<p>
...Однажды, года полтора назад, председателя познакомили с Философом. Философ уже давно стал академиком, лауреатом, директором профильного института, но эта общественная мишура лишь подчеркивала главное: он был просто умным человеком. Они подружились. Стали встречаться почти еженедельно, разговаривать и по-стариковски размышлять за чашкой чая.</p>
<p>
- Каждый из нас строит свой мир, - сказал как-то Философ. - И у каждого есть собственный рай, в котором мы пытаемся жить.</p>
<p>
- Это как же? - скептически усмехнулся председатель. - Свой рай, огороженный заборчиком? Да еще и при жизни?</p>
<p>
- Представь себе, - продолжил Философ, не заметив его скептицизма, - что мы живем каждый на своем отрезке линии времени. Начальная точка - это рождение. Конечная точка - это смерть. Мы проживаем жизнь множество раз - может быть, миллионы или даже миллиарды. Из точки смерти наше сознание переносится в точку нашего рождения, теряя, однако, память о прошлой жизни. Остаются лишь мелкие штрихи. Что-то вроде фантомных болей отсеченного прошлого. Они потом, уже в следующей жизни, могут проявляться в виде интуиции, озарений, эффекта дежа-вю.</p>
<p>
- И мы движемся по замкнутому кругу, как белка в колесе?</p>
<p>
- Почти так. Круговорот сознаний в природе. Но есть одно отличие от природных процессов. Мы способны менять судьбу, изменять свою мировую линию. Мы можем сознательно строить мир. Что, согласно религиозным догматам, ждет человека после смерти? Суд Божий, а потом рай или ад. Мы не смогли бы жить среди райских кущей, вкушать амброзию и слушать пение гурий. Нам стало бы скучно в таком раю уже через неделю. Поэтому настоящий рай должен быть похож на наш же мир. Только улучшенный. Улучшенный нами, нашими действиями и стараниями. Вот мироздание и пошло навстречу человеческим чаяниям и мечтам. В круговороте сознаний, проживая жизнь множество раз, мы сами строим и свой рай, и свой ад на следующем витке жизни.</p>
<p>
- Мрачноватая картинка получается, ты не находишь? В твоей космогонической теории человек низведен до уровня маленького колесика в гигантском часовом механизме...</p>
<p>
- Вовсе нет, - Философ решительно тряхнул головой. - Да, мы заперты мирозданием каждый на своем отрезке времени. Но способны преодолеть статичность и заданность жизни активными действиями. Нужно всего лишь сознавать, что делать, как сделать и когда решиться на первый шаг...</p>
<p>
Председатель закрыл глаза.</p>
<p>
Глухая стена удушающей бюрократии и всеобщей апатии. Отчаяние и предопределенность.</p>
<p>
"Что сделать, как сделать и когда решиться на первый шаг".</p>
<p>
...А потом ему в голову пришла шальная и гениальная по своей простоте мысль. Он даже подивился, как раньше не додумался до такого очевидного решения.</p>
<p>
Осторожно, чтобы не разбудить спящую жену, председатель поднялся с кровати, на цыпочках вышел из спальни и прошел в домашний кабинет. Присел на краешек письменного стола, зажег настольную лампу, пододвинул к себе городской телефон и набрал номер старого и хорошего друга. Того самого, с которым судьба свела его более сорока лет назад, и с которым они вместе пережили и много радостей, и много горестей.</p>
<p>
- Алло, - сонным и недовольным голосом отозвалась после серии длинных гудков телефонная трубка.</p>
<p>
- Привет, Степаныч, - председатель улыбнулся, представив взлохмаченную со сна кучерявую шевелюру друга. - Командующий спит, а космические войска несут службу? Непорядок, товарищ генерал-полковник!</p>
<p>
- Ты?! - собеседник моментально узнал его по голосу. - В такую рань... Что-то случилось?</p>
<p>
- Еще нет. Но может случиться. Короче говоря, Степаныч... Мне понадобится твоя помощь. Твоя и твоих ореликов...</p>
<p>
8</p>
<p>
- Современный империализм, товарищи, все еще остается поджигателем локальных вооруженных конфликтов, которые рано или поздно могут перерасти в новую мировую войну, - голос генерального секретаря ЦК КПСС звучал с трибуны звонко и четко. За годы комсомольской и партийной карьеры, он отточил стиль выступлений до малейших оттенков интонаций.</p>
<p>
"Да, поговорить новый генсек любит", - с неодобрением отметил председатель. Он сидел в президиуме зала заседаний сессии Верховного Совета СССР и вполуха слушал речь всесоюзного партийного руководителя. Как всегда, эта речь в прямом эфире транслировалась и на весь Советский Союз, и через спутники связи - на все страны мира. Слушайте все, слушайте в Европе и Азии, в Америке и Африке, - мы открыты в наших светлых помыслах и добрых намерениях.</p>
<p>
- Но мы твердо стоим на страже завоеваний социализма, - витийствовал с трибуны генсек. - Мы не дадим грязным рукам империалистических воротил скомкать судьбы народов мира!</p>
<p>
- Николай Петрович, - председатель Президиума Верховного Совета повернул голову к своему первому заместителю, который сидел в президиуме слева от него. - По окончанию этого выступления предоставишь слово мне. Ты понял?</p>
<p>
- Вам? - брови зама удивленно поползли вверх. Он заглянул в лежащий перед ним лист бумаги с повесткой дня сессии. - Но сейчас у нас по плану выступление заслуженной ткачихи Бебеновой...</p>
<p>
- Планы партии корректируются планами народа, - шепотом сострил председатель, и весело подмигнул заму:</p>
<p>
- Или ты против планов народа?</p>
<p>
Озорной тон председателя успокоил зама, он тихо кашлянул, и пожал плечами:</p>
<p>
- Кто же у нас против планов народа? Готовьтесь, будете выступать.</p>
<p>
