– Что я, идиот? – отшатнулся Вадим, непроизвольно убирая руки в карманы.

– Ян, – позвал дедушка мальчонку.

Тот с радостью откликнулся. Два раза повторять не пришлось. Через секунду дырокол летел в сторону пышнотелой тётки, метя ей в затылок.

Ёж зажмурился.

“Убьёт. Как пить дать, убьёт”, – глаза прищурились, но не закрылись. Пролетев женщину насквозь и вернувшись бумерангом в руки малыша, дырокол занял своё прежнее месторасположение.

Молодой человек вздохнул.

– Убедил, дед, – проговорил он с усмешкой. – Делай меня счастливым.

Ёж всё оборачивался на даму, которой повезло встретиться с посторонним предметом, и пытался усмотреть перемену в её настроении. Та, проверив содержимое сумочки, направилась к гардеробному шкафу, захватила забытый весной зонт, принимаясь прихорашиваться у зеркала. Прошло минуты две. Тени, блуждавшие на полу, вытянулись, заняли все углы и перекинулись на потолок. Скоро в конторе никого не осталось. Люди разошлись, погасив за собой свет. Вслед за этим, сами собой зажглись настольные лампы.

Повернувшись обратно к Везуну, Вадим от неожиданности вздрогнул. На его месте сидела Анита, пристально наблюдая за клиентом.

– А где дед? – занервничал глава “Проекта”.

Седой господин как – то незаметно и бесшумно исчез.

– Не беспокойтесь. Я всё устрою. Вы нам поверили, это главное.

– А мальчик где? – на лоб легла широкая складка сомнения.

Анита, оглядев стол, наклонила голову и по – особенному посмотрев на возникшую из ниоткуда раковинку, с укоризной назвала ребёнка по имени.

– Ну же, Ян, – повторила она, выжидательно взирая на предмет. – Мальчишка, – пояснила девушка. – Всё его тянет на эксперименты. Любит, балагур, оборачиваться мелкими предметами.

– Отчего же мелкими? – ухмыльнулся Вадим, пряча глаза. – Мелкий и выбросить можно.

– Вот и я говорю, – отозвалась Анита, вернув гостя в русло прежнего разговора. – Итак, объясняю. Вы излагаете на бумаге своё представление о счастье, а здесь, – пальцы пододвинули второй лист, – отражается точная копия.

– Тип копировальной техники?

– Мы доверяем клиенту. Второй экземпляр юридическая формальность.

Глаза сидящей напротив девушки завораживали своей необычностью. Вадим только сейчас это заметил. Большие, окружённые длинными ресницами, они напоминали тон, свойственный цветам, тем, каким Ёж удивлялся ещё в детстве – анютиным глазкам, в нескольких лепестках которых сосредоточились: жёлтый, фиолетовый, розовый. Такого же цвета были и глаза Аниты.

– Кстати о формальностях, – очнулся Вадим. – Хотелось бы узнать поподробней, что конкретно писать и чем мне грозит подписание документа? Я в благотворительность не верю.

– Гёте “Фауста” начитались? – выдохнула Анита. – Не вы первый. Подписывать ничего не нужно. – Девушка поднялась, прошла к незакрытому шторой окну и выглянула. Полумрак давно завоевал улицы. Они были прямым отражением их жителей и могли сказать о привычках, характерах больше, нежели какие-либо слова. – Это напоминание о Вашем представлении счастья, – вновь заговорила помощница деда Везуна. – Ну, например, некоторые пишут: “Моё счастье – деньги”. – Анита вернулась к столу. – Значит, они у них будут. Для других – счастье в здоровье, ну и так далее.

– А если я напишу: “Миру – мир “?

– Ничего не выйдет, – спокойно возразила девушка. – Мы говорим о личном счастье. Для каждого. Зачем себя обманывать? А плата за него, она всегда различна. Вы сами поймёте. Да не бойтесь, ничего плохого не случится.

Сбоку от Вадима что – то треснуло. Он оглянулся и увидел сидящего на полу Яна, стряхивающего с себя ракушечную пыль.

Поглядев на бумагу и разобрав замысловатый вензель «Творцы счастья», глава фирмы записал на бумаге: “Моё счастье – любимая девушка, любящая меня не за деньги, а самого, со всеми моими недостатками”.

– Мы выполняем всё буквально, – пояснила Анита. После описанных ей возможных вариантов, к первоначальному прибавилось словосочетание” красивая девушка”.

Пока заказчик рассматривал написанное, объявился дед.

– Постараемся, – успокоил он. – Не беспокойтесь.

В глубине души глава компании засомневался. То ли старик быстро со всем согласился, то ли ещё что. Но интуиция, зазвенев колокольчиком, потребовала запомнить детали.

– И что мне ещё нужно сделать? Стоптать шесть пар железных ботинок и съесть три чугунных каравая? – усмехнулся уголком губ Вадим.

– Ну, зачем такие крайности, молодой человек, – дед, однако, вскинул бровь. – Или Вы через тернии изволите?

– Да нет, не напрашиваюсь, – открестился Ёж, повеселев.

Что он, собственно, не видел в свои тридцать шесть лет? Осталось проснуться и доехать до дома.

– Вы будете счастливы, – подытожил напоследок Везун.

Вадим спустился вниз и, открыв двери, вышел.

Сумерки наползали на город, дразня догоравший закат. Тот, осторожный, отдавая последние всполохи небосводу, виновато отступал, словно просил у кого – то прощение. Медленно зажигались фонари. Взгляд вышедшего зацепился за спину одинокого прохожего, что спешил к проспекту, к летящим огням машин да большим витринам ночных магазинов а, вернувшись, в исступлении застыл. Автомобиля нигде не было.

Обернувшись к двери и намереваясь взбежать по лестнице обратно, Вадим наткнулся на внушительного размера замок. Голова запрокинулась в надежде разглядеть свет в узких окнах – бойницах. Никогда ещё глава солидной компании “Проект” не чувствовал себя большим тупицей. Самым обидным было то, что он поверил в сказку.

Кулак ударил в дверь. Та треснула, но сдаваться не думала. С противоположной стороны улицы на мужчину смотрели многочисленные прохожие. Казалось, им было неудобно. Не любопытство, но забота о личной безопасности заставляла их переходить на другую сторону улицы. Ёж заорал, ещё раз попытался сорвать замок, развернулся, и, отчаявшись, зашагал в сторону оживлённого проспекта.

Прохлада пришла в ночной город. После удушливого дня, она укутала бульвары и сады, свежим дыханием убаюкала уставшую зелень парков и заглянула в распахнутые приветливые окна.

Вадим шёл вдоль широкого полотна пешеходной дорожки, не обращая ни на кого внимания. Прогуливающиеся обходили его стороной, предпочитая избегать неприятностей. А Вадим старался проанализировать ситуацию, в которой оказался по своей собственной глупости. Вот что являлось нестерпимым. Впервые в жизни вина ложилась не на подчинённых, не на объективные обстоятельства, а на него.

Сделав глубокий вдох, глава “Проекта “свернул к фонтану, присаживаясь на лавку. То, что проблемы с двигателем подстроены, сомнений не осталось. Машина недавно проходила техосмотр.

Вадим уважал логику.

“Что было дальше, – вспоминал он. – Люди в помещении… Человек восемь, не больше. Эти, очевидно, в “постановке”. Теперь актеры. Хороша подготовка, ничего не скажешь, молодцы. Ну, да и мы не лыком шиты”, – думал Вадим, понемногу приходя в себя.

У фонтана веселились дети. Они брали в ладони воду, стараясь подбросить её, как можно выше. Та, падала вниз, попадала на лица, отчего малыши визжали ещё сильней.

“Мальчики – Яны, – недобро отметил Ёж. – Ладно, что ещё?.. Время. Это важно. Цепкие карие глаза устремились на золотой прямоугольник. 20.20. – Не может быть”. Вадим машинально тряхнул кистью руки. Он прекрасно помнил, что перед выходом из машины, стрелки указывали 20.15. Не могло же всё произойти за пять минут. Тут только ходу до фонтана – минут двадцать.

– Вадим! – послышалось со стороны дороги. – Ёж! – закричали из припаркованного тёмно – синего авто.