда мы с тобой приехали сюда, и я рассталась со своей прежней профессией. Мне до этого везло - не приходилось заниматься делами, которых потом пришлось бы стыдиться. Но это только до поры до времени. Быть успешным в этом деле и остаться чистеньким еще никому не удавалось. Я все прекрасно понимаю: долг, Родина, присяга. Иногда возникает такая безвыходная ситуация, что приходится использовать такие методы... И иначе нельзя, поскольку другая сторона стесняться не будет. Большинство это принимает как данность и постепенно перестает об этом думать. Так что все мы как бы отравлены этой профессией. Вот и думай сам, когда и при каких обстоятельствах это вылезет.

   Германов тогда не нашелся, что ответить, но слова Ольги запали ему глубоко в душу.

   К утру дня отъезда помощники принесли Верховному справку о первых откликах в других губерниях с большой численностью националов. Даже с учетом традиционного подхалимажа губернаторов было очевидно, что инициатива оказалась весьма удачной. Кстати, в комментариях отмечалась и вполне благожелательная реакция русского населения - никакого ущерба своим интересам оно в этой связи не видело.

   Трудно сказать, произошло ли это спонтанно, или у Верховного заранее было такое в мыслях, но уже практически у борта своего судна прежде, чем попрощаться, он вдруг отвел Померанцева в сторону и завел такой разговор:

   - В течение следующего года у нас будут очень большие персональные изменения - и в моей канцелярии, и среди гетманов. Я понимаю, что Вы однажды уже входили в эту реку, и кончилось все это достаточно печально. Вполне понимаю, почему Вы предпочли забраться подальше от Киева, но, все же, знайте, если заходите вернуться, только дайте знать - место и дело Вам у нас, в Киеве, найдется. Нас ожидают очень большие дела, а Вы только что убедительно доказали, что можете быстро освоить новое для себя дело, поднять проблему и предложить ее решение. Я это оценил. Благодарю Вас. Был бы рад работать с Вами и дальше.