<p>
Секунда, вторая, третья...</p>
<p>
Металлические крыши на вагонах стали раздвигаться, одновременно все шестеро. Открылись темные зевища, и оттуда, синхронно, как на смотре, и совершенно бесшумно стали подниматься платформы с установками, боевыми расчетами и ящиками ракетных снарядов.</p>
<p>
Первый залп уже был снаряжен. Шесть установок, по двадцать четыре ракеты на каждой, установлены в три ряда. В темноте на рельсовых направляющих едва угадывались остроносые снаряды с маленькими крылышками по бокам.</p>
<p>
- Поездной группе "Стоп машина"! - сказал Стрельников в телефон.</p>
<p>
Бронепоезд нервно дернулся, останавливаясь. Приглушенно лязгнула сцепка.</p>
<p>
- Команда "Прицел"! Группа целей "А"!</p>
<p>
Засуетились расчеты, чуть качнулись установки, наводимые механическими тягами на цель.</p>
<p>
Игнатий Константинович словно окаменел весь. Руками обхватил предплечья, нервно покусывал губы, всматривался в темень - все ли в порядке с установками? Будто и не армейский капитан теперь, а по-прежнему рефлексирующая интеллигенция!</p>
<p>
Минута на прицеливание. Строго по нормативу. Мигнули один за другим шесть фонариков со всех вагонов - есть прицеливание, готовы.</p>
<p>
- Ну-с, господа, с Богом, - прошептал Стрельников, а в телефон гаркнул что есть мочи:</p>
<p>
- Первый, второй, третий, четвертый, пятый, шестой! Поочередно, полным залпом, огонь!</p>
<p>
Полыхнули вспышки запальников. С нарастающим шипением рванули в небо ракеты первого ряда. Протяжно запели "тю-у-у", набирая высоту. Легли на курс, обозначившись в небесах огненными полосками, победно и громогласно запели "вау-у-у", пикируя, словно углядели впереди искомые цели.</p>
<p>
А следом уже пошла вторая волна ракетных снарядов, за ней тут же рванула и третья.</p>
<p>
Впереди, за линией фронта, расцвели грядки огненных цветов. Бабахнуло, загрохотало, жахнуло звуковой волной в уши. Небо озарилось разгорающимися пожарами. Повалил дым.</p>
<p>
- Молодцы, орелики! - Стрельников сдвинул фуражку едва ли не на затылок. - Накрыли немчуру первым же залпом!</p>
<p>
Игнатий Константинович стоял молчаливый, снова побелевший лицом. Во все глаза глядел на пожарище за фронтовой линией.</p>
<p>
- Второй залп готовсь! - скомандовал Стрельников.</p>
<p>
...А утро потом выдалось хорошее, солнечное и теплое. Словно и не было ночного огненного кошмара.</p>
<p>
По телеграфу сообщили, что и другие бронепоезда успешно отстрелялись. Все в самое яблочко и в ракетных установках ни одного отказа. В образовавшиеся бреши пошли прорывные части Брусилова, Корнилова и Юденича, растеклись на всю ширину фронта, громя противника.</p>
<p>
Стрельников распорядился всем отдыхать после ночных стрельб. Но Игнатий Константинович спать не захотел, а вознамерился лично пребыть в полевой штаб, который расположился в двух километрах к северо-востоку, в только что занятом городишке Вирзиц: хотел убедиться, что обозы с запасными залпами уже подтягиваются от Ревеля. Клим, конечно же, отправился с ним - как Шерочка с Машерочкой. А если без смеху, то с опаской: территорию только что взяли, мало ли что, вдруг нарвется капитан на какого-нибудь недостреленного фельдфебеля.</p>
<p>
Шли неспешно, у самого Вирзица их нагнал караульный взвод под командованием поручика Дебольского.</p>
<p>
- Взвод, равнение направо! - скомандовал поручик, углядев их на обочине дороги. Молодцевато вскинул ладонь к виску в военном приветствии, распорядился громогласно:</p>
<p>
- Песню запевай!</p>
<p>
Взвод словно только и ждал команды.</p>
<p>
- Расцветали яблони и груши, - начал молодой и задорный голос, и тут же многоголосие подхватило:</p>
<p>
- Поднималось солнце над рекой.</p>
<p>
И бежали немцы от "Катюши",</p>
<p>
От российской мощи огневой!</p>
<p>
Игнатий Константинович остановился столбом, удивленно выкатил глаза.</p>
<p>
- Это... Это что же такое? - спросил приглушенно, когда взвод, подняв завесу пыли, промаршировал мимо. - Кто песню сочинил?</p>
<p>
- Музыку под гармонь Ленька Дербенев подобрал, из хозроты который, - Ворошилов заулыбался довольно. - А слова... Слова, знамо дело, народные!</p>
<p>
Ну, не будешь же рассказывать капитану, что третьего дня всю ночь промучился, сочиняя поэзию?</p>
<p>
В Вирзице с делами управились только к трем по полудни. Отобедали при штабе, вышли пройтись, взглянуть на городишко. Ничего особенного: кирха, банк, местная управа, дома господские. Прошлись до самой окраины - дальше только степь. У крайнего каменного дома заметили группу людей, все в черном, батюшка католический, катафалк с запряженной лошадкой.</p>
<p>
- Хоронят кого-то, что ли? - Игнатий Константинович остановился. - Ну-ка, Климушка, сбегай, узнай.</p>
<p>
Сбегал, узнал.</p>
<p>