<p>
- Чеслав Сэмюэль Воля-Волянецкий, - собеседник четко, по офицерски, дернул подбородком. - По национальности - русский, хотя в роду были и поляки, и румыны, и даже американцы. Кстати, полтора века назад в Восточной Польше земельные угодья моих сородичей Волянецких граничили с поместьем ваших предков Циолковских. Говорят, мой прадед был даже влюблен в вашу прабабушку, но Беата, в конце концов, предпочла пойти под венец с другим...</p>
<p>
Игнатий почувствовал дрожь во всем теле. Ноги сделались какими-то ватными.</p>
<p>
- Ну, а по профессии я - миростроитель...</p>
<p>
- Миростроитель, - губы Игнатия задвигались, словно сами собой. В голове заклубился туман. - Не понятно... Чем же вы занимаетесь?</p>
<p>
- Давайте-ка присядем, Игнатий Константинович, - Волянецкий шагнул к столу, ногой пододвинул деревянный стул и уселся, положив нога на ногу.</p>
<p>
Игнатий молча двинулся следом и опустился на табурет напротив гостя.</p>
<p>
Как-то сразу полегчало. В голове прояснилось, хотя сердце все еще колотило в грудь тревожным колоколом.</p>
<p>
- Миростроители строят миры. Целые вселенные самых разных миров, - сказал Волянецкий, расслабленно откинувшись на спинку стула. Рассохшаяся спинка протяжно заскрипела. - Если представить ваш мир как огромное дерево, то мы всего лишь отделяем от его ствола отдельную веточку и постепенно растим из нее полноценную ветвь. То есть, строим еще один мир, параллельный вашему в многомерном континууме. И так множество раз.</p>
<p>
- Угу, - Игнатий смотрел на гостя остекленевшим взглядом. - Ствол и веточка, значит...</p>
<p>
- Сейчас вы, конечно, слишком возбуждены, чтобы полностью понять и принять то, что я говорю, - Чеслав Сэмюэль вздохнул. - Но потом разберетесь. Вы же в университете штудируете математику и механику, не так ли?</p>
<p>
- Так, - Игнатий кивнул почти машинально. - Ствол и веточка... Мы, стало быть, сейчас в веточке?</p>
<p>
- В одной из веточек. Потом, когда-нибудь в будущем, множество ветвей составят крону. Представьте себе Вселенную, в которой имеется огромное звездное скопление - десятки или даже сотни тысяч Солнц, а около них - Земли, населенные людьми. Человеческий мир, но из разных, отличающихся друг от друга по пройденному историческому пути и культуре планет.</p>
<p>
- Красивая мечта, - прошептал Игнатий. - Фееричная...</p>
<p>
- Пока мечта, - согласился Волянецкий. - Но мы для того и строим миры, чтобы она стала явью.</p>
<p>
Он окинул Игнатия взглядом, словно еще раз присматриваясь к собеседнику - цепко, внимательно и оценивающе.</p>
<p>
- Не буду скрывать, у нас есть виды и на вас, Игнатий Константинович. Вам предстоит немало сделать вот в этой самой вашей веточке...</p>
<p>
- Вот как? - Брови Игнатия поползли на лоб. - И что же я должен, по-вашему, совершить?</p>
<p>
- Давайте-ка вы положите оружие на стол, - Чеслав Сэмюэль кивнул на наган, который Игнатий по-прежнему вертел в руках. - Ваш пистоль сейчас хоть и совершенно безвреден, но все равно неприятно, когда вы машинально направляете его мне в живот и дергаете пальчиком около спусковой скобы. Рефлексы, знаете ли....</p>
<p>
Игнатий покорно положил наган на стол, пальцами отодвинул в сторону свечки.</p>
<p>
- Ну, вот и ладненько, - удовлетворенно кивнул Волянецкий и продолжил:</p>
<p>
- А виды на вас простенькие. Хотелось бы, чтобы вы окончили курс обучения в университете и, сделавшись инженером и математиком, продолжили дело вашего батюшки - Константина Эдуардовича Циолковского, гения российской науки.</p>
<p>
- Тут какая-то ошибка, - Игнатий тряхнул кудрями. - Недоразумение... Мой отец - обычный учитель в гимназии. Преподает основы физики, математику и чуть-чуть астрономию. В Калуге все общество считает его человеком чудаковатым, если не сказать большее - блаженным.</p>
<p>
- Ваш отец - не городской сумасшедший, Игнатий Константинович, - покачал головой Волянецкий. - В этом году он издаст книгу, которая навсегда впишет его имя в мировую историю, как основателя нового направления в науке и технике. Космонавтика - так лет через тридцать-сорок назовут то, что сейчас именуется междупланетными сообщениями.</p>
<p>
- Жюль Верн, "Из пушки на Луну". Я читал.</p>
<p>
- Не из пушки, - возразил Чеслав Сэмюэль. - Книга вашего батюшки будет называться "Исследование мировых пространств реактивными приборами". Реактивные приборы - это ракеты. Ракеты, похожие на те, которые сейчас используют для фейерверков и шутовства, и совсем иные, другой конструкции, на жидких топливах.</p>
<p>
Гость сделал паузу, продолжил:</p>
<p>
- Хорошо было, если бы вы пошли по стопам Константина Эдуардовича. Его идеи - ваша реализация. В будущем такая цепь развития событий должна придать вашему миру особый колорит и содержание.</p>
<p>
- В будущем... - задумчиво произнес Игнатий. Он уже успокоился, хотя в то, что сейчас говорил пришелец, верилось с трудом. - А вы, значит, знаете, каким будет будущее? Ну, да, конечно, вы же сами его строите... Погодите, но если вы строите множество миров из одного исходного ствола, то, наверное, можете перемещаться и во времени? Можете попадать в прошлое и менять его... И значит, вы можете...</p>
<p>
Он запнулся, уставился на Волянецкого округлившимися глазами.</p>
<p>
- Не могу, - сказал Чеслав Сэмюэль бесцветным голосом. - Я не могу отправиться в прошлое в этой временной ветви и остановить бомбиста Василия Кириллова, который покушался на жизнь губернатора. И не могу уберечь вашу невесту Екатерину Сергеевну от взрывной волны и разящих осколков... Точнее так: я могу переместиться во времени и проделать все это, но это будет уже другая ветвь пространственного "дерева". А ваше настоящее останется прежним.</p>
